* * *
Огромны заслуги Хареля в деле превращения Мосада в прекрасно функционирующий разведывательный аппарат. В 60-е годы Харель и его люди пресекли попытки КГБ внедрить своих агентов в израильские эшелоны власти. В 1962 году был арестован Израиль Бер, официальный историограф Армии обороны Израиля и военный советник Бен-Гуриона, оказавшийся советским шпионом. Не удалось и арабам наладить сбор шпионской информации непосредственно на израильской территории. Все попытки подобного рода пресекались сотрудниками Мосада.
На международной арене достижения Хареля были еще более внушительны. Именно при нем Мосад был признан одной из самых эффективных разведок мира. Никто не спорит с тем, что Харель был мастером своего дела.
С годами, однако, стали все более ощущаться негативные стороны его профессионального стиля. Как это часто бывает, сила Хареля являлась одновременно и его слабостью.
Из-за специфики своей профессии секретный агент вынужден вести замкнутый образ жизни. Ни с членами семьи, ни с друзьями не вправе он поделиться тем, что на душе. А ведь потребность излить душу сильна у каждого. Харель это прекрасно понимал. И старался быть всем для своих сотрудников: отцом, другом, наставником и высшим авторитетом. Он знал о них все. Каждый мог прийти к нему в любое время дня и ночи со своими проблемами. Сотрудники платили ему слепой преданностью. Когда он принимал кого-то в своем спартанском кабинете и проникновенно говорил: «Слушай, старина, возникла проблема, и только ты можешь нам помочь…» — то сотрудник готов был немедленно отправиться хоть к черту в зубы, даже не простившись с женой и детьми.
Такая работа на основе личной преданности приносила превосходные результаты, но имела свои минусы. Сотрудники Мосада постепенно теряли творческий импульс. Обо всем думал и все решал Харель, работавший по 18 часов в сутки. При таком положении дел Мосад стал отставать от требований времени. Харель, например, не признавал компьютерной революции. Когда с огромным трудом его убедили все же установить у себя компьютер — он им ни разу не воспользовался. Аналитического центра у Хареля не было. Он в нем не нуждался. Да, люди Хареля блестяще проводили спецоперации, однако ни планов, ни четко разработанных задач на будущее у них не имелось. Сегодня они не знали, что будут делать завтра. Жили от операции до операции.
Эпоха Исера Хареля в израильской разведслужбе постепенно подходила к концу, но выяснилось это далеко не сразу.
Амит против Хареля
7 декабря 1953 года страну потрясло сообщение об отставке Давида Бен-Гуриона. Старый вождь, неожиданно для всех сложив с себя полномочия премьер-министра и министра обороны, удалился в свой кибуц Сдэ-Бокер.
Как Черчилль и де Голль, Бен-Гурион был личностью, олицетворявшей целую эпоху. Его уход пробил в политическом руководстве брешь, которую нелегко было заполнить. Кресло премьер-министра занял Моше Шарет — человек блестящей эрудиции, тонкий дипломат, но отличавшийся созерцательным характером и деликатностью, весьма походившей на слабоволие. Портфель же министра обороны получил Пинхас Лавон, мощный интеллект которого часто работал вхолостую из-за неумения ладить с людьми и прислушиваться к чужому мнению. Отношения между Лавоном и Шаретом были из рук вон плохи. Этим и воспользовался начальник военной разведки Биньямин Джибли для того, чтобы вывести свое ведомство из-под контроля премьер-министра и Мосада.
Джибли работал в тесном сотрудничестве с Лавоном, и этот альянс привел в 1954 году к задействованию израильской шпионско-диверсионной сети в Египте. Операция, получившая кодовое название «Сюзанна», завершилась провалом. Двое участников сети были приговорены в Каире к смертной казни, остальные — к различным срокам тюремного заключения. В Израиле начался скандал, вошедший в историю как «Дело Лавона».
Вернувшийся из кратковременного затворничества Бен-Гурион опять стал к штурвалу. Лавон и Джибли вынуждены были уйти. Военную разведку возглавил сначала Иехошофат Гаркави, а в 1958 году — уже известный нам Хаим Герцог. С его возвращением пришедшая при Джибли в упадок военная разведка вновь обрела эффективность.
Но главное, Герцог подготовил почву для появления Меира Амита, ставшего вторым после Хареля выдающимся реформатором израильской разведывательной службы.
* * *
Меир Амит в прошлом — кибуцник, командир батальона Хаганы, командир бригады Голани, командующий округом, начальник оперативного отдела генштаба, начальник военной разведки, начальник Мосада, генеральный директор концерна Кур, один из основателей движения Даш, депутат кнессета, министр транспорта, инициатор проекта создания первого израильского спутника связи «Амос», и прочее — всего не перечислишь — родился в Тверии, в семье выходцев из России. Его мать Хая преподавала в гимназии иврит. Отец — Шимон Слуцкий, человек уравновешенный, даже флегматичный, далекий от политики, — служил бухгалтером в крупной фирме. Когда Меир был еще совсем маленьким, семья переехала в Тель-Авив. Отец очень гордился, что ему удалось устроить сына в самую престижную по тем временам гимназию «Бальфур». Меир учился хорошо, но, став активистом Хаганы, запустил школу. Чтобы не огорчать отца, поднапрягся и выдержал выпускные экзамены. Потом вступил в кибуц Алоним, женился на Йоне, родились обожаемые дочки.
Пасторальная идиллия закончилась, когда в кибуцном движении произошел раскол. Алоним стал совсем «красным». «Реакционеров» из кибуца просто выживали. Меиру с семьей пришлось переселиться в просторный родительский дом в Рамат-Гане.
Войну за независимость Амит начал командиром роты, а закончил командиром батальона. В генштабе быстро обратили внимание на молодого офицера. Высокий, ширококостный, с крупными, словно резцом высеченными чертами лица, он производил внушительное впечатление одной своей внешностью. Уже потом по достоинству оценивались и мужество его, и интеллект.
В мае 1951 года подполковник Меир Амит командовал операцией против сирийских позиций в районе Кинерета. Фактор внезапности не сработал. Сирийцы встретили бойцов Амита плотным огнем. Атака захлебнулась. Но Амит изменил направление удара, ввел в бой резервы и выбил все же сирийцев из их укрепленных пунктов. Цена победы оказалась высокой. 27 убитых. Амита обвинили в том, что он перешел грань допустимого риска. Но тогдашний командующий Южным военным округом Моше Даян взял его под свою защиту, напомнив о свято чтимом во всех армиях принципе: победителей не судят.
Став главнокомандующим, Даян назначил Амита начальником оперативного отдела генштаба. Он знал, что делает. Даян был человеком лукавым и расчетливым. В штабе он появлялся редко, занимался делами, не всегда связанными с его непосредственными обязанностями, и лишь одобрительно усмехался, когда Амит докладывал ему о проделанной работе. Иногда Даян подбрасывал какую-нибудь идею и говорил: «Уж ты-то сумеешь использовать эту золотую жилу». Всю Синайскую кампанию 1956 года до мельчайших деталей разработал и провел Меир Амит. Даян же, написавший об этой кампании целую книгу, даже в сноске не упомянул его имени.
* * *
