– Дело в том, что с Далилой Николаевной происходят странные вещи, ее кто-то преследует. Поэтому я хочу знать, не случалось ли странностей с Милой?
– Вроде бы нет, – ответил Алик неуверенно.
– А почему вы ее сопровождали к женщине... как ее?
– К Кларе? А, я случайно встретил Милку на мосту, когда на нее напал тип и хотел сбросить на рельсы...
– Что, что, что? Сбросить?
– Ну да. Милка подумала, что он хотел ее изнасиловать, сопротивлялась, кричала, он разозлился и решил ее скинуть с моста. А тут я иду. Даже не узнал Милку, но футляром насильника огрел пару раз. Понимаете теперь, почему она боялась идти в этот район и просила проводить ее?
Вячеслав знал: лишних вопросов не бывает. Расспрашивать надо обо всем, о погоде-гололеде, о времени суток, о настроении. Чем больше вроде бы незначительных деталей, тем четче картина.
– Что было бы с Милой, упади она с моста?
– Да разбилась бы к чертовой матери. К тому же по рельсам поезда ходят.
– Когда это случилось?
– Еще в феврале. Поздно вечером.
– Зачем Миле Клара?
– Расспрашивала о ребенке... Зачем – я так и не понял.
– Еще вопрос. Почему Мила считает, будто ее сына подменили?
– Она говорила, что мертвый ребенок, которого видела, не ее...
– Но почему, почему? – с нотками нетерпения спросил Вячеслав.
– Он был маленьким, а у Милки родился крупный, пять сто. Она собиралась найти его, как – не представляю, больше я с ней не виделся. Вот и все.
Переговорив, Вячеслав не спешил навестить Далилу, он думал, сопоставлял. Если бы глыба льда попала по голове Далилы, это был бы несчастный случай – Игорь прав. Если бы ее задавила машина, это тоже походило бы на несчастный случай. Если бы Мила упала с моста – это тоже можно было бы списать на несчастный случай или... суицид. Выходит, нападение на мосту не случайное, за уничтожение матери и дочери кто-то взялся всерьез, несмотря на то что живут они в разных городах. Значит, Мила находится в такой же опасности, как и Далила. Надо ехать туда.
Он пришел к Далиле, доложил:
– Звонил Алик, Серафим предупредил работников магазина, что уедет на несколько дней. Ну вот видите, Далила, они уехали втроем, полагаю, отдохнуть. Да, чуть не забыл! Серафим будет послезавтра.
– Алик так и сказал: уехали отдыхать? – уточнила она.
– Это мое предположение. А куда еще могли деться втроем? – Вячеслав бесконечно улыбался, как клоун. – У меня есть предложение. Я поеду к Миле и привезу ее, после чего все поедем в Москву, куда прилетит мистер Линдер. Кстати, хотите поговорить с отцом?
– Нет, – мрачно произнесла Далила, находясь в своих мыслях.
– Почему? – поднял брови Вячеслав.
– Не знаю, как его называть. – Далила отвечала, а из задумчивости не вышла. – Мне не верится, что мой отец нашелся... Послушайте, Вячеслав, я поеду с вами. Не спорьте, не спорьте! Будет так, как я сказала.
– Это неразумно... – попробовал он вразумить ее.
– Я всю жизнь жила разумно, – повысила она голос и поднялась, подошла к шкафу, достала баул. – Хватит. Теперь буду поступать неразумно. Хочу на месте убедиться, что с Милой все в порядке. Как мы поедем? Поездом?
– Я предлагаю на моей машине, – сказал Игорь.
– Вы-то, Игорь! – вышел из себя Вячеслав. – Вы-то почему соглашаетесь с безрассудным поступком Далилы? Вам нельзя выходить...
– А спорить с ней – дороже обойдется. – Игорь помогал укладывать вещи. – Нас двое, я имею в виду мужчин, мы сумеем защититься.
– Я тоже могу постоять за себя, – тут же вставила она.
Вячеслав сунул руки в карманы, заходил, чтоб успокоиться. С ним они собрались! Камнем повиснут на шее, он ничего не сможет делать. А вдруг убийцы только и ждут, когда эта парочка объявится у Милы? И как им объяснить это? Хоть и кипел, а заговорил Вячеслав ровно:
– Мне даже неудобно напоминать вам, что вы взрослые люди. Вас ищут, Далила, а вы, кажется, забыли об этом. И вас, Игорь, ищут.
– Тем более нам лучше уехать отсюда, – высказалась она. – Не ровен час – проверят гостиницу...
– И уйдут не солоно хлебавши, – перебил он. – Я взял два номера на свое имя. Гостинице все равно, кто платит, особенно за люксы.
– Вячеслав, – нахмурилась она, – все равно я поеду.
– А не боитесь, что вас ждут у Милы? – Это последний аргумент.
– Ждут?! – вытаращилась Далила, не веря, хихикнула. – Кому там ждать меня? Нет, вы пугаете... А давайте купим пистолет? С ним не так страшно.
Вячеслав хмыкнул, осуждающе взглянул на Игоря, ибо тот его не поддержал, и махнул рукой: пусть будет, как будет.
– Но у меня есть условия, – предупредил.
– Какие? – хором спросили Игорь и Далила.
– Поедем завтра – раз. Два: я требую беспрекословного подчинения. – И выразительно, в упор посмотрел на Далилу, которая покорным характером ну никак не отличалась. – Иначе я не поеду.
– Клянусь, – шутливо поднял руку Игорь, затем толкнул локтем в бок Далилу, дескать, клянись и ты.
– Вот зря вы это, Вячеслав... нагнетаете, – растерянно заморгала она глазами. – Я бы могла понять ваше идиотское требование, если б мы остались здесь...
– Повторяю, – неумолимо произнес Вячеслав. – Беспрекословное подчинение и ваше обещание.
– Далила, – второй раз толкнул ее Игорь. – Вспомни поезд. Ты не ожидала, что тебя по дороге...
– Да, – подействовало на нее воспоминание, – буду.
– Отлично, – сказал Вячеслав. – Где достать ствол?
– У ментов, – ответил Игорь.
– У кого? – недоверчиво прищурился Вячеслав.
– У ментов, – повторил Игорь. – Есть знакомый, загонит нам... два ствола. Вдруг пригодятся?
– Звоните знакомому, – вздохнул он.
25
Прогулка в дурдоме – это еще один дурдом. Из смотровой палаты скопом двадцать пять – а именно столько в ней содержалось психопаток – не выпускали. Выводили по пять-семь человек строем, шаг влево, шаг вправо – назад, в палату. За выводком следила санитарка – фантастических размеров женщина что вверх, что вширь. Ей и прозвище дали – Сенокосилка, что означало: под ее руку лучше не попадаться. Собственно, другая женщина с такой кошмарной работой не справилась бы. Вчера разбушевалась одна (фильмы ужасов просто отдыхают), так две санитарки не могли ее скрутить, позвали Сенокосилку, которая пашет на две ставки днем и ночью в дурдоме, как дома. Сенокосилка одна справилась с буйной больной, практически вынесла ее из палаты в отдельные покои.
– Лапочки! – Вошла Сенокосилка и указала сарделькообразным пальцем на следующих, указала выборочно, кто ей больше нравился. – Ты... Ты...
