Указующий перст был нацелен на Романа Аристарховича, и тот не понял, в чем его обвиняли.
– А я-то тут при чем? – взвился он и обернулся к Диме в поисках ответа.
Изнывая от любопытства, я терялась в догадках наравне с Милым Боссом. Было так интересно, словно я смотрела любовный сериал.
– А кто отдал все бразды правления нашими активами Димочке? Кто отказывается принять на себя ответственность за семейный бизнес? Ты, Ромочка! А теперь я должна беспокоиться, чтобы рядом с Димочкой не появилась какая-нибудь профурсетка, которая разорит и его, и нас.
Я возмущенно фыркнула, пораженно глядя на женщину. Ну и словечки она подбирает. Значит, та, что растоптала сердце и чувства Димы, бедная и несчастная девочка, а я профурсетка? Кем меня еще назовут сегодня? И почему все видят во мне лишь расчетливую охотницу за приданым? По себе судят?
– Мама, как ты можешь! Людочка добрая и милая девочка, не чета Татьяне.
– Так, всё, – остановил друга Дмитрий, вставая сам и поднимая меня. – Мы всё выяснили и на этом остановимся. Надежда Михайловна, если вас беспокоят ваши активы, можете нанять управляющего, я с радостью сложу с себя эти обязательства. К тому же вы правы, Роман должен принять ответственность за свое наследство и научиться приумножать ваше состояние. А мне хватит и того, что я зарабатываю.
– Димочка, сядь, – строго приказала мать Романа, указывая на стул. – Нечего заводиться из-за того, что тебе наговорила неразумная старуха.
– Мама, ну что ты опять начала! – воскликнул Роман, а мне стало неудобно, что я оказалась свидетельницей подобной сцены.
– Не начала, а продолжаю. Мне скоро шестьдесят, Дима прав, а у меня нет внуков, нет невестки, и да, я схожу от этого с ума. Может, даже нужно переписать завещание и все оставить Диме, так хоть он будет содержать тебя, балбеса.
И мне вдруг так стало жалко женщину, что я снова села, а за мной занял свое место и Дмитрий, который, тяжело вздыхая, сложил на груди руки. Я же поставила локти на стол и подперла руками голову, внимательно слушая откровения матери Милого Босса.
– Ты хоть представляешь, каково мне? Умру, так и не подержав в руках внуков? Дима молодец, вот жениться собрался, а ты когда? Все гуляешь, все молодишься, а время-то уходит. Детей же не только родить, но и вырастить и воспитать надо.
Я всхлипнула, на глазах выступили непрошеные слезы. Как же тяжело становится на душе от чужого горя. Ведь для нее счастье сына важнее собственного.
– Мама, ну перестань. Да женюсь я, женюсь.
– Когда? – тут же взяла быка за рога Надежда Михайловна. – И главное – на ком? Одни вертихвостки вокруг тебя крутятся. Вот я же тебя познакомила с милой красивой девочкой Изабеллой.
Роман закатил глаза, затем взглянул на меня и Дмитрия и выпалил:
– Я такую же хочу.
Теперь я чуть не поперхнулась от возмущения, а Дима медленно встал, угрожающе сжимая кулаки.
– Друг, – тут же исправился Роман, поняв свою оплошность, – не Люду, а такую же, как она. Милую, нежную, интересную, чтобы не скучно было.
Большой Босс взял меня за руку, заставил встать и заключил в объятия, прижав губы к виску. Я смутилась под внимательным взглядом матери Романа, которая меня оценивала, как товар на рынке, а Дима ехидно сказал другу:
– Таких, как Люда, больше нет, Ром. Она одна-единственная – и она моя.
На этом мы попрощались с Надеждой Михайловной и пересели за другой столик поближе к барной стойке, чтобы спокойно пообедать. Я украдкой поглядывала на Милого Босса и Надежду Михайловну. Те о чем-то спорили, а затем Роман Аристархович проводил маму в холл.
Я перевела взгляд на любимого, погружаясь в мятежный туман его глаз. С трудом отвела взгляд, порадовавшись, что мы наконец одни. Остальные посетители кафе были нам незнакомы и не пытались с нами заговаривать. Я качала ногами под столом, ожидая, когда Дима доест десерт. Свой я проглотила очень быстро. Воздушное суфле просто растаяло во рту, оставляя после себя приторный вкус, который я запила чаем, поглядывая через огромные окна кафе на заснеженную улицу. Опять начался снегопад, а значит, сегодня можно будет поиграть в снежки.
– Что задумала? – тихо спросил Дима.
Я подмигнула и проворковала:
– Тебе понравится.
Эпилог
Я сидела на кухонном столе, ожидая, когда растопится шоколад. Белая рубашка мужа скатывалась с плеча оттого, что я болтала ногами, поглядывая на снег за окном. Зима выдалась снежной. Дима в последнее время все чаще опаздывал на ужин. Наши с ним рабочие графики, к сожалению, порой не совпадали, но сегодня был выходной и мы решили побаловать себя шоколадным фондю. Дмитрий как раз мыл виноград, отделяя ягоды от веточки. Я же поставила свечу под фондюшницу и держала в руках специальные удлиненные вилки. Красное вино уже искрилось в бокалах, а из телевизора плыла медленная лиричная музыка. Я задумчиво крутила обручальное кольцо, любовно оглядывая обнаженную спину мужа и его ягодицы, обтянутые серыми домашними брюками. Какой же он у меня соблазнительный и сексапильный! Поджарое, стройное тело, не зря часами пропадал в спортзале и меня пытался туда затащить, но я решила, что изменять кровати не хочу. О чем и сообщила мужу.
Мой взгляд блуждал вдоль позвоночника Димы, рассматривая каждую впадинку, укрытую тенью, две симметричные ямочки у самой резинки брюк, узкие бедра, красивую линию лопаток. У него так соблазнительно перекатывались мышцы – завораживающее зрелище. Желание плавно растопило кровь, низ живота потянуло, возникло желание вобрать в себя мужа целиком и полностью.
Вдруг я вспомнила, что мы так и не испробовали кухонный стол на прочность. Совсем из головы вылетело с предсвадебной лихорадкой. А завтра мы улетали в Доминикану, чтобы провести медовый месяц под палящими лучами тропического солнца, нежась на белом песочке и купаясь в ласковом море. Я так хотела увидеть этот рай, который показала нам на фото девушка в турагентстве.
Я вцепилась в край стола руками и попробовала его покачать. Вроде не шатался и не скрипел.
– Мила? – удивленно позвал меня Дмитрий. Я затравленно подняла на него взгляд, понимая, что меня поймали практически с поличным. – Ты что делаешь?
– Я? – переспросила, смутившись своих мыслей. А и вправду, что я делаю? Я окончательно сходила по нему с ума, словно подсела на него как на наркотик. Я поморщилась и легонько стукнула себя по лбу, пытаясь выбросить из головы глупости. – Ничего, – быстро заверила его, чтобы не отвлекался. – Ты все?
Муж выключил воду и взял прозрачную сферической формы тарелку, наполненную виноградом. Я спрыгнула со стола и подошла ближе. Пока увлеченно нанизывала на вилку виноградинки, Дима отодвинул кухонный стол к шкафу, на котором стояла фондюшница, и усадил меня на него.
– Э-э-э, – протянула я, не понимая его действий, – стулья же есть.
