– Хорошо. Пригласите полковых командиров.
– Уже оповещены. Ждут вас. Звать, ваше превосходительство?
– Не стоит. Я сейчас иду.
С этими словами он прицепил шпагу, заткнул пистолеты и вышел вон.
– Господа, речи произносить не будем. Противник перед нами. Что делать, вы все знаете – чай, за последние дни не впервой. По местам, господа!
Ударили первые русские залпы. Визг картечи смешался с сухими и четкими хлопками залпов пехоты. Хаотические атаки турок натыкались на железную сдержанность русских порядков. Попытки Абды-паши сбить корпус с укрепленной позиции и разгромить в мешанине отступления не удались, и турецкий отряд, не поддержанный, к его удивлению, с противоположного берега Прута, отошел, откуда и прибыл, – на юг. Но отступил он недалеко, будучи готовый вновь начать свое наступление.
Репнин не меньше турок был удивлен странной пассивностью войск неприятеля за рекой. Он понимал, что его разгром зависит лишь от времени – не получилось единого порыва у турок с татарами сегодня – получится завтра. Но пасовать он не собирался. Выполнить свой долг до конца, – за этим он был послан к Пруту, и он его выполнит!..
Ночь после неудачного нападения турок, а на рассвете в лагере раздались радостные крики:
– Смотрите! Смотрите!
– Наши! И впрямь наши!
– Наконец-то дождались!
– Где? Не вижу! Где ж они?
– Да не туда смотришь! Вона за рекой! Вон там, там!
Разбуженные криками и гамом командиры впопыхах выскакивали из своих палаток, ожидая увидеть всеобщий штурм своих укреплений и тут же, уразумев, включались во всеобщий разноголосый радостный шум. Действительно, вдали от дома, окруженные со всех сторон врагами, увидеть своих братьев по оружию – это праздник, лучше которого трудно что-то придумать.
Радость относилась к подошедшему по восточному берегу Прута корпусу генерал-квартирмейстера Баура. Это Румянцев, зная о крайне тяжелом положении корпуса Репнина, выделил из своих малых сил отборный отряд из девяти батальонов, куда он включил свою гордость и любимое детище – батальон егерей графа Семена Воронцова, девятнадцать эскадронов кавалерии, несколько полевых орудий и понтонный парк, должный навести мост через Прут для быстрейшего соединения с передовым корпусом.
Но понтоны опоздали и поэтому корпуса Баура и Репнина целые сутки на себе доказывали правильность пословицы, что, де, видит око, да зуб неймет. Этим воспользовался Абаз-паша, который в тот же самый день бросил двадцатитысячный отряд против корпуса Баура.
Казаки Репнина обнаружили движение противника и доложили начальству. Их вызвали к командиру корпуса.
– Значит, говорите, готовятся?
– Так точно, ваше сиятельство, – бойко подтвердил седоусый разбитной урядник. – Все как есть господину полковнику обсказали.
– Молодцы. Молодцы, что увидели, и молодцы, что сообразили.
В разведке голова и глаза – первейшее дело. А теперь вам еще одно дело предстоит сделать. Обо всем, что видели и мне рассказали, надо теперь и генералу Бауру доложить. Справитесь, казаки!
– Так точно, ваше превосходительство. Не впервой со смертью-то в прятки играть! Будьте спокойны – все в аккурат сполним!
– Добро. Идите и помните: от расторопности вашей многие жизни зависят!
Казаки все сделали как должно: Баур, предупрежденный ими о готовящейся, на него из лесу атаке, построил свой легкий корпус в каре и двинулся навстречу неприятелю. И несмотря на его значительное превосходство, отбросил его на исходную позицию у Рябой Могилы.
А к вечеру подвезли и понтоны. Так что на следующий день мост был наведен, и Баур, перейдя Прут, соединился с корпусом Репнина, оставив на западном оберегу лишь небольшие отряды генерал-майора Григория Потемкина и полковника Каковинского.
Буквально через несколько часов подошел с основными силами и Румянцев.
Армия под его началом – так же как и авангард Баура – прошла за пять суток свыше ста километров по бездорожью, под почти постоянно идущим дождем, вытягивая на руках пушки, никак уставшие лошади не могли тянуть зачастую в той гористой местности, где проходил марш. Люди смогли.
Далее было несколько суток напряженной подготовки к сражению. Противник не нападал, ожидая подхода основных сил – войска великого визиря. Румянцев же проводил тщательнейшую разведку местности, в значительной мере – личную. Цена сражения была велика: русские должны были в этом бою раз и навсегда изжить страх перед открытым столкновением с превосходящими силами турок.
И еще, Рябая Могила должна была ответить – правильно ли все эти годы он обучал вверенные ему войска, не напрасно ли он пачкал бумагу писанием своих военных теорий. И последнее, главное: проигранное сражение ставило их армию в почти безнадежное положение, делало реальнейшим фактом разгром Второй армии и обрекало все территории, ныне защищаемые русскими, на жесточайший грабеж со стороны турок и татар.
Разведка выявила трудность предстоящей атаки для русской армии. Лагерь неприятеля был расположен чрезвычайно удачно для того, чтобы отбить любое на него наступление: с севера его защищал ручей Калмацуй, протекавший в глубоком овраге с крутыми берегами; с запада – был Прут; с юга – крутой овраг, так называемая долина Чора.
После напряженных раздумий, мысленного проигрыша различных вариантов с их завязкой, развязкой и их последствиями Румянцев решил нанести главный удар по правому флангу турок с обходом его частью сил. Наступление должно было вестись не монолитной линией армии, а дивизионными каре, каждое из которых начинало решать самостоятельную задачу, сходясь в единую точку в определенное время в определенном месте. В соответствии с этим командующий и объявил свою диспозицию:
– Господа генералы, прошу вашего всецелого внимания! В атаке принимают участие все войска, за исключением двухтысячного отряда полковника Каковинского, прикрывающего наш правый фланг и ныне уже занявшего эту предписанную ему позицию. Бригада генерал-майора Потемкина, усиленная гренадерами и артиллерией – до четырех тысяч человек, переправляется через Прут в нескольких верстах южнее урочища и атакует лагерь с тыла. Корпус генерал-квартирмейстера Баура, дабы отвлечь неприятеля от флангов, наступает вдоль речки Ныркова прямо на неприятельские ретрашементы в лоб. Генерал-поручик Репнин! Вам самое главное: скрытно приблизиться к правому флангу турок проходом между Калмацуем и долиной Чора и нанести им решительный удар. Дивизии господ генералов Олица, Племянникова, Брюса, конница господина графа Салтыкова под моей рукой наступают промеж корпусов господ Баура и Репнина и одновременно с последним наносят удар по правому флангу турок. Прошу помнить, господа генералы: у нас в строю – до 34 тысяч, у противника – до 72 тысяч. Наше главное оружие: единение, дисциплина, точность маневра. Успех зависит от своевременности каждого. И артиллерия – турки не любят пушек. Сбивайте все их противные действия артиллерией. В этом всем – залог нашей победы! Вопросы, господа генералы?
