Луиза не в первый раз страдала от металлического приспособления, выкованного специально по заказу барона всё тем же оружейником Питером Ройтленгером (который изготовил ему шлем). Барона охватила дикая радость, когда он впервые облачил свою дражайшую супругу в это варварское изобретение. Тогда Луиза промучилась в нём пять дней, барон же объезжал с ежегодной инспекцией свои владения и предавался охоте.
И вот в августе у ворот замка Ла Крезо появился герольд самого графа Бургундского. Он вручил барону свиток, увенчанный тяжелой сургучовой печатью с изображением традиционного бургундского орла.
Послание предписывало барону Жульберу, урождённому де Ла Крезо, владельцу одноимённого замка, явиться в Бельфор, где в сентябре будет проходить рыцарский турнир, в котором примет участие сам сюзерен. После турнира барону предписывалось предстать перед светлыми очами графа и дать объяснение своему поведению, идущему вразрез с понятиями чести и рыцарским кодексом.
Барон вскипел, ярость захлестнула его. Он в бешенстве метался по залу.
– Барон де Монтеро! Ублюдок! Настрочил на меня жалобу самому сюзерену! Щенок! Надо было лучше защищать свои владения! Кто сильнее, тот и прав! Этот лес принадлежал ещё моему отцу!
Слуги попрятались кто где мог. Ибо в такие минуты барон не давал себе отчёта в действиях и мог запросто кого-нибудь убить ненароком. Такое уже случалось…
Луиза, услышав безумный рёв супруга, поспешила закрыться в своей горнице вместе с камеристкой и горничной. И покуда он метал гром и молнии, несчастные женщины дрожали, словно листочки на ветру.
Наконец барон осушил кувшин вина и несколько утихомирился, решив, что непременно отправится в Бельфор и вопреки завистникам и врагам примет участие в турнире, на который, кстати, его не соблаговолили пригласить (вероятно, учитывая его безумный характер). А уж, если фортуна к нему будет благосклонна и он сможет сразиться с бароном де Монтеро! Жульбер уже мысленно представлял, что он сделает с ненавистным соседом.
Но к началу турнира барон, увы, не успел. Непредвиденные дела задержали его в замке. А вернее сказать, его страсть к вину. Ибо в последнее время он постоянно напивался, дабы заглушить горечь обиды. Порой он пребывал в невменяемом состоянии по неделе, а то и по две.
Луиза знала, что супругу предписано явиться на суд сюзерена. Она выказывала крайнее беспокойство по этому поводу и тайком пыталась переговорить с верными вассалами. Те лишь разводили руками, понимая, чем может закончиться поездка в Бельфор. Барон наверняка будет вести себя не сдержанно – сюзерен прогневается, обяжет выплатить штраф в пользу барона де Монтеро, а может, и того хуже – прикажет заключить под стражу.
Луиза, хоть и не питала к мужу тёплых чувств, всё же выказала надежду, что вассалы удержат его от необдуманных поступков. Они, в свою очередь, пообещали баронессе сделать всё возможное. Но, увы… Жульбер был неисправим. И, разумеется, перед своим отъездом в Бельфор барон не забыл «заковать» интимные места супруги в пояс невинности. После чего с чувством выполненного супружеского долга он отправился в путь…
И вот на протяжении последних дней Луиза проклинала своего эгоистичного, жестокого и своенравного супруга, посылая на его голову всевозможные беды. И, видимо, одно из сих проклятий настигло его.
А может быть, терпение Всевышнего закончилось, и барону было суждено умереть во дворе харчевни от руки трубадура-рыцаря, проигравшего первый же копейный поединок в жизни. Сия встреча повлекла бесславную смерть Жульбера де Ла Крезо, зато вселила уверенность в собственных силах в Ригора, в настоящем – Чёрного Рыцаря.
Вассалы тотчас отправили баронессе нарочного, которому вручили письмо с печальным известием, а затем, погрузив тело своего сеньора в крытую повозку, отправились в Бельфор. Ибо они вовсе не желали прогневать сюзерена.
* * *
Прочитав послание вассалов, Луиза, а ныне вдова барона Ла Крезо, была готова убить невесть откуда взявшегося Чёрного Рыцаря, но вовсе не из-за того, что тот лишил её любимого мужа. По правде говоря, Луиза терпеть его не могла. Жульбер был намного старше её, обладал прескверным характером, вечно пропадал то на охоте, то на очередной военной вылазке против соседей. Поэтому впервые в жизни Луиза вздохнула с облегчением: наконец-то она свободна и может делать всё, что пожелает. Но неожиданно она вспомнила об одной неприятности, которая, увы, уж очень ограничивала вновь обретённую свободу.
…Ригор, пребывая в прекрасном настроении, верхом на отменном коне, с трофейным шлемом на седельном крюке, дабы каждый встретившийся по пути смог бы оценить красоту и его солидную стоимость, приближался к родовому замку покойного (и даже не подозревал об этом).
Неожиданно набежал ветер, небо затянулось тучами, начал накрапывать дождь.
– Вижу замок! – с энтузиазмом констатировал Карл.
– Интересно, кому он принадлежит? – поинтересовался Ригор.
– Да не всё ли равно? – резонно заметил оруженосец. – Замки мелких баронов, как две капли воды, похожи друг на друга. И как назло никого не видно… Вымерли все, что ли, от чумы?
– Ну и шутки у тебя, Карл! – возмутился Ригор, ибо любой бургундец боялся чумы, словно смерти.
– Главное, чтобы хозяин замка дал нам ночлег и стол. А имя его мне безразлично… – продолжал разглагольствовать Карл, держась за стремя лошади, дабы не отставать от Ригора.
Странствующий рыцарь приблизился к замку. Дождь набирал силу…
– Могу я попросить у вашего хозяина ночлега? – обратился он к стражникам, стоявшим под специальным навесом рядом с воротами.
Те переглянулись.
– Хозяина больше нет, – сказал один из них. – Пал в поединке…
– Тогда у хозяйки… – вмешался успевший промокнуть Карл.
– Назовите ваше имя, сударь… – нехотя обратился один из стражников к Ригору.
– Я – Чёрный Рыцарь. А это мой оруженосец…
Стражники многозначительно переглянулись.
Взгляд одного из них упал на седельную сумку Ригора, а затем и на седельный крюк, к которому был прикреплён шлем.
Чёрный Рыцарь заметил взгляд стражника.
– Отличный шлем! Неправда ли? – похвастался он. – Он достался мне в поединке с одним заносчивым бароном…
– И вы убили его, сударь… – предположил один из стражников и сделал знак рукой своим сотоварищам.
– О да! Это был честный бой! И тому есть немало свидетелей!
Ни о чём не подозревая, рыцарь хвастался своими немногочисленными подвигами, а Карл выбивал зубами дробь, ослабив присущие ему внимание и осторожность. Тем временем один из стражников ловко орудуя алебардой, снабжённой специальным крюком, намертво зацепил всадника за доспехи.
– Тащи его! Тащи! – возопил он.
Его сотоварищи подоспели на помощь мгновенно, и Ригор, ничего не успевший сообразить, уже барахтался на земле. Карла тут же скрутили и бросили рядом с Ригором.
