– Чего пожаловал на мою землю? – похрипел он утробным басом.
Но Нэш, хоть и испугался, так просто сдаваться не привык, он долгих десять лет откладывал пенни к пенни и теперь своё отдавать не собирался.
– С чего бы это была твоя земля? – удивился он. – Эту землю я себе купил на честно заработанные деньги. Вот у меня и купчая есть.
«Хорошо, что сразу сюда пошёл и не занёс купчую домой, а то и доказать бы нечем было, что земля-то моя уже», – подумал Нэш, рассчитывая, что бумага с графской печатью убедит чудище и оно уйдёт подобру-поздорову.
Но расчёты Нэша не оправдались.
– Что мне твоя бумажка, человечек? Земля МОЯ, – безапелляционно заявил Страшила.
– Нет, погоди, давай тогда в суд пойдём, пусть он нас рассудит, – возмутился крестьянин.
– Э нет, знаю я ваши суды, там правды не сыщешь, – заупрямился черт. – Давай лучше вот как сделаем: ты будешь поле обрабатывать и мне половину урожая отдавать.
Делать нечего, согласился на это крестьянин, а сам хитрость задумал:
– Я буду пахать, сеять и убирать урожай, отдавая тебе ровно половину, но ты мне заранее должен сказать, какую часть урожая ты хочешь – вершки или корешки.
– Ну что ж, давай так, – обрадовался Страшила. – Я хочу вершки.
– Будь по твоему, хозяин этих земель, – решил подыграть ему крестьянин.
А сам тем временем надумал сажать свёклу. Год выдался хороший: дождей было вдосталь, да и солнышка немало. Нэш всё лето трудился не покладая рук: пахал, сажал, сорняки убирал. А Страшила тем временем в стороне в тенёчке сидел, за Нэшем наблюдал да радовался, как он здорово устроился: и делать ничего не надо, и половину урожая получит. «Зря я съел предыдущего крестьянина, который решил, что эта земля его. Надо было ему предложить вот так сотрудничать», – со вздохом подумал Страшила.
Но пришло время собирать урожай. Нэш выкопал всю свёклу, и они со Страшилой поделили её, как и уговаривались: вершки – бездельнику, корешки – Нэшу. А как известно, у свёклы лишь корешки съедобны, а листья и так всегда в утиль идут. Ох и негодовал же Страшила!
– Ты обманул меня, мерзкий крестьянин! – лютовал он. – Какая ж это половина, что мне делать с этой половиной?
– Но помилуй, хозяин этих земель, ты сам выбрал вершки, когда я тебя спрашивал этой весной! – напомнил ему Нэш. – Если тебе на кого и сердиться, так это на самого себя.
– Да, я выбрал, – не унимался Страшила, – но я же не знал, что ты будешь свёклу сажать!
– Но я и сам не знал, владыка, тут всё от погоды зависит, – оправдывался крестьянин. – Хочешь, на следующий год поступим наоборот: мне достанутся вершки, а тебе – корешки?
– Да иначе и быть не может! – взревел Страшила. – Иначе я тебя просто съем.
– Будет по твоему, – ответствовал крестьянин, а сам решил, что в следующем году посадит пшеницу.
Зима прошла, и настала пора браться за пахоту. Явился крестьянин на своё поле, а там по-прежнему Страшила стоит. Пообтрепался да исхудал он за зиму.
– Привет, владыка здешних земель, – приветствовал его крестьянин. – Что-то выглядишь ты нездорово.
– Да пропади ты пропадом со своими листьями свекольными, – злобно прорычал Страшила, – всю зиму их жевал!
– Ну, в этом году листьев не будет, – усмехнулся крестьянин.
А про себя добавил: «У пшеницы листья не растут!»
– Как и уговаривались прошлой осенью: тебе корешки, а мне вершки? – продолжал крестьянин.
– Конечно! – прорычал лодырь. – Теперь ты меня не обманешь.
«Ну это мы ещё поглядим!» – подумал Нэш, а сам пошёл за удобрением.
Лето выдалось жарким, для пшеницы – то, что надо. Вызрели колоски, налились золотом и, когда уже свесились набок, Нэш принялся их жать. И так в его руках работа спорилась, что Страшила не заметил, как всю пшеницу крестьянин собрал, а ему оставил лишь пустое поле с небольшой, но колючей стернёй.
– Твой урожай я оставил на поле, забирай, – бросил крестьянин и хлопнул калиткой.
Долго пугало не могло понять, как крестьяне едят эти проклятые корешки, которые оставил ему Нэш, пока не сообразил, что его снова обвели вокруг пальца. Взревел тогда Страшила, да так взревел, что этот рёв слышала вся благочестивая Англия от Бристольского залива до Ла-Манша. И решил тогда Страшила, что его больше так не провести: он заранее договорится с крестьянином, что тот будет сажать, и лишь тогда, когда урожай созреет, они вместе будут его убирать. И кто сколько уберёт, столько и возьмёт себе.
Пришла весна, и Нэш опять пожаловал на своё поле. Там его ждал Страшила, чтобы рассказать, как они будут «сотрудничать» в этом году.
– Вот что, человечек: я понял, что ты меня в прошлом году перехитрил и в позапрошлом году перехитрил, но больше такому не бывать! – рычало пугало. – В этом году ты посадишь пшеницу, и мы её будем жать вместе – ты с одного конца поля, я с другого. Кто сколько сожнёт, столько и заберёт.
– Хорошо, владыка этих земель, будь по-твоему, – сказал Нэш, полагая, что до осени, когда придёт пора жать пшеницу, он что-то успеет придумать.
Но начался сезон полевых работ: нужно поле вспахать, а потом его пробороновать, пшеницу засеять… В общем, не до того было Нэшу. И когда колос свесился на стебле набок, Нэш не знал, что делать, но делиться со зверюгой он точно не хотел. Тогда крестьянин пошёл к Ирвинду – знаменитому на всю округу старцу-оракулу. Он умел видеть прошлое и угадывать будущее, будучи седьмым сыном седьмого сына. Ему были открыты таинства мудрости. Поэтому он часто давал дельные советы за скромное вознаграждение.
– Поселилось на моём поле огромное пугало, оно хочет половину моего урожая, – начал Нэш.
– Ну так не давай, – ответствовал Ирвинд.
– Оракул, за такой совет я тебе платить не стану! – предупредил его Нэш.
– Тогда больше расскажи о своей проблеме, а то мне трудно давать вразумительные советы, – возразил Ирвинд.
– Страшила сказал, что будет вместе со мной пшеницу жать, а у него ручищи огромные, он враз всю пшеницу уберёт, мне ничего не оставит.
Ирвинд задумался.
– Ну, тогда тебе нужно купить у кузнеца с два десятка металлических прутьев. Воткни их в землю с той стороны поля, с которой будет жать Страшила. Прутья замедлят его, и ты сожнёшь гораздо больше, – изрёк Ирвинд.
Нэш счёл это хорошей затеей и щедро отблагодарил Ирвинда. После чего отправился к кузнецу и накупил прутьев, которые и воткнул с одной стороны поля.
Настало время жать пшеницу. Стал Страшила с одной стороны поля, с которой крестьянин прутья наставил, а Нэш – с другой, и принялись они пшеницу жать. У крестьянина дело спорится, уже не первый год он серпом орудует, а вот у Страшилы что-то не выходит, вроде и размах огромный, и силища невероятная, а колосья как-то плохо косятся, да и серп постоянно тупится.
