…Бароны воспользовались предложением потомка Обри Макона. Они разошлись по своим шатрам. Сначала обсудили услышанное в тесном кругу советников и вассалов, затем стали наведываться друг к другу, дабы поделиться своими соображениями. И, безусловно, все как один тщательно изучили генеалогический свиток барона, придя к единодушному выводу, что это не фальшивка, ибо подделать печать Гуго Чёрного просто невозможно.
Из свитка следовало: Маконы, коим всецело доверял Гуго Чёрный (бесспорно законный правитель Бургундии), правили как наместники многим раньше Рено I. Посовещавшись, бароны решили: Франциск Ла Доль имеет бесспорное право на трон. Они же получат сильного правителя и всевозможные новые привилегии.
* * *
Бароны, удовлетворённые поездкой в Доль, разъехались по своим владениям, предварительно одобрив кандидатуру Франциска на трон Бургундского графства. Что же касается его обещания по поводу привлечения Генриха II Лимбургского как союзника, заговорщики не сомневались в успешном исходе сего дела.
Перед отъездом бароны ещё раз собрались в парадном зале замка Доль, где хозяин поделился с ними своими ближайшими планами:
– Я намереваюсь написать письмо герцогу Лимбургскому и отправить его с верным человеком. А уже потом посетить Нижнюю Лотарингию вместе с сыном.
– Но на каких условиях вы хотите предложить Генриху союз? – поинтересовался барон де Монсо. – Насколько мне известно, нынешний правитель Нижней Лотарингии – человек весьма практичный и действует осмотрительно, оттого он и пережил всех претендентов на престол герцогства, заполучив, наконец, долгожданную корону. Вряд ли он станет помогать нам, даже если взять во внимание ваше родство, впрочем, весьма дальнее. Наверняка он потребует за свою помощь немалый куш.
Бароны согласились с де Монсо. Вдохновитель заговора был готов к подобному вопросу и потому ответил сразу же:
– Мы предложим герцогу спорные северо-восточные земли. Землями правит графиня де Лангр, её муж погиб в Крестовом походе, так, что вряд ли её люди смогут оказать должное сопротивление. К тому же всем известно о богатствах, накопленных родом де Лангр де Фурвен. Думаю, это будет достойной платой за союзничество.
Бароны задумались.
– Но, сударь, – возразил барон Ла Бон, – фактически мы воспользуемся беззащитностью дамы. Всё это крайне неприглядно! Графиня, сама того не подозревая, станет разменной монетой в нашей опасной игре.
– Если мы хотим добиться смены власти, то непременно должны чем-то пожертвовать! – высказался один из баронов.
Бароны начали активно обсуждать это предложение и пришли к всеобщему мнению, что предоставят войску герцога полную свободу действий в землях Лангруа-Атюйе, тем более, что графиня не сможет более рассчитывать на помощь Безансона. Единственным условием для захватчиков будет жизнь почтенной вдовы и предоставление ей возможности беспрепятственно покинуть владения.
После отъезда баронов Франциск приказал явиться своему нотарию и начал диктовать письмо:
«Его Светлости герцогу Лимбургскому, правителю Нижней Лотарингии.
Я, барон Франциск Ла Доль, женатый на вашей племяннице Урсуле де Тюинвиль, прошу о встрече в назначенное Вами время. Ибо у меня есть предложение по поводу спорных графств Лангруа и Атюйе, которое может заинтересовать Вас. Буду крайне признателен, если Вы окажете любезность передать ответ с моим гонцом…»
Франциск ещё раз обдумал содержание сего короткого послания и решил более ничего не добавлять из предосторожности. Мало ли что…
– Запечатайте… – приказал он нотарию.
Рене свернул пергамент, обмотал его витым шнурком. Затем при помощи свечи растопил специально приготовленный красный воск в круглой металлической форме, барон снял с указательного пальца правой руки фамильный перстень с изображением герба и приложил его к воску. На его расплавленной поверхности отчётливо отпечаталось изображение оленя в окружении трёх колец. Именно эти кольца, украшавшие герб новоявленного претендента на бургундский трон, были унаследованы от далёкого предка Обри, виконта Макона.
Из этого оттиска Рене изготовил навесную печать, которой украсил свиток. Затем капнул на него расплавленным воском, приложив ещё одну печать с изображением башни-донжона, которую барон использовал в повседневной переписке, дабы дополнительно закрепить шнурок и навесную печать, тем самым предохранив письмо от несанкционированного вскрытия.
* * *
Гонец барона Ла Доля благополучно достиг резиденции Генриха II Лимбургского, правителя Нижней Лотарингии, замка Труа.
Получив послание от барона, его светлость не спешил ознакомиться с ним, поэтому бургундскому гонцу пришлось ожидать несколько дней. Наконец, когда герцог соблаговолил прочитать короткое послание, внутреннее чутьё умудрённого опытом интригана тотчас подсказало – от него веет заговором и предательством.
Подобные дела были во вкусе герцога. Он уже давно зарился на графство Лангруа-Атюйе, но не решался напасть, зная о военном договоре графини с Гильомом Бургундским. Полученное письмо предвещало многое, во всяком случае, вожделенные земли представились герцогу на этот раз лёгкой добычей. И потому он отписал ответ барону, приглашая его в Труа вместе со всем семейством в любое время, дабы это выглядело со стороны, как родственный визит. Всё-таки он приходится дядей Урсуле, хоть и виделись они давным-давно, когда та была ещё ребёнком.
Барон Ла Доль рассчитывал использовать дочь Бернардетту в своей игре, дабы породниться с одним из предполагаемых союзников. И вот такая возможность представилась. Герцог Лимбургский овдовел и, хотя ему минуло сорок пять лет, он был почти ровесником барона, считался завидным женихом. Спустя год после похорон герцогини в Труа устремились графы, виконты и бароны в сопровождении своих обворожительных дочерей или племянниц, вожделевших заполучить титул, власть и богатство.
Перед дальним путешествием в Труа барон Ла Доль ещё раз уточнил у своей супруги степень её родства с герцогом Лимбургским. Урсула подтвердила, что она приходится правителю Нижней Лотарингии племянницей, но двоюродной. Этот факт придал барону ещё большей уверенности, ибо церковь против такого родственного брака вряд ли станет возражать. Поэтому он не поскупился на новые наряды и украшения для Бернардетты.
* * *
В начале августа семейство Ла Доль покинуло своё родовое гнездо и отправилось в Труа. Дорога была не близкой, по расчётам барона, кортеж должен прибыть в резиденцию герцога примерно через две недели.
Барон с особой роскошью снарядил свой кортеж, приказав украсить крытые повозки изображениями фамильного герба. Впереди процессии шли герольды, облачённые в зелёные куртки с изображением оленя в обрамлении трёх колец. Как только кортеж приближался к какому-либо селению, они оглашали окрестности громкими звуками рожков.
Достигнув Дижона, столицы Верхней Бургундии, барон решил задержаться здесь на несколько дней. Он отправил верных людей на рыночную площадь, дабы те узнали о настроениях, царивших в здешнем герцогстве. А покуда его соглядатаи прогуливались по Дижону, барон нанёс визит герцогу, заверив его в своей полной лояльности.
