Фашисты пытались арестовать Павла Кирбая, да он их перехитрил. Когда немцы с местными полицаями пришли его арестовывать, Паша попросил сальца да хлебушка взять в дорогу. Разрешили.
Кирбай залез в подвал, где в куче картошки у него была припрятана винтовка. И уложил нескольких наповал, а сам огородами, да к лесу. Ранили его в плечо, но ушел, пробрался в отряд.
Ясно было, что кто-то выдал Кирбая. Но кто? Группа Горева опасности не чувствовала, слежки не заметила.
Тогда Черный со своими разведчиками и решили, что провал Кирбая никак не связан с работой горевской группы. Как оказалось потом, они глубоко ошибались.
В начале декабря из Житковичей придет страшная весть — арестовали подпольщиков Горева. С этим сообщением на южную партизанскую заставу прибежит связная Женя Матвеец. Она расскажет, что прислали ее Иосиф Гарбуз и Николай Корж, которым чудом удалось ускользнуть из лап фашистов.
Черный отдал приказ: собирать людей и выходить в рыбхоз. На помощь им были посланы партизаны. Они вывели в отряд подпольщиков Гарбуза, Татуру, Назаренко, Фетисова, Матюнина.
А вот Женю Матвеец схватили фашисты. После многокилометрового перехода она предупредила подпольщиков, а сама возвратилась домой и упала обессиленная на кровать, уснула. Здесь ее и взяли немцы.
Женя ошиблась, она пришла домой, хотя об опасности ее предупреждали партизаны.
Житковическое подполье было разгромлено. Как удалось выяснить потом, немцы начали с Горева. Устраивая повальные обыски, фашисты не могли пройти мимо его дома. В квартире и в сарае полицаи ничего не нашли. Но вот стог сена, который стоял недалеко от дома, насторожил карателей. Сено было не тронуто, а тропка оказалась заметной. Стали потрошить стог. Там оказался склад — мины, толовые шашки, листовки.
Горева жестоко избили и забрали в гестапо вместе с сыном. Туда же попали жена Гарбуза, семья Коржа, Василий Ярмош, Детковский, Женя Матвеец. Все они были замучены и расстреляны.
Что лежало в основе провала группы подпольщиков? Первая мысль — предательство. Но при тщательном анализе стало понятно — предательства не было. Однако пришло и еще одно горькое осознание — группа Горева не могла не провалиться. Она была обречена.
Подпольщики нарушили все правила конспирации. В чем-то они оказались виноваты сами, но порою так складывались обстоятельства, независимо от их желания.
Во-первых, все они знали друг друга. Группа из нескольких человек сложилась стихийно. Горев, Гарбуз, Корж, Татура решили искать партизан. Тогда же их связной стала Матвеец. И опять все знали ее и она в свою очередь — тоже.
Со временем группа расширялась. В нее вошли Коробченко, Николай Ярмош — дядя Коржа, Василий Ярмош — двоюродный брат Коржа, Хомченко, Назаренко.
Подпольщики провели несколько удачных диверсионных актов. Это окрылило их. Казалось, теперь им все под силу. Подпольщики теряли элементарную бдительность.
В это время гестапо, встревоженное участившимися диверсионными актами, усилило свою работу.
Группа Горева была крайне уязвима. Достаточно арестовать одного, и под пытками он мог выдать всю агентурную сеть.
А подпольщики тем временем делали ошибку за ошибкой.
Примером тому может служить просчет Николая Коржа. По заданию командования отряда он устроился на работу в городскую управу. Однажды Корж явился на службу со свежими номерами газеты «Правда» во внутреннем кармане пальто.
Когда он вышел в другой кабинет, молодые сотрудницы, работавшие с ним, пошарили по карманам и неожиданно обнаружили… центральную газету Советского Союза.
Теперь девушки с восхищением смотрели на Коржа. Тот дознался, в чем дело, отругал их, приказал молчать. На том, как ему казалось, инцидент был исчерпан.
Девушки с гордостью поведали о Корже-подпольщике своим подругам, родным, и слух пополз по городу.
Даже провал Павла Кирбая не насторожил ни руководство отряда, ни подпольщиков. За ошибки пришлось расплачиваться кровью, жизнями боевых товарищей.
Уже после провала Черный и его разведчики поняли, что при первой опасности группу Горева следовало вывести в лес, а вместо них развернуть сеть новых информаторов, строго придерживаясь законов конспирации.
Однако были не только поражения и провалы, но и победы — настоящие, большие. Такой победой партизан стал подрыв кинотеатра в Микашевичах. И подготовил его тот самый Ваня Конопатский, который поначалу показался Черному робким и даже трусоватым. А Ваня совершил настоящий подвиг.
Он долго, не торопясь, продумывал и готовил этот диверсионный акт. Тут было о чем задуматься и Конопатскому, и его руководителям в партизанском отряде.
Как доставить взрывчатку домой Конопатскому? Придумали. Выручил Пришкель. Он приспособил в телеге тайник и перевозил тол. Одна ездка — десяток килограммов. Однако ездить пришлось три раза.
Теперь Ивану надо было не только сохранить его в доме, но и перетащить в кинотеатр. Носил по одной шашке в кармане брюк. Надевал пальто и на работу.
Шашки таскал не по ночам, а утром, когда шел на работу, и вечером, отправляясь на вечерний сеанс кино. Потом из кинобудки толовые шашки закладывал в подполье.
Но и это было полдела. Теперь предстояло протянуть проводку к электродетонаторам. Однако возня киномеханика с проводкой не вызвала подозрения ни у немцев, ни у полицаев.
Теперь новая задачка. Как произвести взрыв в нужный момент и самому остаться в живых? Разведчики разработали такую легенду. Накануне, перед тем, как фашисты соберутся в кинотеатр, присоединить провода, идущие от детонаторов к рубильнику.
Когда зал заполнится, киномеханик вдруг обнаруживает «неожиданные» неполадки с проводкой. Он попросит любого полицая подежурить в кинобудке (пока не исправит неполадку), и минут через пять после ухода Конопатского включить рубильник для проверки «фазы».
Взрыв был назначен на 7 ноября, но немцы совещание перенесли на более поздний срок. И вот этот срок наступил. Фашисты собрались в клубе 17 ноября. Приехали несколько офицеров, некоторые из них только что прибыли из Германии, унтер-офицеры, немецкие солдаты, полицаи. Зал был забит до отказа.
Конопатский все сделал, как и планировалось. Он пригласил полицая, объяснил, мол, барахлит проводка, и попросил включить рубильник через несколько минут. Полицай все исполнил в точности. Микашевичи вздрогнули от взрыва.
Конопатский благополучно ушел в лес. Он чувствовал себя именинником. И по праву. А вот те, кто руководил его работой, могли поступить тоньше, умнее. Тогда бы и клуб поднялся на воздух, и Ваня, как ценный разведчик, остался бы вне подозрений в Микашевичах.
Ну, например, если бы Иван, когда выскользнул из клуба, не убежал, а подошел к стоящим в оцеплении полицаям и пожаловался: мол, выгнал из будки, не доверяют. Разумеется, его бы спросили: кто выгнал? Да полицай какой-то.
