– За что?
– Прибежал, наорал, будто я отправлял Яне… ну, у которой от него ребенок, письма… со своего рабочего компьютера. Я ничего не понял, как вдруг он меня кулаком… Псих. Думаю, нервы сдали, не ведает, что творит.
Не прониклась жена к нему жалостью, Ляля бросила салфетку на стол, не обозначая своего отношения к новости, осведомилась:
– Скажи честно, ты отправлял эти письма?
– Нет, конечно. Зачем мне? И кто такая Яна? Я знаю о ней с твоих слов и со слов Никиты. Не видел ее ни разу.
– Никита не станет бить без причины, тем более уходить с работы, где он лучший, к тому же много зарабатывает.
На минуту она оставила его одного, о, если б кто знал, как ему тяжело… Но вот вернулась жена с сотовым телефоном, нажимала на кнопки.
– Кому ты звонишь?
– Никите. Хочу от него услышать, за что он тебя избил.
– А мне ты не веришь?
– Не верю, конечно. Недоступен… Так, Сима же в курсе…
Терпение Германа лопнуло, он тут перед ней ужом вьется, а она холодом его морозит и, кажется, готова за Никиту побить мужа вторично! Он кинул вилку с ножом на стол, упрекнув жену:
– Выходит, его слова для тебя важней! Ему поверишь!
– Ты тихушник, а это опасные и на все способные люди. Черт, и Сима недоступна. Странно… Очень странно…
– Как ты сказала? – завелся он. – Я кто? Ты соображаешь?
Ляля даже взглядом не одарила его, набрав Симу еще раз и слушая трубку, достала из кармана халата фотографии и положила на стол перед ним. Опустив глаза, Герман… задохнулся, он чувствовал, как кровь бежит по венам и закипает, закипает… А Ляля ушла, вызывая то Симу, то Никиту и бубня на одной спокойной ноте, будто то, что лежало на столе, ее не касалось:
– Где же они?.. Куда пропали?.. Причем оба…
Готовность номер один
Сима с Никитой шли пешком по ночным плохо освещенным улицам. Такси брать нецелесообразно, в таком малонаселенном пункте всякий человек на виду, наверняка аборигены выдрессированы на чужаков, что в положении Серафимы с Никитой чревато. Хотя и в это время года туристы не переводятся, следовательно, двум молодым людям затеряться несложно. Но улицы пусты, ночь загнала народ под крыши, тем более сырая и промозглая, пропитанная густыми запахами земли, смешанной с перепревшими листьями, корой деревьев, морской солью и талым снегом. Серафиму с Никитой темнота еще и прячет. А ведь спрятала, правда, они об этом не подозревали!
Оба успешно прошли мимо спорщиков, которые днем ломились в номер и угрожали пистолетами, а ночью не разглядели в молодом мужчине и щуплой девушке тех, кого упорно ищут. Возможно, если б Серафима услышала неповторимый хрипловатый тембр, ее абсолютный слух, которым она хвастала, узнал бы Торокова, но в тот момент он молчал, говорил Ивченко:
– Да успокойтесь, отсюда теперь и мышь не ускользнет. Дорога в город одна, с одной стороны – скалы, с другой – пропасть, пешком ее не пройдешь, на постах останавливают все машины… – Горячий он парень, потому не сдержался, бросил упрек: – Обложили, как государственных преступников! А настоящий убийца потирает руки и думает, что все менты тупые. Получается, так и есть.
– Не кипи. – Внешне Тороков остался равнодушным к упреку, а что там у него внутри – только ему известно. – Возьмем этих двух, поймаем и убийцу.
– Как же, поймаем, – фыркнул Ивченко. – Почему же по основной версии никто не работает?
– Для тебя она основная, а для…
– Понятно.
– Ты зря упрямо их защищаешь. Что нам сказали в отделении? На горничную из отеля «Аруна» совершено нападение.
– Вы уверены, это сделали они?
– Не уверен, но стечение обстоятельств допускает данную версию. Мы пришли, не перекурим?
– Заказ сделаем сначала.
В небольшом кафе свободных мест оказалось много, Тороков с Ивченко расположились за столиком с краю, некоторые страсть как не любят торчать на середине, кстати, она и была пуста. Выбор меню оказался небольшим, заказали полный обед, так как днем не удалось даже перекусить, а Тороков еще и водки взял, которую ему принесли незамедлительно. Ивченко мял сигарету, глядя куда-то вдаль, тем временем майор, выпив, занюхал водку хлебом, откусил и жевал, разглагольствуя:
– В гостиницы они не сунулись, а где-то ночевать им надо, так? Значит, сняли комнату. Попробуем прозвонить номера, которые даны в газетах… Дело, конечно, дохлое, но сидеть и ждать, когда их отловят на выезде… Нужны эти ребята, очень нужны. Сначала в городе наследили, почему-то не уехали домой, а приехали сюда. Кстати, им перекрыли доступ к деньгам, счета блокированы, это им создаст дополнительные трудности… Ты меня слушаешь?
Ивченко не слушал старшего товарища, он занимался тем, что старательно изображал, будто смотрит в одну сторону, на самом деле косил глаза в другую. Тороков заметил странное поведение, проследил за его взглядом, но не смог определить, кто заинтересовал парня. Красивых девушек в поле зрения вроде не было, он подался корпусом к юноше и с усмешкой слегка толкнул его:
– Аллё-о! О чем задумался, детина?
– Пейте себе, – почти не разжимая рта, произнес Ивченко, не поменяв позы и не взглянув на Торокова.
Поведение парня показалось Торокову очень нетипичным, а Ивченко к странноватым людям не относился, ну, резок бывает, темперамент показывает по молодости, но в ступор не впадает.
– Что случилось? – насторожился он.
Молодой человек изменил позу, оказавшись ближе к Торокову и, положив локти на стол, загадочно улыбнулся:
– Я узнал его. Только – чшш, не вертите головой, никого не ищите, я буду говорить, а вы так… невзначай поглядывайте, ладно? Мужика видите у последнего окна? Он один там сидит, на столе бутылка импортного пива, ест.
– Ну, вижу…
– Это слепой.
– Какой слепой? Слепых здесь нет.
– Недалеко от дома Бабаковой на скамейке сидел слепой… Вспомнили? Так вот, слепой и этот мужик – один и тот же…
Чем ближе подходили к отелю, тем сильней у Серафимы толкался внутри страх, словно ребенок в утробе матери. Никита внешне был абсолютно спокоен, это хорошо, но может, он кое-что не учел?
– Опасно идти в ресторан, – сказала она. – Нас там знают, весь отель гудит по нашему поводу, думаю, аресты здесь нечасто случаются, есть, что обсудить.
– Наверняка нечасто. А я не сниму очки и платок. Потом, Сима, войду через другой ход на кухню, там спрошу, как мне найти массовика-затейника, повара меня не видели.
– Не знаю, не знаю… – Не привыкшая к приключениям, она нервничала, стараясь не показывать этого Никите. – А вдруг отель наводнила милиция?
Он приостановился, рассмеявшись и положив руку ей на плечо, пришлось плохой ученице напомнить урок:
