– Ну-ну, вспоминайте. Безумно любящая женщина знает наизусть своего мужчину. Так какие особые приметы имеет господин Кораблев?
– Я не… присматривалась… – Яна сглотнула. В следующий миг она нервно бросила: – Я любила его с закрытыми глазами.
– А глаза в момент близости не очень и нужны, – блеснула опытом Серафима. – Ваши руки и губы касались его тела, кожа соприкасалась с его кожей. Неужели вы ничего не обнаружили?.. А хотите, я подскажу вам? На теле господина Кораблева есть один шрам, вы не могли его не заметить даже с закрытыми глазами. А нащупав его, вы непременно открыли б глаза и поинтересовались, откуда шрам, ведь в любимом человеке важно все, не так ли? Где же находится шрам?
Никита в который раз подивился своей защитнице и невольно скосил на нее глаза, озадачившись: сколько же Серафим в ней? И какая из них настоящая – невинная девочка, барышня-аристократка, рациональная адвокатесса или девица с порочными задатками?
– Я протестую, ваша честь, – сказала Панина. – Адвокат ответчика уводит в сторону, вынуждая мою доверительницу выворачивать наизнанку белье. Это не каждому по силам.
Во как загнула, с первого раза и не вникнешь, о чем это она, а Серафима гнула свою линию:
– Но это очень важно, ваша честь. Я хочу доказать, что истица заполучила ребенка обманным путем, без контакта с моим доверителем, преследуя меркантильные цели.
Судья разрешил Серафиме продолжить допрос, она взялась за Яну:
– Так в каком месте шрам? Еще подскажу: он от ожога.
А говорить-то что-то надо, Яна чуть слышно промямлила:
– Но мы ночью… в темноте…
– Стоп, стоп! Разрешите взять фотографии? – попросила Серафима разрешения у судьи и, взяв их, подошла к Яне. – Вот вы лежите обнаженная на кровати, а вот стоите у окна. И вот. И вот вы обнажены. Сделаны снимки при свете дня, это видно без экспертизы… (Яна краснела и бледнела.) Вас смущает мой допрос? Но снимки суду предоставили вы. И я не думаю, что до съемок или после них вы не занимались любовью. Или хотите сказать, Кораблев снимал вас в тулупе и не реагировал на вас?
– Ваша честь, – встряла Панина, – адвокат Усольцева ведет диалог в оскорбительном ключе.
– Давайте по существу, – сказал тот Симе.
– Итак, истица не знает, где расположен шрам. Но, может быть, она помнит, где находятся родинки? Какого они цвета, формы?
– Да, родинки есть… – вымолвила Яна, нахмурилась, вспоминая.
– Вы не знаете, – констатировала Серафима. – Итак, шрам, ваша честь, у моего доверителя на видном месте – чуть пониже плеча слева, вот фото. И от аппендицита есть шрам, а также родимое пятно на ягодице. А вот родинки… Кораблев относится к редким людям, у которых на теле родинок нет, только на лице одна, и на шее. Если кто-то сомневается, мы попросим господина Кораблева раздеться.
У господина глаза на лоб полезли – неужели заставят оголяться? Вот будет концерт в судебном порядке! Впрочем, он уже на все согласен, на пляже никого не смущают люди в трусах, здесь не пляж, оттого немного противно, но момент не смертельный. Тем временем Серафима толкала убедительную речь:
– Молчание истицы доказывает, что она никогда не видела обнаженным Кораблева, значит, близких отношений между ними не было…
– Сексом можно заниматься и в одежде, вы разве не знали? – съязвила Панина и получила замечание от судьи:
– Адвокат Панина! – Далее Серафиме: – Что еще есть у вас?
– Графологическая экспертиза, – сказала Сима. – Почерк в извещениях не принадлежит Кораблеву, мало того, подпись подделана грубо. Следовательно, он не отправлял денег истице, а это уже подлог. Далее, фотографии. Скажите, Яна, почему ни на одной из них вы открыто не позируете с Кораблевым перед фотообъективом?
– Как же! – возмутилась Яна. – Почти везде мы вдвоем.
– Вы вдвоем, но не в обоюдном контакте. Почему ни на одной Кораблев вас не обнимает…
– Я целовала его, нас сняли…
– Мы имеем видеоматериал. Разрешите, поставить запись того момента, где истица целует моего доверителя? – обратилась Сима к судье.
По ходу она комментировала кадры, потом остановила запись и предоставила фотографию Яны, которую обработали на компьютере:
– Вы теперь убедились, каким образом истица заполучила фото с поцелуем? На основе этих фактов можно сделать вывод: истица провернула аферу с беременностью для целей, известных только ей.
Но выступила Панина, разумеется, ни один аргумент Серафимы не являлся для нее неоспоримым доказательством.
Шрамы-пятна? – Да в порыве страсти на них не обратишь внимания.
Поцелуй сфальсифицирован? – Но Яна была на том вечере, кто даст гарантию, что ответчик туда ее не приглашал?
Нет взаимного контакта на фото? Если мужчина способен отказаться от ребенка, то неудивительно, что он и к истице относился как к временному развлечению, не задумываясь о последствиях, поэтому и вел себя соответственно.
Не он отправлял переводы? А есть ли на свете ненормальные, которые будут жертвовать суммы, на которые пенсионер живет месяц, совершенно чужому человеку? К тому же Яна где была? А переводы слали откуда? Вот, вот и вот почтовые штемпели.
Главное: сделаны генетические экспертизы! Чей ребенок? Так о чем здесь идут дебаты?
– Мы проигрываем, – шепнула Серафима Никите.
Тот и сам это понимал, чувствовал бессильную ярость, одновременно у него опустились руки. Но не у Серафимы. Она заявила ходатайство:
– Ввиду того что генетический анализ бывает ошибочным, а есть прецеденты случайного совпадения, мы просим суд назначить дополнительные экспертизы: способность зачатия как отца, так и матери, период зачатия, срок вынашивания…
В ходатайстве судья отказал, очевидно, решил так: если ответчик недоволен решением, пусть обращается в следующую инстанцию, там и требует назначить хоть сто экспертиз. Никиту признали отцом, тут же Яна вытащила заготовленный иск (в успехе обе были уверены заранее) – на алименты и содержание матери.
Из суда Никита буквально выполз, сетуя:
– Ну и мясорубка, хуже места я еще не видел. Зачем ты потребовала новую экспертизу? Мне все равно повесят на шею Яну с ее сыном.
– Время хотела потянуть, за которое нам предстоит выяснить: а) способ зачатия; б) сообщников Яны. Лично для меня сегодня окончательно ясно: она лжет. Да тут дело принципа вытащить на поверхность аферистку с сообщниками, так что подними нос, доказательства будем искать в других местах, точнее, свидетелей. Одного я знаю где найти…
Появились Панина с Яной, Никита завелся с ходу, наступая на Яну:
– Ну, довольна? Интересно, откуда берутся такие сволочи?
– Потише с оскорблениями, – выпятила грудь Панина.
– Я этого ребенка не делал, – рявкнул в ее сторону Никита. – И ты это поняла сегодня. Хочешь, заплачу, чтоб ты дома борщ готовила, а не таскалась по судам, защищая аферисток?
