Рассуждали еще минут тридцать. Рассказал мне урка про «Олимпстрой», при котором наш оппонент сухарится. Поведал, как закрышевали воры стройку в Сочи.
После эдакого размаха мне проблемы наши с овчинку показались.
Спрашиваю:
— Можно мне с товарищем документы чистые на другое имя выправить?
— Что так?
Набросал, что задумали мы дело немаленькое за рубежом, так что с настоящими данными там появляться не резон.
— Посмотрим, — говорит. — Сделать можно все, а вот ты меня, старика, сегодня порадовал несказанно, что бродяжную жилку свою не утерял, как многие, да не разменялся в целости своей. Когда до Иркутска доберешься и определишься с делами — звони…
12. М. Птахин
Утро постучалось в стекла моего пристанища рано. Вставать не хотелось. Полночи я упражнялся в соревновании с негодяем Козлякиным. Причем гонялись за мной по подземным лабиринтам почему-то и старший, и младший.
Спасало меня в этой погоне только одно — я был быстрее. Покойный папаша все время отвлекался и тыкал пальцем в белые пятна на стенах, а сынок оказался злобным карликом и никак не поспевал за мной на изогнутых ножках. В руках у каждого были какие-то штуковины, которые они называли забурниками и зловеще ими размахивали.
Вторая половина ночи была поспокойнее. Видимо, посчитав, что с меня хватит на первый раз, Козлякины исчезли, а я бродил в одиночестве среди заброшенных вагонеток, осматриваясь и ожидая, пока проснусь.
«Можно считать, что первая экскурсия в “подземлю” удалась», — решил я, выбираясь на двор, где еще с лета у Марычей висел алюминиевый умывальник. Всего лишь ковшик воды, и я уже плескался, смывая с себя сонный налет. Никак из головы не шли слова Владимира Петровича, что теперь он — мой невидимый проводник.
После прочтения рабочих записей и прощального письма в голове сформировалась интересная картинка и наметились этапы. В первую очередь необходимо переговорить с Петром и дать прочитать письмо. Следом постараться найти в архиве его отца подсказку о штреке, заполненном сероводородом.
В случае удачи собираем экспедицию. Все, о чем писал Главный Геолог, не было проблемой, за исключением альпинистов.
Вытерся махровым полотенцем, приятно защекотавшим лицо, и понял, что это самая уязвимая часть плана. Человек нужен свой в доску — в такой поход втемную не пойдешь.
Про «подземлю» думать не хотелось, видимо, набегался достаточно и во сне.
Когда поднимался на крыльцо, в калитку постучали.
— Хозяев нет, — крикнул я. — Только гости.
— А хозяев и не надо, — ответили с той стороны. — Я к вам пришел.
Удивленный, я пошел было открывать, а потом решил вернуться в дом и уложить архив в сундучок.
Крикнул как можно доверительнее:
— Сейчас, оденусь. Подождите…
«Странно, — рассуждал я, собирая и укладывая журналы в пыльном пространстве вместилища секретов. — Какие такие гости? Ко мне? В Слюдянке? Может, Санька забыл чего и соседей отправил?»
Выскочил во двор и подошел к калитке.
— Вы к Маркиным? — поинтересовался я, изображая борьбу с заложкой.
— Нет, к вам, — настойчиво ответил вкрадчивый голос.
Отчаявшись прояснить ситуацию, я распахнул плотно сколоченную дверцу.
В проеме стоял худощавый мужчина чуть за пятьдесят.
— Здравствуйте, — шагнул он вперед, и я невольно потеснился, давая дорогу. — Меня зовут Володя. Мой покойный отец и Быков Владимир Петрович были приятелями.
С этими словами мужчина прошел во двор и уверенной походкой направился к дому.
— Секундочку, — разозлился я. — Вы куда, хозяев-то нет?
— В дом, — заулыбался собеседник. — Не на дворе же разговаривать?
Нехорошим чем-то вдруг повеяло от его улыбки. Мертвенным. Неожиданно я понял, что где-то видел его. Напрягся, вспоминая. Тщетно.
Отнес это к эффекту схожести жителей маленьких городов и ответил:
— Почему на дворе не пообщаться? Слушаю вас.
— Неласково говорите. Я полагал, знакомство с Владимиром Петровичем как-то объединяет…
— Я что-то вас ни на похоронах не помню, ни на поминках, — подозрительно прищурился я, лихорадочно пытаясь сообразить, кто это.
— Не было, — подтвердил тот. — У меня давний конфликт с Лидией Иннокентьевной, зато дружеские отношения с Сергеем.
— Так это он вас сюда направил? — поинтересовался я.
— Конечно. Он еще сказал, что архив Петровича у вас.
На размышления и ответ мне оставалась какая-то доля секунды.
— Ну, раз такое дело, — разулыбался я, — идемте в дом.
Врать, что архива нет, слишком подозрительно, так что придется ознакомить. Поверхностно. «Вот Серега тюфяк, — сердился я, стуча ботинками по доскам крыльца. — Его спросили, а он и ответил, чтоб отвязаться… Прав был Петрович, мягковат сынок для серьезных дел… В принципе ничего там сразу и не найти». Я покосился на идущего позади гостя.
Был он какой-то напряженный, и неожиданно я почувствовал его желание хватить меня чем-нибудь по башке.
Мысли моего утреннего посетителя лежали как на ладони. Сильно напоминал он меня вчерашнего, даже пиратский азарт тот же — ступил на берег, и клад найден.
«Ни хрена не найден», — ответил я ему мысленно, а вслух:
— Вот он, архив.
И на сундучок указал. Мужчина, не задавая лишних вопросов, откинул крышку. Стало ясно, что напряжение его на пределе и может получиться что угодно, если попытаюсь его остановить. Прикинул шансы. Начинать драку — это всегда ответственно. Победители там бывают редко — морды разбиты у всех.
А незваный гость уже листал первый журнал.
— Как ваша фамилия? — наконец сообразил я. — Я почти всех знакомцев Петровича знаю, правда кого-то заочно.
— Фамилия, говоришь, — поднял голову мужчина. — А зачем тебе моя фамилия?
Нехороший у него был все-таки взгляд. Повидал я таких пареньков, работая в уголовном розыске. Для них человеческая жизнь — мусор… Так смотрят люди, у которых убийство в крови, причем не нечаянные душегубы, а имеющие к этому привычку и рассматривающие окружающих как скот для забоя.
— А я знаю тебя, — вспомнил я сегодняшний сон. — Ты Володя Козлякин.
В глазах у гостя что-то мелькнуло, и взгляд угас. Первый запал золотой лихорадки проходил.
— Точно, — выдавил он, приводя в порядок мысли. — А как догадался?
— Лидия Иннокентьевна про тебя рассказала. Посоветовала на порог не пускать, если появишься.
— А чего же пустил?
— Ну, во-первых, ты пер как паровоз, — засмеялся я примирительно. — Сам-то не заметил?
