– Да у меня там тетя… – обмирая от стыда, пробормотала
Альбина. – Она… вы понимаете… – Я не напрашиваюсь к вам в гости, – сказал с
улыбкой Наиль, – пока сами не позовете. Просто в наше время в подъездах такие
страхи творятся, что девушке лучше не рисковать и не ходить так поздно домой.
– Да, ну я ведь хожу каждый вечер – и ничего.
– Больше не будете! – сказал Наиль с таким подчеркнуто
грозным видом, что Альбина невольно расхохоталась и с легким сердцем выпорхнула
из машины.
«Больше не будете!» Это что, намек? Она не будет ходить
одна, потому что у нее завелся провожатый? Наверное, наверное!
– Ну вот, – озабоченно буркнул Наиль, когда они вступили в
пропахшую интенсивной кошачьей жизнью темноту. – Я так и знал! Лифт не
работает, конечно? Альбина хихикнула в знак согласия, тяжело опираясь на его
руку. Было так невыразимо приятно чувствовать его рядом, так тепло на сердце!
«Если он сейчас меня поцелует, я… я не оттолкну его», –
подумала, чувствуя, как замирает в радостном ожидании сердце.
Боже ты мой! Ей уже двадцать пять, а она даже ни с кем еще
не целовалась, не считая тех дураков-одноклассников, с которыми играла когда-то
в «бутылочку». В девятом, что ли, классе? Или в десятом? Да и разве это были
поцелуи!
Она вспомнила темные, красивые губы Наиля, обрамленные
подковкой усов, и споткнулась.
– Осторожнее!
Показалось, или он крепче прижал к себе ее руку?..
Чем выше поднимались, тем реже Альбине удавалось
споткнуться: мрак рассеивался. И лестничная площадка четвертого этажа была
воистину лучом света в темном царстве: лампочка горела только здесь.
– Ну, – сказала Альбина, – вот я и дома. Квартира
шестнадцать.
Наиль так внимательно оглядел дверь под названным номером,
словно решал: менять на ней обивку или не стоит. Менять, безусловно, стоило, и
уже давно, однако не за этим же он, в самом деле, сюда шел!
Надежды на поцелуй растаяли при свете, как призраки от
молитвы. Наиль ни слова не сказал о новой встрече. И даже сейчас, когда Альбина
вот-вот уйдет, он молчит! А может, как раз и хочет, чтобы ушла скорее?
Альбина исподтишка взглянула на темно-вишневые губы, на
длинные ресницы – как у девушки… И так же по-девичьи скромно потупленные. Нет,
в самом деле, не Альбине же спрашивать первой: «Мы увидимся завтра?»
Наверху хлопнула дверь, заскрежетал в замке ключ, торопливо
зашлепали по ступенькам тапочки.
Альбину точно кипятком ошпарило! Резко отвернулась, воткнула
палец в кнопку звонка. Теперь ей хотелось, чтобы Наиль ушел как можно скорее.
Какую-то соседку несет нелегкая: теперь тетя Галя непременно узнает, что
Альбина «отиралась» в подъезде с каким-то парнем, да еще и с «черным». И еще
неизвестно, какой синонимический ряд будет выстроен! Как минимум,
отиралась-обжималась… ну и так далее.
– Вы к кому? – послышался настороженный голос. – Ко мне, что
ли? Альбина удивленно оглянулась.
Тетя Галя! Тетя Галя в халате и тапочках спускается на
площадку, опасливо озирая Наиля.
– Привет, – пролепетала Альбина. – Ты откуда? В гости
ходила? Но ведь Надежда Ильинична уехала вчера…
– Она мне ключи оставила цветы поливать, ты что, забыла? –
недовольно буркнула тетя Галя. – У нас гости?
Радушное выражение ее лица заставило бы обратиться в бегство
даже каменного идола с острова Пасхи – если правда, будто они умеют
передвигаться.
– Не беспокойтесь, – приветливо сказал Наиль. – Я только
проводил Альбину, а теперь ухожу. Всего хорошего, спокойной ночи.
Мелькнула белозубая улыбка, застучали по ступенькам каблуки.
Тетя Галя проводила его взглядом, в котором читалось
нескрываемое облегчение, и повернулась к Альбине:
– Кавалер, что ли? На вокзале подобрала? Другого не нашлось
во всей Москве?
– Нет, это… знакомый Катюшкин. Они меня подвезли, ну, и он
просто проводил: в подъезде темно.
– И что? Боялась заблудиться? Я же тебе сказала, чтоб не
водила в дом кого попало!
От раздражения тетя Галя даже не могла попасть ключом в
скважину.
Альбина почувствовала, как в глазах предательски защипало.
Ох, ну до каких же пор она будет заливаться слезами от всякого недоброго
слова?! Только бы тетя Галя не заметила.
– Я и не вожу, – шепнула, пытаясь скрыть дрожь голоса. –
Говорю же: это Катюшкин знакомый, она… она его в машине ждет. А меня он
проводил просто из любезности, тут ничего такого, ты зря подумала…
– Знаем мы таких любезных! – Тетя Галя наконец-то отомкнула
дверь. – И скажи на милость, почему это у Катюшки твоей каждый день новый парень,
а ты за столько лет никого подцепить не можешь? Что, решила до гроба с тетушкой
вековать? Ни себе, ни людям! А я ведь тоже еще… – Тетя Галя поперхнулась с
возмущенным подвизгом. – Никого в дом даже пригласить не могу из-за тебя!
Альбина молчком снимала ботинки и шубейку. Серенький
китайский козлик показался облезлым как никогда. Вспомнился Катюшкин свингер из
греческого каракуля, брючный костюм, не больно-то уступающий тому шику, который
она демонстрировала в витрине. Альбина же старается переодеться в витринное
обмундирование украдкой, чтобы никто не разглядел ее самовязанных свитерков и
джинсов, в которых сначала «выросла вся Америка», а уже потом они попали на
сэконд-хэндовскую свалку в России. Чего ж удивляться, если Наиля охладило
превращение бабочки в гусеницу? Наверное, в витрине она и правда чем-то
поразила его взор, но при ближайшем рассмотрении… особенно по сравнению с
Катюшкой… То-то он сбежал быстрее лани!
Альбина прижалась лбом к косяку.
Беда ведь даже не в том, что Наиль смылся. Если совсем
честно, не настолько уж он ей и понравился. Хуже другое! Она так измучилась от
вечной своей затурканности, что готова завести роман буквально с первым
встречным парнем – просто из благодарности за то, что на нее обратили наконец
внимание!
– Лизочек? – зазвенел в комнате оживленный голос. – Слушай,
у вас на фирме нет хорошего слесаря? Да нет, не сантехника, а из тех, кто
сложные замки вставляет. И чтобы у него был такой резак… знаешь, для очень
тонкой работы. Да… надо сменить замок, давно надо, вот я и решила.
Альбина слабо качнула головой. Спятила тетя Галя, что ли?
Неужели это из-за Наиля ее так разбирает?!
