Ригору и Карлу с особенным почтением подали маседуан, тушеные овощи, с жареной куропаткой и молодым вином местного сорта «Везуль». Рыцарь и оруженосец принялись трапезничать.
На протяжении всего ужина молодая прислужница, а её звали Аньез, многозначительно поглядывала на Ригора. Уж больно он ей приглянулся.
Новоявленный рыцарь даже несколько смутился.
Но Карл развеял его сомнения:
– Вы явно приглянулись этой пышной девице… Не теряйтесь! Может, проведёте ночь в её страстных объятиях, а мне достанется кувшин дармового вина и тюфяк, набитый свежим сеном.
Ригор украдкой взглянул на Аньез. Та же, намеренно покачивая бёдрами, прохаживалась между столов, обслуживая немногочисленных посетителей.
– Право, Карл, не знаю, что и сказать… – смущённо произнёс он.
Оруженосец, запивая вином обильную трапезу, подбодрил своего господина:
– А вы ничего и не говорите. Просто действуйте…
– Но как? Она же – простолюдинка! – недоумевал Ригор, привыкший выказывать знаки внимания и почтения знатным дамам и дочерям торговцев.
Карл рассмеялся.
– Право, сударь, вы меня удивляете! Женщина – всегда женщина! Простолюдинка она или знатная дама – не имеет значения. Исполните одну из ваших баллад, и все женщины и девушки в округе будут ваши!
Ригор с удивлением воззрился на своего оруженосца.
– У тебя богатый жизненный опыт, Карл! И это в твоём-то возрасте…
– Мы почти ровесники, – уточнил оруженосец. – Я хоть и племянник Жана де Лера, но родители мои разорились, и я долгое время жил среди простых людей. Пока де Лер из жалости не взял меня на воспитание. Я ему очень благодарен… Но за то время, что я жил среди крестьян, я многое постиг…
– В частности, как обращаться с девицами, – съёрничал Ригор.
– Да, – коротко подтвердил Карл и отпил вина из глиняной чаши. – Любая простая девушка мечтает о прекрасном сказочном принце… А вы – странствующий рыцарь, а стало быть, ничем не хуже принца.
– Тогда неси мою лютню… – решился Ригор, мысленно прикидывая, какую из своих баллад лучше исполнить, дабы завоевать сердце местной прелестницы на пару ночей.
Карлу не пришлось говорить дважды – он был юношей проворным и сметливым. Покинув харчевню, он направился к коновязи, развязал седельную сумку и извлёк из неё лютню. Не удержавшись от соблазна, оруженосец, дотронулся до струн инструмента, тот издал нежный звук…
– Ничего, Чёрный Рыцарь, – шёпотом произнёс Карл, – вместе мы не пропадём. Найдём какую-нибудь богатую вдовушку…
* * *
В харчевню вошёл знатный сеньор, облачённый в металлический нагрудник, на котором была выгравирована лисица, державшая в передних лапах меч. Это был известный на всю округу барон Жульбер де Ла Крезо. По наглости и жестокости ему не было равных во всей юго-восточной Бургундии. Он развлекался тем, что захватывал земли соседей, которые не могли ему противостоять. Наконец у одного из них, виконта де Монтеро терпение закончилось, и он обратился за помощью к самому графу Гильому II Бургундскому, дабы тот силой своей власти пресёк произвол барона де Ла Крезо.
Молодой граф Бургундский не замедлил отреагировать на столь недостойное поведение своего вассала и оправил к нему герольда с требованием срочно прибыть к нему на суд, который он намеревался провести в Бельфоре после турнира. Посему настроение барона было препаршивым, он был готов зарубить мечом любого, кто хоть что-то скажет ему поперёк. За бароном Ла Крезо вошла свита из трёх человек.
Они тотчас расселись за свободным столом. Барон угрюмо воззрился на Ригора, который исполнял балладу, аккомпанируя себе на лютне. Около него сгрудились посетители, выказывая всяческое одобрение исполнителю, а прелестница Аньез даже присела на колени Карла (и тот просто таял от удовольствия).
Матушка Аньез, почтенная вдова здешнего виллана, женщина в самом соку (недавно ей исполнилось тридцать пять лет), истосковавшаяся по мужскому вниманию, с наслаждением внимала сладкоголосому рыцарю, позабыв о своих непосредственных обязанностях.
Кровь прилила к голове барона.
– Хозяйка! – рявкнул он. – Что за бродячий театр в вашей харчевне?
Вдова неохотно повернулась в сторону барона. По опыту она знала, что от таких, как он, всего можно ожидать.
– Сию минуту, сударь! – громко сказала она и поспешила к столику посетителей. – Что прикажете?
– Жаркое! Вина побольше! – тем же недовольным тоном гаркнул барон.
– Ах, сударь, – проворковала вдова, стараясь быть предельно вежливой, – угодно ли вам откушать жаркое из каплуна или кролика?
– Неси всё! – распорядился Ла Крезо.
Хозяйка кивнула и тотчас удалилась, решив не беспокоить дочь: пусть немного развлечётся.
… Барон, пребывая в тихом бешенстве, налегал на вино и вскоре, сей напиток изрядно ударил ему в голову, и он перестал адекватно оценивать происходящее.
– Ещё вина! – рявкнул он. Барона поддержали его вассалы.
К столу подошла хозяйка харчевни, держа полный кувшин вина. Но барон был явно настроен на скандал. Как человек эгоистичный и жестокий, он оскорбился, что молодая привлекательная Аньез оказывает повышенное внимание какому-то бродячему рыцарю. Он не преминул высказаться по сему поводу:
– Хочу, чтобы меня обслужила вон та красотка! Путь отвлечётся от этого ряженого буффона!
Звуки лютни не смогли заглушить злобный рёв барона. Ригор умолк, лютня замерла в его руках, издав протяжный звук…
Хозяйка харчевни, понимая, что назревает конфликт, поспешила нарушить повисшую тишину, которая не предвещала ничего хорошего.
– Аньез! Будь добра, обслужи знатного сеньора!
Девушка поднялась с колен разомлевшего Карла и тотчас направилась на зов матушки. Она поклонилась барону, взяла у матери кувшин и начала наполнять чаши вином.
Барон залпом осушил чашу с вином и схватил Аньез за зад.
– Нынешнюю ночь я намерен провести с тобой! – тоном, не терпящим возражений, заявил он.
Аньез попыталась освободиться из цепких объятий изрядно захмелевшего сеньора. Её матушка побледнела и с мольбой воззрилась на Ригора.
– Сударь! Отпустите девушку! – попытался он вразумить барона.
– Что?! И это мне говорит какой-то ряженый буффон? – рявкнул Ла Крезо, не намереваясь выпускать ценную добычу из своих рук, он ещё сильнее стиснул Аньез.
– Пустите меня! Мне больно! – взмолилась девушка.
Но барон уже потерял над собой контроль и завалил молодую прелестницу прямо на стол.
– Ваше поведение, сударь, не достойно рыцаря! – не унимался Ригор.
– Что?! И это мне говорит какой-то бродячий щенок! – взревел барон и даже отстранился от Аньез.
