Со стороны России основные условия были: независимость от Порты Крымского ханства и предоставление свободного мореплавания русским кораблям по Черному и Эгейскому морям. Но Осман-паша не хотел и слышать о независимости Крыма, объявляя, что такая уступка со стороны Порты повела бы к основанию двух калифатов, противному правилам мусульманского учения. Орлов же настаивал на этом, говоря, что «покровительство, оказываемое Портой татарам, подавало повод к нападениям на русские области, и всегда было причиной к несогласию между Россией и Турцией».
Но, необходимо признать, что подобное здравомыслящее рассуждение у Орлова на конгрессе – редкость. Его поведение, вызывавшее множество нареканий, послужило одной из причин неудачного проведения переговоров в Фокшанах. Едва только приехав на конгресс, он, казалось, больше думал о продолжении войны, чем о заключении мира. Он требует себе командование армией. На заседании конгресса затевает ссору с Румянцевым и объявляет, что повесит его. Он совершенно не считается с инструкциями, которые ему из столицы присылает Н.И. Панин; всерьез обдумывает планы захвата Константинополя, переезжает в Яссы, где проводит время в фейерверке празднеств. Наконец, он получает из Петербурга известие, что его место при Екатерине, прочно им удерживаемое на протяжении десяти лет, занято безвестным Васильчиковым. Он бросает все и уезжает.
Его отъезд, негибкость позиции Осман-паши и происки Тугута способствовали прекращению конгресса.
Храбрость солдат, искусство полководцев было – как это и происходило зачастую – принесено в жертву большой политике и личным амбициям.
Вскоре после неудачного конгресса в Фокшанах состоялся новый тур переговоров – в Бухаресте. На этот раз с турецкими представителями имел дело сам Румянцев. В ходе переговоров русский военачальник требовал то, что позднее Россия получила по Кючук-Кайнарджийскому миру. Глава же турецкой делегации предлагал вместо всего комплекса политических и территориальных условий 25 миллионов пиастров (что-то около 14,5 миллионов рублей).
Румянцев отказался. Верховный визирь, узнав об этом, заметил меланхолично: «25 миллионов легко сказать, да не легко уплатить. Может ли признание независимости татар поставить нас в худшее положение, при настоящем перевесе России над Портою?
Впоследствии можно возвратить потерянное, но теперь нам всего нужнее мир». Однако диван решил быть выше сиюминутных нужд, ибо что такое страдания наши перед лицом вечности? Короче, диван решил, что независимость татар не совместима с духом ислама, и переговоры тем самым закончились, снова уступив место пушкам.
Ресурсы Турции еще не были исчерпаны. Австрия и Франция подталкивали Порту к сопротивлению. Весной 1773 года военные действия возобновились. Эта годичная передышка была выгоднее скорей Турции, нежели России.
Из Петербурга Румянцеву был доставлен приказ Совета о наступлении за Дунай. Ему предписывалось перейти через Дунай и наступать на Шумлу, важнейший опорный пункт противника в предгорьях Балкан. Однако самое необходимое условие для обеспечения успеха такого наступления даже при относительно небольшой его глубине – стратегическое сосредоточение сил не было выполнено. Армия Румянцева в это время состояла из трех дивизий и двух корпусов. Первая дивизия, которую возглавлял сам Румянцев, состояла из 10 пехотных полков, 4 карабинерских, 2 гусарских, 3 казачьих, общей численностью не более 7 тысяч человек, занимала Молдавию. Вторая дивизия (командир – Салтыков), расположенная в Валахии, оставляла правое крыло армии и включала в себя 10 пехотных полков, 3 карабинерских, 3 гусарских, 1 кирасирский, 1 пикинерский, 6 казачьих. Третья дивизия под командованием генерал-майора Вейсмана, располагалась в Бессарабии и составляла собой левое крыло армии. Она включала в себя 4 пехотных, 2 карабинерских и 4 казачьих полка и егерский батальон. Корпус Потемкина располагался между Серетом и Яломицей. Его составляли 4 пехотных и 4 кавалерийских полка, егерский батальон и 2 тысячи казаков. Корпус Ширкова находился в Польше (22 пехотные роты и 1500 казаков). Плюс полки – в качестве гарнизонов – в Хотине, Яссах, Килии, Бендерах, Аккермане и Браилове. Всего около 34 тысяч, разбросанных там и сям. С этими силами и предстояло Румянцеву идти за Дунай и победить.
По диспозиции главнокомандующего отряд Вейсмана – четыре тысячи регулярного войска и до 2,5 тысячи казаков – располагался в Бессарабии и на нижнем Дунае. Именно этот отряд добился в ходе кампании 1773 года наиболее значимых успехов.
Первый поиск новой кампании Вейсман запланировал совершить на Карасу. 26 мая его экспедиционный корпус собрался в шестнадцати примерно верстах от объекта поиска, у деревни Карамурат.
Неприятель спокойно стоял в своем лагере, что дало возможность Вейсману, не торопясь, провести рекогносцировку, показавшую все сильные и слабые стороны расположения турок: лагерь, располагавшийся на высотах при деревне Карасу, прикрывался с севера заливом и двумя валами. Залив образовывал перешеек, на котором устроен был мост, прикрытый батареей. Сразу за мостом начинались крутые холмы, на оконечности которых турки установили еще одну батарею.
Учитывая все это, Вейсман решил в ходе наступления совершить обход и предпринять атаку с восточной стороны, где войска его не были бы так стеснены, как с севера.
27 мая в два часа ночи Вейсман выступил из Карамурата.
Авангард под командой полковника Левиза состоял из трех казачьих полков, двух карабинерских, батальона гренадер и батальона егерей. За авангардом следовали основные силы отряда. В двух колоннах: под началом Вейсмана и генерал-майора Голицына.
Артиллерия шла между колоннами непосредственно перед арьергардом, находившимся под началом премьер-майора Глебова и состоявшим из трехсот пехотинцев при 4 орудиях, казачьего полка и сотни арнаутов.
После двенадцативерстового похода отряд в пятом часу утра подошел к тому месту, где заканчивается залив. Туда тотчас же турки направили значительную часть своей кавалерии.
Кавалерия противника попыталась было пылко ударить на авангард, но быстро была приструнена меткой ружейной пальбой.
Этого оказалось достаточно, чтобы неприятель побежал, ища поддержку и спасение у главных своих сил, насчитывающих до двух тысяч конницы.
Левиз немедленно повел атаку на эти силы своим авангардом, вернее сказать, конной его частью – казаками и карабинерами – построив их предварительно в линию.
Турки тотчас же начали отступать, разделясь надвое.
Вейсман, видя подобное состояние противника, приказал Левизу продолжать наступление, не предпринимая, однако, ничего решительного до прибытия пехоты колонн Вейсмана и Голицына.
Начальник авангарда, выполняя приказ Вейсмана, с двумя полками карабинеров и одним полком казаков продолжил преследование противника, продолжавшего отступать к своему лагерю. Но вот тот, получив подкрепление, перешел в контратаку, Левиз подавил данную попытку сразу же и, продолжая гнать турецкую конницу, приблизился к единственной защите лагеря с восточной стороны – ретраншементу.
