Коннетабля единодушно поддержали маршалы и графиня. Советники колебались.
– Я внимательно выслушал вас и принял решение, – произнёс Гильом, – отправить в Лангруа-Атюйе войско под командованием коннетабля де Люинвиля.
– Монсеньор, – произнесла графиня, – в отсутствие коннетабля охрану Безансона следует укрепить верными людьми Ла Доля.
Франциск мысленно ликовал: вот уж точно не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Режина фон Олтинген, сама того не зная, с каждым днём приближала его к бургундскому трону.
«За это я сохраню вам жизнь, дорогая Режина… – решил барон. – А нынешней ночью я непременно посещу ваши покои и утомлю вас любовной страстью…»
На совете хранил молчание лишь один человек: казначей. Он уже мысленно подсчитывал: во сколько обойдётся помощь Лангру. Получалось, что в кругленькую сумму.
* * *
Пока коннетабль де Люинвиль усмирял лотарингов в Лангруа-Атюйе, жизнь в Безансоне текла своим чередом.
Барон Ла Доль, подчинившись желанию Режины фон Олтинген, привлёк своих вассалов, а также баронов, состоявших с ним в заговоре, на службу в Безансоне. После чего обитатели резиденции графа Бургундского относились к нему с подчёркнутым почтением, понимая, что любовник Режины с каждым днём усиливает своё влияние на Бургундский дом.
Единственный человеком, которому не нравился барон, была Агнесс фон Церинген, супруга Гильома II Бургундского, дочь германского герцога. От отца она унаследовала недоверие к людям и рачительное отношение к деньгам.
Она не раз говорила Гильому:
– Этот Ла Доль просто наглый выскочка. Он буквально с одного прыжка оказался в алькове вашей матушки! Удивляюсь, куда делать прежняя проницательность Режины?! Неужели она не видит, что барон попросту использует её, дабы заполучить как можно больше привилегий. Вдовствующая графиня осыпает его подарками. На днях она подарила ему новые доспехи, изготовленные в графстве Церинген. А завтра что она ему подарит? Отменного коня? Золотую цепь, усыпанную драгоценными камнями? Замок?
Генрих закатывал глаза, ибо терпеть не мог подобных речей супруги.
– Моя матушка вольна поступать так, как ей угодно. В конце концов она – вдова. И как всякая женщина, не потерявшая интереса к жизни, имеет право завести любовника, – резонно возражал он.
– Вот-вот! – ярилась Агнесс. – Это всё от твоего безволия. Никому противостоять не можешь, даже матери! Она разорит тебя! Мало того, что огромные суммы ушли на экипировку и провиант войска, отправившегося в Лангруа, так ещё и фаворитов надобно содержать!
Обычно Гильом не выдерживал напора Агнесс и советовал:
– Если ты так радеешь за казну, отправляйся к моей матери и сама скажи ей, дабы она не осыпала милостями барона Ла Доля.
Агнесс лишь фыркала в ответ.
– Можно подумать, это вразумит её. Боже мой, если бы всё это видел твой отец! – сокрушалась она.
И вскоре Агнесс убедилась, что была права: Режина действительно преподнесла в подарок барону золотую цепь, которую тот нацепил на шею и с гордостью демонстрировал её своим вассалам. Теперь оставалось дело за боевым конём, а затем – замком. Агнесс не сомневалась: ещё немного – и наглый выскочка Ла Доль обойдётся казне в сумму незапланированного военного похода.
А Ла Доль лишь ожидал удобного момента, дабы нанести удар…
* * *
Вести из Лангруа поступали неутешительные. Лотаринги изрядно потрепали войска Лангруа и Бургундии. Коннетабль сообщал, что лотаринги отбросили их от границ, и опасался, что вскоре осадят столицу графства.
Гильом нервничал. Матушка и барон Ла Доль успокаивали его: скоро ноябрь, выпадет снег, военные действия сами собой прекратятся. А уж весной Безансон соберётся с силами и вновь отправит войска.
Дабы развеяться, Гильом решил устроить охоту. Бароны поддержали его: война войной, тем более, что боевые действия ведутся не на территории Бургундии, а развлечься просто необходимо.
К тому времени люди Ла Доля проникли практически во все замковые службы. Барон понимал, если он хочет захватить трон, нынешней власти надо нанести удар изнутри.
Безансон, столица графства Бургундия, занимал выгодное стратегическое положение. Он стоял на возвышенности, которую словно петля огибала река Ди. Мало того, Безансон окружали две линии обороны – высокие каменные стены с воротами, обшитыми металлическими листами, сооружёнными ещё во времена Рено I. На стенах первой линии обороны возвышались дозорные башни, с высоты которых отлично просматривалась вся окрестность. Подъёмный мост, перекинутый через так называемое «узкое горло», основание естественной природной речной петли, окружавшей резиденцию, охраняли башни-турели. В случае необходимости мост мгновенно разрушался – Безансон становился неприступным.
Франциск Ла Доль всё это прекрасно знал и отнюдь не намеревался штурмовать Безансон.
…Ярким солнечным утром Гильом, граф Бургундский, в окружении свиты, к которой примкнул Ла Доль и несколько его людей, покинули стены замка, направившись к ближайшему лесу, где выжлятники выследили семейство кабанов.
Накануне барон переговорил с доверенными людьми и разработал план действий. Как только Гильом покинет замок и углубится в лес, они должны будут захватить Агнесс, Режину и маленького наследника Гильома III и бросить в темницу. Замковую стражу, если та будет оказывать активное сопротивление, уничтожить.
Начальник стражи Безансона слыл человеком неподкупным, верным бургундскому дому. Но вот его помощник, бывший маршал, считал себя незаслуженно обойдённым и мечтал занять более высокую должность.
Барон Отён, который вместе со своим отрядом прибыл в Безансон, дабы «охранять» правящую семью, нашёл подход к обиженному маршалу. Золото и серебро оказались веским аргументом в привлечении маршала на сторону заговорщиков. Помимо него нашлись в Безансоне и другие предатели, мечтавшие возвыситься и получить богатые земли от нового графа Бургундского.
* * *
Охотничья кавалькада во главе с Гильомом углубилась в лес. Граф пребывал в дивном расположении духа. Неподалёку раздался звук охотничьего рога.
– Распорядитель охоты и выжлятники подают нам сигнал! – воскликнул барон Ла Доль и обменялся со своими людьми, ехавшими в эскорте графа, многозначительными взглядами.
Бдительность Гильома была полностью усыплена. Он предположить не мог, что эта охота станет последней в его жизни.
Охотничья кавалькада повернула в ту сторону, откуда раздавались звуки рога, не подозревая, что направляется в ловушку. По знаку барона его люди выхватили мечи из ножен и сразили вельмож, преданных сюзерену. Тотчас из-за деревьев появились притаившиеся всадники, они довершили бойню. Всё произошло настолько быстро, что люди графа не успели даже извлечь мечи из ножен.
Кровь невинных жертв обагрила землю…
Барон Ла Доль собственноручно расправился с двумя телохранителями Гильома.
