– Срочно приезжайте, человека застрелили...
После того как Игорь назвал адрес, Вячеслав на четвереньках дополз до него и потребовал:
– Дай пистолет. Унесу его в машину от греха подальше.
– Как ты выйдешь? Вдруг там убийца...
– Да сбежал, гад. И потом, я не зря проработал в милиции десять лет. Давай, давай. Сиди здесь. Это приказ.
Вячеслав со всеми предосторожностями очутился во дворе, где света оказалось больше, чем в старом доме. Горели фонари, светились окна соседских домов, из дворов доносился неясный гомон напуганных выстрелом людей, лаяли собаки. Сомнений не было: убийца удрал.
Милиция приехала через пятнадцать минут, вскоре подъехал следователь – невысокий и упитанный мужчина лет сорока, с большим ртом и маленькими невыразительными глазами, к нему и подошел Вячеслав:
– Здравствуйте, мы свидетели. Как вас звать-величать?
– Анатолий Тимофеевич.
– Не могли бы мы с вами поговорить наедине?
– А в чем дело? – холодно спросил тот.
– Я знаю мотив убийцы. Нам нужна ваша помощь, но и вы не обойдетесь без нашей помощи.
Загадочное заявление заинтересовало следователя, бегло осмотрев труп, он уединился с Вячеславом в дальней комнате.
Только подъезжая за полночь к гостинице, Вячеслав вспомнил, что не позвонил Серафиму, набрал его номер:
– Серафим, вы где?
– Дома.
– Извините, что не позвонил раньше, непредвиденные обстоятельства помешали. Вы встретили мать?
– Встретил, отвез домой.
– Очень хорошо. Серафим, у меня к вам просьба: никуда не выходите из квартиры. Позвоните матери и предупредите ее, чтоб не выходила.
– А почему? Вы же говорили, время есть...
– Объясню завтра. К окнам не подходите. Поостережемся, ладно?
– Хорошо, хотя я не... Вы завтра приедете? Когда?
– Ждите утром. До свидания.
Вячеслав отключил телефон и задумался. Игорь скосил глаза на него – м-да, сыщик приуныл, словно упал с коня, на котором до этого лихо скакал. Может, устал? Плюс такая досадная нелепость – не спросил сразу, кому передала ребенка Кукушкина. Но что сделано, то сделано, никто не мог предвидеть, что ее отправят на тот свет. Надо бы его приободрить, решил Игорь, начал, правда, издалека:
– Мне кажется, ты преувеличиваешь опасность. Кукушкину уложили по понятным причинам, а чего бояться семейству Чибис?
– Игорь, скажи, пожалуйста... днем ты не заметил «хвост» за нами? – после паузы спросил Вячеслав, не ответив на вопрос.
– Нет. Честно сказать, не думал о «хвостах». А почему ты спросил?
– У меня предположения... э... хреновые.
– Делись уж.
– Кто знал, что мы поедем к Кукушкиной?
– Я. Ты. Далила...
– И?..
– Алик... – протянул Игорь, догадываясь, к чему он клонит.
– Вот именно, Алик.
– Ты сказал следователю?
– Надо иметь стопроцентную уверенность, без нее лучше помалкивать до поры до времени. Далиле, тем более Миле ни слова о Кукушкиной... Алик сам сказал: ребенок – товар, вряд ли его найдем. Знать, что он жив и где-то у неизвестных людей... Нет, лучше даже не думать об этом.
28
Поскольку вчера Игорь вернулся поздно, Далила ничего не добилась от него, утром пристала к главному человеку – к Вячеславу – с расспросами. А он из породы: где сядешь, там и слезешь.
– Рассказывать нечего. Выводы я делаю в самую последнюю очередь, Далила. А пока занимаюсь собирательством фактов. Их мало, слишком мало. Но я человек упорный. Игорь, доедай свой бутерброд и допивай кофе, нам пора. Мы привезем сюда Серафима с Терезой.
– Зачем? – встрепенулась Мила. – Поймите, мне бы не хотелось сейчас встречаться с ними.
– А придется, – категоричным тоном сказал Вячеслав. – Вы все должны находиться здесь, и точка. Я договорился со следователем, к вам приставят охрану из двух человек.
– С каким следователем? – заинтересовалась Мила.
Слава богу, хоть чем-то ее можно растормошить. Вячеслав уж думал, что она состоит из врожденного пессимизма, апатии и бесхребетности. Да, на ее долю выпал редкий кошмар, но есть достойный пример – мать. Разве Далилу жизнь меньше лупит? Ничуть. А она сохранила тонус, не раскисла. Следователя он зря упомянул, но выкрутился:
– Вы писали заявление в милицию? Что, думали, там никто не чешется? А они чешутся. Мы заехали в отделение, нам сказали, какой следователь занимается вашим делом, поехали к нему, обрисовали обстановку. Вопросы есть?
– У меня, – сказала Далила. – Что вы плели про собирательство? Я ничего не поняла. Какие факты? Они уже есть?
– На ответы нет времени, – обрубил Вячеслав. – Дверь не открывать никому. Только мне! Охрана придет, станет у номера, так договорились. Игорь, завтрак окончен, пошли.
Внизу он попросил администратора поставить стулья у номера Далилы и Милы, предупредил, что приедет милиция, стулья для них. Автомобиль Игоря стоял на охраняемой стоянке, выехав оттуда, он задал вопрос, явно занимавший его со вчерашней ночи:
– Как теперь быть с Аликом, Вячеслав?
– Надо выяснить, где он вчера находился в то время, когда застрелили Кукушкину. Если у него нет алиби... то это он.
– Честно, не могу принять такой поворот... А причины? То есть, говоря языком ментов, мотивы какие?
– Я заметил, он до сих пор неравнодушен к Миле. Она же ушла от него, так? А растоптанная любовь часто превращается в ненависть, тем более что Мила была счастлива, у нее не хватило житейской мудрости скрывать свое счастье.
– Ревность, да? – сказал Игорь. – Самолюбие пострадало, да? Не очень убедительно.
– Но по этим причинам преступления совершаются часто, и очень тяжкие. Кстати, на мосту, когда Милу сбрасывал убийца, появился не кто иной, как Алик. Улавливаешь?
– Улавливаю. Он живет в том районе, за мостом...
– Ты был у него дома? И я не был. А если он лжет? Но это легко проверить.
– Не знаю, тебе видней. Алик мне симпатичен.
– Мне тоже. Был. Он крутился вокруг нас, чтобы знать каждый наш шаг. Как я опростоволосился! – психанул Вячеслав, что стало заметно по тому, как он резко выбросил окурок в окно.
– Брось самоедством заниматься. А Далила? Зачем ему убивать тещу, с которой у него прекрасные отношения?
– Покушения на Далилу начались, если мне не изменяет память, за несколько дней до рождения мальчика. Представь, какой удар ждал Милу: мать погибла под ледовой лавиной с крыши, затем якобы умер ребенок...
