Возле Джоан стоял столик с полупустыми бокалами и пепельницами. Большая бутылка шампанского полулежала в кресле, как человек.
Я закрыла глаза. Джоан развлекалась с Сидом. Прошлой ночью, позапрошлой – какая разница?
«Куколка, – представила я себе голос Сида, – несколько моих друзей просто мечтают с тобой познакомиться».
– Где Сари? – спросила я.
– Сари?
– Сари, твоя горничная. Женщина, которая не покидала тебя со времен Банки.
– Банка, – сказала Джоан. – Совсем забыла, как ты называла наш пентхаус. Никогда не любила это название.
– Это Сиэла придумала, – сказала я. – Оно просто прилипло… – Я осеклась.
– Всегда было каким-то бессмысленным, – продолжила Джоан, будто я ничего не говорила. – Нас ведь там никто не видел. – Она сделала паузу. – Бабочки в банке, – продолжила она свои размышления звучным голосом.
В этом и заключался наш замысел. Особенно это касалось Джоан.
– Красивые жучки, замурованные в банке. А я думала, что мы – мамины экспонаты.
Иногда между нами это возникало – будто Джоан читает мои мысли, а я читаю ее.
– Да, – медленно проговорила я, – думаю, так и было. Точнее, только ты.
Она засмеялась, ее грудь дергалась вместе с плечами. Один сосок был сморщенным, а второй – гладким, как стекло. Я отвернулась.
– Я просто пришла посмотреть, все ли в порядке. Хотела узнать больше о Сиде. – Ну вот. Я сказала это. Нельзя было взять слова обратно; его имя витало между нами.
– Я отправила Сари домой, – наконец сказала Джоан.
– Выходной?
– Конечно. Выходной.
– Она бы этого не одобрила. – Я сделала жест рукой в сторону беспорядка позади Джоан и той бутылки шампанского, которая, как ребенок, лежала в кресле. Я уж не стала упоминать беззаботную наготу Джоан.
– Нет, – с улыбкой сказала Джоан. – В этом вы похожи. – Она приподняла очки и отчаянно зажмурилась, как какой-то подземный зверек. – Боже, как ярко.
Я встала. Мне все это надоело, надоело сидеть и притворяться.
– Томми скучает по тебе, – произнесла я. – И я скучаю.
Я смотрела, как Джоан постепенно привыкает к солнцу.
– Но я здесь, – сказала она. – Я никуда не уехала.
– Однако ты пропала.
– Се! – Она встала, ее полотенце упало на землю. – Прекрати.
Мое внимание отвлекла фигура на заднем плане: Сид, который шел по дому. Он тоже был голый; его нагота поражала и пугала меня. Его силуэт был мускулистым и широким. Разве может кто-то одновременно отталкивать и привлекать? Казалось, я ощущала его обаяние сквозь дверь. Наверное, Джоан ощущала то же самое.
Глава 19
Одной январской ночью 1952 года, когда с момента возвращения Джоан прошел почти год, занавес опустился. Пришло время.
Я была истощена, это была такая усталость, которая превращает тебя в зомби. В этом году Джоан редко спала, как и я. Я никогда не увлекалась наркотиками, а вот Джоан приобрела эту привычку в Калифорнии. В основном это были лекарства – я так думала, после того как нашла небольшую баночку в ее бельевом ящике.
Я всегда пыталась следить за ней. Я была рядом с ней так долго, как только могла, пока не теряла ее в толпе на вечеринке или в клубе, и тогда я шла за Фредом – и мы вместе с ним ездили от места к месту в тусклом свете ночного Хьюстона, пока не находили ее.
Мне не всегда удавалось присматривать за ней. Это было просто невозможно: Джоан постоянно пыталась исчезнуть.
Это был воскресный вечер. Ничего особенного. Я надеялась, что Джоан вернется пораньше, а Сари сделает нам сэндвичи с ветчиной. Мы останемся дома и посмотрим «Шоу Эда Салливана». Вместо этого мы поехали к Сэму, в центр. Когда Фред придерживал для нас дверь и мы выходили из машины, я молилась, чтобы Джоан захотела поехать домой пораньше, ну, во всяком случае, хотя бы до восхода солнца.
Но как только мы зашли к Сэму, я поняла, что уйдем мы отсюда нескоро. Ночь была шумной, воздух – прокуренным, а комната освещалась свечками и кончиками сигарет.
Вышел Сэм, чтобы встретить нас. На нем был блестящий серый костюм; волосы гладко зачесаны назад. Это был полный, суетливый молодой человек, зацикленный на себе, и его клуб был таким же: возле столов лежали нетронутые салфетки, а окурки валялись вокруг пепельниц.
– Джоан, – сказал он и поцеловал ей руку. На ее левой руке красовался подарок от папы – коктейльное колечко с рубином и жемчугом в форме капли.
– Сесе, – сказал он и, никуда не торопясь, подождал, пока я подам ему руку. Будто мысль о том, что я могу не подать руку, была недопустимой. В те дни мужчины могли свободно трогать женщин. Мне повезло, что это оказалась лишь моя рука, а не щека, лоб или губы. Мне не очень нравилось, когда меня целуют мужчины. Конечно, я любила прикосновения Рэя, но это все.
А вот Джоан, кажется, никогда против этого не возражала. Однажды я подняла эту тему, но у нее на этот счет было свое мнение.
– Губы – это просто кожа, – сказала она.
– А пенис? Я полагаю, это тоже кожа?
Она беззаботно засмеялась:
– Это все кожа. Хотя некоторая кожа приятнее другой.
Той ночью Сэм сопровождал нас в клубе, я шла рядом с ним, а Джоан – немного позади. На нас оборачивались женщины; в их взглядах было что-то холодное. Мужчины сидели, облокотившись, курили сигареты и оценивающе смотрели, будто Джоан – напиток, который они заказали. Как же меня все это раздражало! Сэм говорил о чем-то совершенно отвлеченном. Наконец мы остановились у столика возле лестницы, где были представлены незнакомому мужчине из Остина; когда мы подошли, он разговаривал с Дарлин.
– Твои волосы? – удивилась я. – Ты подстриглась.
Она обрезала как минимум восемь сантиметров.
– Приму это за комплимент. Мне нужно еще выпить. – Дарлин вздохнула и наклонила голову в сторону Джоан, которая теперь завладела вниманием мужчины из Остина. Я не сочла нужным запоминать его имя. Я удивилась, встретив здесь Дарлин. Мы дружили со школы – Джоан, я, Сиэла, Кенна, Дарлин – и большую часть времени гуляли вместе. Но я прекрасно понимала, почему такой девушке, как Дарлин, у которой не было ни внешних данных, ни обаяния, сложно находиться в одной компании с такой девушкой, как Джоан. Я уже не помню, почему Рэя не было с нами той ночью. Возможно, он работал. Несмотря на то что его тогда не было, я помню, как думала о том, что получила свое место под солнцем. После всех потрясений моей юности жизнь преподнесла мне приятный сюрприз. Джоан вернулась, я обручена и первая из нашей компании выйду замуж.
– Я не знала, что встречу тут тебя сегодня, – сказала я Дарлин.
Как бы там ни было, я была рада видеть ее. Теперь я могла провести ночь, болтая с ней ни о чем, вместо того чтобы хвостиком таскаться за Джоан. Джоан пребывала в постоянном движении, она металась от одного человека к другому, и это свидетельствовало о том, что ей ни с кем не интересно. (В конце вечера, на заднем сиденье машины, Джоан часто жаловалась, какие же все скучные: «Вода, вода, везде сплошная вода и ничегошеньки интересного».)
