Харькова и севернее изготовились к удару две немецкие полевые армии (17-я и 6-я) и две танковые армии (1-я и 4-я), а также подтягивались 3-я и 4-я румынские, 8-я итальянская и 2-я венгерская армии. Такого компактного сосредоточения вражеских войск в полосе других наших фронтов не было зафиксировано; может быть, этому сосредоточению не придавалось значения, оно считалось демонстрацией ложного направления, для камуфляжного прикрытия другого, возможно истинного главного направления удара? Но ведь такими крупными группировками манипулировать для обозначения камуфляжной демонстрации – противоестественно: идет против науки, и в истории не наблюдалось.
И в связи с этим, сама по себе, логична мысль о даре предвидения событий, по объективным явлениям, а не по интуитивным соображениям. Выходит, что этот дар не сработал в обоих случаях?
Разведкой всех видов, научным анализом данных, трезвой оценкой обстановки на всех фронтах не были вскрыты намерения гитлеровского командования на лето сорок второго года. Официальная история назовет это просчетом. А генерал армии Штеменко откровенно и честно запишет в воспоминаниях «Генеральный штаб в годы войны» (т. 1, с. 57): «Прогноз Ставки и Генштаба был ошибочен». Только этот ошибочный прогноз дорого обошелся нашему народу, стоил большой крови и, как и лето сорок первого, поставил нас на грань: быть или не быть. Тогда была мысль, что противник продолжит прошлогоднее наступление в центре, это стало идеей: ждали удара на Москву, что непростительно для того эшелона руководства, которое владеет мощной разведкой и крупным мыслительным аппаратом.
Думали о Москве, а противник устремился через Дон к Нижней Волге и на Кавказ.
И не надо было быть большим мудрецом, чтобы определить мощь сухопутных сил: немецкая авиация начала заваливать Волгу морскими магнитными минами против судоходства.
Обозначилась коварнейшая и смертельно опасная для нас, для ведения нами войны, для народного хозяйства, военной экономики, цель Гитлера: лишить нас кавказской нефти, единственного источника горючего (здесь мы добывали более 90 процентов нефти), путем его захвата и пресечения перевозок по Волге.
Чтобы понять как выглядел этот вражеский замысел, лучше заглянуть в трофейные документы, опубликованные в книге «Совершенно секретно. Только для командования» (составитель – полковник В.И. Дашичев) и почитать дневник начальника германского Генштаба Гальдера, того периода. Посмотреть на события прошлого с послевоенных позиций, тогда более четко станет ясным, что вопросы о захвате наших кавказских нефтеносных районов и пресечении наших перевозок нефтепродуктов по Волге и Каспийскому морю возникли у немцев не внезапно – в 1942 году, – а являлись с самого начала планирования войны против нас стратегическими целями.
Согласно записи Гальдера от 31 июля 1940 года, когда гитлеровцы приступали к планированию войны против СССР, Гитлер уже тогда назвал Баку, как объект, подлежащий захвату. 9 января 1941 года, на совещании у него, Гитлер подтверждает это: «Необходимо овладеть районом Баку». Сразу после нападения на СССР, уже в июле 1941 года, в Ставке германского вермахта (вооруженных сил) был составлен «План наступления через Кавказ», в котором было указано: цель операции состоит в том, чтобы овладеть кавказскими нефтяными районами и занять к сентябрю 1942 года перевалы на ирано-иракской границе; после выхода немецкой армии к Волге к зиме 1941 года, начать с ноября 1941 года овладение районами Кавказа, чтобы в мае 1942 года закончить стратегическое развертывание сил для наступления в Закавказье, Иран, Ирак (а дальше и в Индию); в плане дается подробная характеристика местности по всем районам Кавказа и дается оценка противника (то есть нас) – русские рассматривают Кавказ (хребет), как последний защитный вал для своих нефтяных месторождений и коммуникации с Персидским заливом (через который потом пойдут для нас поставки наших союзников). 23 июля 1941 года в директиве гитлеровского командования южные немецкие войска впервые в приказном порядке нацеливаются на Кавказ – Гитлер приказывает: «После овладения Харьковским промышленным районом предпринять наступление через Дон на Кавказ». В своем приказе от 21 августа 1941 года Гитлер приказывал: главнейшей задачей до наступления зимы считать не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных районов на юге и лишение русских возможности получения нефти с Кавказа; на севере – окружение Ленинграда. И на второй день в своей записке главкому сухопутных войск Браухичу Гитлер категорически требует: как можно быстрее выйти в районы, откуда Россия получает нефть, чтобы лишить ее этой нефти. В директиве от 8 декабря 1941 года о переходе к зимней обороне Гитлер требует за зиму выйти на Дон, чтобы весной наступать на Кавказ. 28 марта 1942 года на совещании по предстоящей летней кампании Гитлер потребовал: не ослаблять наступления на юге; без нефтяных источников русские не могут обойтись. А Геббельс 20 марта записывает в своем дневнике: фюрер хотел захватить Кавказ и тем самым поразить советскую систему в уязвимом месте. 5 апреля 1942 года Гитлер издал директиву о продолжении войны на предстоящее лето, в замысле которой полностью исключалось наступление на Москву, овладение Ленинградом ставилось в зависимость от возможностей, а вот на юге прямо указывалось: осуществить прорыв на Кавказ. И в связи с этим появился термин: главная операция. В директиве так и записано: «Поэтому, в первую очередь все имеющиеся в распоряжении силы должны быть сосредоточены для проведения главной операции на южном участке, с целью уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет». Кавказ с его нефтью провозглашался главной целью наступления германской армии в лето сорок второго года, а восточное, Волжское направление предназначалось для прикрытия немецких войск, устремившихся на Кавказ, от ударов им в тыл советскими войсками, находившимися на Дону и Волге. И директивой от 23 июля 1942 года Гитлер приказывает основной удар наносить на Кавказском направлении: туда бросить в наступление крупные силы танковых и механизированных войск, пехотные, егерские и горные дивизии с целью окружить и уничтожить советские войска, отошедшие на Северный Кавказ, после чего захватить нефтяные районы Грозного и Баку. А ударом через перевалы Кавказского хребта овладеть Закавказьем и черноморским побережьем с портами и покончить с Черноморским флотом
[41].
Даже сейчас, по прошествии более сорока пяти лет, страшно вспоминать, какой замысел удумал Гитлер против нас в сорок втором году. Путем захвата единственного у нас кавказского источника нефти (Бакинского, Грозненского, Майкопского) поставить нас на колени – парализовать, остановить весь моторный парк Советских Вооруженных сил и страны в целом: танки, авиацию, флот, автомобили, тракторы, локомотивы, все двигатели страны и нефтехимию.
Наступая на восток в излучину Дона, чтобы по кратчайшему пути выйти к Нижней Волге у Сталинграда, войска противника, входившие в состав группы армий «Б», 17 июля на реке Чир (правый приток Дона) были встречены огнем передовых отрядов наших войск, прикрывавших Сталинград. Этим было положено начало битвы за Нижнюю Волгу, за Сталинград.
