Но мятежники не реагировали на оскорбления, приближаясь к своей жертве.
– Гильом казнит вас!
Неожиданно мятежники разразились дружным смехом.
– Вам никто не поможет, сударыня, – спокойно сказал один из них. – Если хотите сохранить жизнь себе и ребёнку, делайте всё, что вам прикажут.
Агнесс охватила дрожь.
– Что с моим мужем? Что вы сделали с ним? – срывающимся голосом возопила она.
– Он мёртв…
* * *
По приказу новоявленного графа, один из маршалов, перешедших на сторону мятежников, отправил гонцов в гарнизоны, охранявшие подступы к Безансону и располагавшиеся примерно на расстоянии двух-трёх лье от резиденции.
Он приказал командирам незамедлительно явиться в Безансон. Те, ничего не подозревая о смене власти, оставив гарнизоны на попечение своих помощников, поспешили в столицу.
Там они узнали, что граф Бургундский «добровольно передал власть» Франциску I Обри-Макону (именно так величали нового правителя), а сам удалился в богом забытый монастырь, приняв обет молчания. А его супруга вместе с сыном изъявила желание вернуться в Церинген, графство своего отца.
После чего командирам гарнизонов объяснили, что Франциск имеет неоспоримые права на Бургундский трон, показав им искусную копию генеалогической грамоты семейства Ла Доль. Изучив грамоту, старые вояки несколько успокоились. Что и говорить: никто из них не испытывал любви и уважения к Гильому II, так и не стяжавшего военной славы.
Затем маршал наградил командиров увесистыми мешочками, наполненными серебром, после чего те и вовсе отбросили гнетущие мысли. В тот же день они принесли клятву верности графу Франциску I.
Вернувшись к месту службы, командиры рассказали своим подчиненным о переменах в Безансоне. Воины, бывшие бургундцами по рождению, зароптали. Но вино, присланное маршалом, быстро развеяло их сомнения.
Наёмники же, а число их было в бургундском войске велико, восприняли нового правителя спокойно. Ибо им было всё равно, кто сидит на троне: Гильом или Франциск, лишь бы деньги платил.
…Коннетабль де Люинвиль узнал о смене власти в Бургундии, когда отражал очередное нападение лотарингов на подступах к Лангру. И задумался: что он делает и кому служит? Лангр падёт со дня на день. Помощи ждать неоткуда…
И приняв мудрое решение, с частью войска, в основном наёмников, перешёл на сторону герцога Лимбургского.
44
Глава 15
Поздняя осень 1105 года, графство Клермон-ан-Оверни
Виконт Ригор де Верэн дал временный приют бродячему трубадуру, ибо не забыл, как в бытность молодости и сам странствовал с лютней в руках. От велеречивого стихотворца он узнал, что бургундские бароны убили законного правителя графства, посадив на трон барона Ла Доля, ставшего Франциском I Обри-Маконом. А его жену, графиню Агнесс, с малолетнем сыном и мать, вдовствующую графиню Олтинген, мятежники заточили в темницу Безансона. Однако сторонники новоявленного графа распространили слухи, что Гильом добровольно передал власть Франциску Ла Долю, и никто его в этом не понуждал. Разумеется, не все в графстве Бургундия верили в эти россказни. Правда всё же просочилась сквозь высокие стены Безансона.
Многие бароны так не принесли вассальной клятвы новому сюзерену и спешно укрепляли свои замки, понимая, что с наступлением весны Франциск прикажет своему новому коннетаблю, барону де Отёну, их уничтожить.
Ригор и Эстела были потрясены коварством и жестокостью баронов.
– Я должен немедленно отправиться в Клермон-Ферран и обо всём рассказать графу Клермонскому. Думаю, ему небезразлично, что происходит в Бургундском графстве.
Виконтесса побледнела. Ей вовсе не хотелось, чтобы её супруг ввязался в какую-нибудь военную авантюру. К тому же Эстела была в тяжести вторым ребёнком, и волноваться ей не следовало.
– Разумеется, вы правы, Ригор, – сказала она, стараясь сохранять спокойствие.
– Ещё бы! Конечно! – с жаром воскликнул Ригор. Первые годы семейной жизни он щедро срывал цветы любви и в конце концов жена наскучила ему. Его пресытила спокойная размеренная жизнь, к которой он всегда стремился. Теперь же ему хотелось приключений. – Граф Клермонский, наш сюзерен, опекает своего внука Рено III, правителя Макона, который имеет законное право на трон.
– Но зачем же самому отправляться в Клермон-Ферран?! – недоумевала Эстела. – Напишите графу письмо… Думаю, что вскоре он и сам обо всём узнает.
– Безусловно! Но я хочу первым принести сюзерену эту весть.
Эстела пристально воззрилась на мужа.
– Вы жаждете военной славы? Не так ли? Спокойная жизнь вам наскучила… Да и я ещё в тяжести… – Эстела погладила свой огромный живот.
Ригор смутился.
– От вас ничего не скроешь, драгоценная супруга. Неужели вы откажете мне в такой малости, как участие в походе против Бургундии? Даю слово: со мной ничего не случиться.
Виконтесса вздохнула.
– Если сюзерен предпримет поход на Безансон, то вам негоже оставаться в стороне. Всем, что у нас есть, мы во многом обязаны графу Клермонскому.
Ригор привлёк к себе изрядно располневшую жену и поцеловал.
– Я знал, что вы меня поддержите. Завтра же я отправлюсь в Клермон-Ферран.
– Умоляю вас только об одном: берегите себя. Будьте осторожны… Хотя, кому я это говорю… – Эстела тяжело вздохнула и с лёгкой укоризной посмотрела на мужа и подумала: «По крайней мере пять лет мы прожили спокойно…»
… Узнав о мятеже бургундских баронов от Ригора, граф Клермонский решил, что смерть Гильома II расчистит путь к власти его внуку Рено III, который считался первым претендентом на бургундский трон.
Изабелла Клермонская и её сын Рено III пребывали в Маконе, когда узнали о мятеже в Бургундии. Изабелла тотчас отправилась к отцу в Клермон-Ферран.
Она долго беседовала с отцом по поводу права наследования и последних событий в Безансоне.
– Я уверен, твой сын уже не помышлял о бургундском троне… – сказал граф. – Но пути Господни неисповедимы. Мятежные бароны устранили нашего главного соперника, Гильома II. Малолетнего наследника я в расчёт не беру. Если ребёнок погибнет – на всё воля Божья.
Изабелла была женщиной набожной, ей не понравились высказывания отца по поводу малолетнего наследника, который должен был стать Гильомом III.
– Отец, прошу вас, не говорите так! Ребёнок ведь ни в чём не виноват. Обещайте мне, если сможете, то освободите его…
– Я смогу освободить мальчика, если я предприму поход против Безансона и если…
– Если он не умрёт в темнице или новоявленный Франциск не избавится от него, – закончила фразу Изабелла.
Граф погрузился в размышления. Изабелла умокла.
