– Нет, ешь, не отвлекайся.
Ну как тут есть, когда я так пока и не разгадала загадку. Кем же хотел стать Дмитрий Анатольевич?
– Поваром? – в очередной раз попытала я удачу, глядя, как он наяривал вилкой. Но ответ был неизменным – отрицательное покачивание головой.
– Певцом? – ляпнула я наугад и, конечно, промахнулась. – Воспитателем?
Ну а вдруг? Многие дети хотят походить на своих кумиров, а в садике кумирами становились воспитатели.
– Рот закрой и жуй, – жестко пресек мой допрос Большой Босс, сразу утратив прежнюю веселость.
– Что, честно? Воспитателем? – я задержала дыхание, ожидая ответа.
А генеральный медлил, сверля меня взглядом, затем усмехнулся и коротко ответил:
– Нет.
Мне казалось, что я угадала, но то, с каким превосходством смотрел на меня Большой Босс, не оставляло мне надежд. Я уныло воткнула вилку в кусочек печени и без энтузиазма положила его в рот. Да кем же он хотел быть-то? Мальчики у нас в детском саду все мечтали стать летчиками и космонавтами. Хотя нет, была парочка водителей. Озаренная этой мыслью, я замычала, поскорее прожевывая печень, указала на Дмитрия Анатольевича, уверенная, что сейчас точно угадаю, но он вдруг откинулся на спинку стула и холодно заявил:
– Вижу, есть ты и в самом деле не хочешь, тогда давай приступим к экзамену.
От неожиданности я даже поперхнулась и закашлялась. Босс заботливо постучал легонько по спине.
– Пей чай и слушай.
Вопросы Большой Босс задавал больше по должностной инструкции, которую я подписала, а также по общим положениям рекламного агентства.
Я часто отвечала невпопад, заикалась, иногда просто путалась. Ведь я думала, что меня будут больше гонять по бухгалтерским вопросам, а он ни разу их не коснулся. Допрос продолжался около получаса. Я вся взмокла, от страха не осталось и следа. Я перегорела и под конец уже практически не соображала.
– Плохо, – вынес вердикт Большой Босс, улыбаясь мне как-то издевательски мягко.
– Вы меня уволите? – жалобно спросила я.
– За что? – удивленно переспросил он.
– Ну ведь я плохо ответила.
– Вот именно, плохо ответила. Если ты сыта, то иди, я сейчас буду занят.
Он встал, а я, ничего не понимая, осталась сидеть с открытым ртом.
– Дмитрий Анатольевич, так что мне делать?
Большой Босс сел на свое рабочее место и недоуменно воззрился на меня. Затем словно понял, о чем я спросила, и соизволил ответить:
– Я уже сказал – иди к себе.
Да он издевается? Почему не может нормально сказать, чтобы было понятно! Я встала, с трудом преодолевая робость.
– А с экзаменом что?
Минута растянулась в столетия. Я даже слышала, как Анна Витальевна с кем-то разговаривала в приемной.
– Готовься.
Лаконичный ответ нисколько не обрадовал меня и не внес ясности. Только взбесил. Я, конечно, не могла показать это начальнику, а лишь опустила глаза и решила-таки добиться правды.
– Так у меня есть шанс его сдать?
Возможно, я была груба, бросая такой вызов Большому Боссу. Ведь он мог прямо сейчас уволить меня за несоответствие занимаемой должности. Ведь и доказательства у него были – я не сдала внутренний экзамен.
– Если тебя не будут отвлекать, – не договорив, Дмитрий Анатольевич поднял на меня взгляд и мгновенно помрачнел. Теперь он казался холодным, даже злым. Он скривил тонкие губы в усмешке и закончил фразу: – Любовные дела.
– Но у меня нет любовных дел! – возмущенно выпалила я в ответ и чуть не окаменела под предостерегающим прищуром его серых глаз.
Дмитрий Анатольевич стоял, оперевшись руками о стол, молчаливо продолжал прожигать меня своим фирменным взглядом-сканером и словно читал все мои мысли. И тут я поняла, что вчера он меня видел! Заметил, когда я стояла рядом с Артемом. Именно на это сейчас он и намекал. Ведь я сама вчера ему сказала, что у меня с Панфиловым ничего нет! Опустив голову, я собрала свои вещи и чуть ли не на носочках направилась к выходу, чтобы еще больше не раздражать Большого Босса.
– Повтори вопросы с двадцатого по пятидесятый, – почти у самого выхода остановил меня голос начальника. Я обернулась, не понимая, чего он от меня хочет. – Ты вызубрила начало и конец, а надо бы и середину знать.
Я кивнула, признавая его правоту. Но и этого Большому Боссу было мало, поэтому он добавил, добивая меня окончательно:
– Завтра спрошу вновь.
– Что? – сипло пискнула я, представляя, как передо мной рушится весь мир. Я-то думала, что у меня отсрочка до конца месяца! Я бы успела повторить.
– Иди.
Сжимая в руках бокс, я прошла через приемную. Анна Витальевна разговаривала по телефону. Она встревожено нахмурила бровки, но я не стала останавливаться, лишь кивнула ей на прощание и вышла в коридор.
Он ведь не издевается? Или издевается? Повторить я, конечно, успею, но опять не буду спать! Да и нервов сколько потрачу. Что мне делать? Что?
В лифте я уже не сдерживала слез, так мне себя стало жалко, поэтому даже не смотрела, куда иду. И когда дверцы лифта открылись, я угодила прямо в объятия Милого Босса, который, между прочим, дожидался лифта не один.
– Людочка, милая, что случилось? Почему ты плачешь? – ласково стал спрашивать у меня Роман Аристархович, еще и поглаживая по спине. Я постаралась улыбнуться и взять себя в руки. Совсем расклеилась.
– Все хорошо, – попыталась отстраниться я, вот только взгляд Милого Босса был направлен на мой бокс, который я держала в руках.
– Он что, обидел тебя? – вскинул на меня свои удивительно золотистые глаза Роман Аристархович, которые вдруг перестали быть теплыми и ожесточились. – Говори, не бойся. Обидел, да?
За спиной послышался шепот, и я, замотав головой, стала активнее вырываться.
– Нет, что вы. Все совсем не так.
– А как, Люда? Я же вижу, что ты идешь от него и расстроена.
Я вновь попыталась вырваться из рук Милого Босса и начала улыбаться, чтобы он не видел моих слез.
– Вы все неправильно поняли, – тихо шепнула я, оглядываясь по сторонам. А наблюдателей становилось все больше. Из кабинетов выглядывали сотрудники, а я стояла вся зареванная в объятиях не отпускающего меня Милого Босса.
– Неправильно? Люд, ты мне-то не рассказывай. Я знаю, каким он бывает грубым, делает больно, не задумываясь, а порой и не замечая. Так что лучше давай втроем в следующий раз. Так и мне приятнее будет, и для тебя безопаснее.
Я всхлипнула и замерла в руках Романа Аристарховича, прикрыв глаза. Может, он и прав. Если завтра они будут вдвоем меня слушать, то Милый Босс хоть заступится и нормально все объяснит. И я не буду мучиться догадками, сдам этот экзамен в итоге или нет.
