Альбина предоставила Валерии и хозяину квартиры объясняться
с милицией, которая подъехала очень скоро, и сама сидела на диване, незряче
смотрела на простреленную голову Наиля и тупо удивлялась, насколько Валерия
оказалась права. Надо же так угадать! Но, получается, не она одна умела мыслить
нестандартно. Убийцы тети Гали – тоже. Причем они вычислили убежище беглянки
еще раньше.
Ну и хорошо, что раньше! А то еще неизвестно, кто тут лежал
бы с пулей во лбу: Наиль или кто-то из них с Валерией. Даром, что тот мужик
переделал себя в женщину – ухватки у него остались совершенно прежними,
мужскими! И тут Альбина впервые задумалась над тем, почему он решился на
рискованную и страшно дорогую операцию. В поисках новых сексуальных утех? Очень
может быть. В конце концов, Рогачев и он были почти раздеты, когда их нашли. То
есть новообразованная женщина, проще сказать, промышляла этим делом…
Стоп. А где ее нашел Рогачев? Валерия рассказывала, в той
распечатке говорится о своеобразных наклонностях Рогачева. Так что
неудивительно, что он привез к себе транссексуала, сняв его прямо на улице… но
где именно? Вроде бы на Сухаревке они промышляют, эти сексменьшинства, что-то
такое слышала Альбина. Наверное, и еще есть места. Может, хотя бы на Сухаревку
сходить, поспрашивать? Но о ком? В памяти Альбины сохранились только самые
общие черты. Именно поэтому, предчувствовала она, напрасным окажется поход к
хирургам, проводящим операции по перемене пола. Если бы тот, с перстнем, все
делал легально, он не скрывался бы так отчаянно. А «левые» доктора просто
вышвырнут их вон. Даже если у них существуют картотеки, их хранят небось за
семью печатями. Конечно, можно «нестандартно» забраться в кабинет к
какому-нибудь такому хирургу, взломать сейф, но где гарантия, что Альбина
вообще узнает «фигуранта», даже если увидит его фото?
Бог ты мой, до чего же она невнимательная, беспамятная! Как
бы в ответ на ее тяжкий вздох тяжело скрипнул диван. Альбина испуганно
встрепенулась, увидев крупного человека в сером костюме, который уселся рядом с
ней и принялся так же задумчиво рассматривать убитого.
– И все-таки, барышни, – сказал он вдруг, остро глянув на
Альбину, – за каким чертом вы сюда приперлись?
– Я же вам говорила! – бурно начала Валерия, но осеклась,
остановленная властным взмахом руки.
– Слышал, спасибо. Теперь желательно подружку вашу
послушать. Итак?
– Н-ну, – нерешительно промямлила Альбина, с усилием
вспоминая лихорадочный инструктаж Валерии накануне приезда милиции, – недавно
была убита моя тетя. В ту квартиру возвращаться мне страшно, там даже убрать
еще не разрешают, а у подруги долго жить неудобно. Решила снять жилье, пока все
немного утрясется. Пришли посмотреть, а тут…
– А тут – полный капут, – вздохнул следователь. – Да уж.
Кстати, адресочек этот вы откуда взяли?
– Из газеты «Где жить?»
– Ну-ну, я так и думал, – покивал своей большой белобрысой
головой следователь. Ему было явно под пятьдесят, однако в этих льняных волосах
не разглядишь никакой седины. – Наверное, в «Где жить?» огромный выбор
предложений? А какие-нибудь еще квартиры успели посмотреть?
– Вообще-то нет, – пролепетала Альбина. – Мы только сегодня
начали…
– Ну, барышни, вам везет, – усмехнулся следователь. –
Выбрали навскидку квартирку, пришли – а там труп. Что характерно, труп
знакомый…
Альбина вскинула на него самые большие глаза, какие только
могла сделать, но тут же угрюмо повесила голову. Нечего из себя дурочку
корчить, хозяин-то прекрасно слышал, как она верещала: «Наиль! Наиль!» Дернул
же черт за язык!
– И мало, что знакомый, – задумчиво продолжал следователь. –
Оказывается, будучи живым, этот труп отличался большой агрессивностью и даже
угрожал вашей жизни. И в убийстве тетушки принимал активное участие… И даже
существует мнение, будто вы с ним были знакомы куда короче, нежели хотели бы
это показать!
Альбина опять вытаращилась на Валерию, но та метнула
молниеносный взгляд на телефон.
А, понятно. Это вовсе не Валерия сообщила ему такую кучу
ненужных подробностей: следователь просто снял трубку, позвонил в отделение,
которое ведет дело об убийстве тети Гали, поговорил с тем противным опером,
связал концы с концами…
– Между прочим, – сказала Валерия, – если вы забыли, то
напомню: мы с хозяином пришли сюда вместе. И «знакомый труп», как вы изволили
выразиться, уже лежал на полу. Мы пришли в семь, а, судя по состоянию крови и
кожи, он был убит минимум три часа назад.
– Люблю профессионалов! – с восхищением уставился на нее
следователь. – Ну нравятся мне они! Вы это что, на взгляд определили, сами?
– Тут ваш эксперт работал, – ласково пояснила Валерия. –
Имеющий уши да слышит.
– Так, так, – покивал следователь. – Насчет времени убийства
– это вы правильно сказали. Однако вам, к примеру, никто не мешал заглянуть
сюда часика в три-четыре, застрелить бедолагу, а затем вернуться – уже с
хозяином, изобразить изумление, испуг…
– А возвращаться-то зачем? – отнюдь не возмутилась, а просто
удивилась Валерия. – Это в том смысле, что преступника непременно должно тянуть
на место преступления? Ох, если бы… Тогда их искать вообще не надо было бы,
расставляй сети – и все. Нет, ваше предположение психологически недостоверно.
Следователь поджал губы. Альбина взглянула на него с
мстительным торжеством.
«Это не только недостоверно, но даже просто глупо. Идти в
квартиру вот так, наобум Лазаря… А вдруг хозяин именно в это время появился бы?
Нет, надо точно знать, что он сидит дома, например, ждет кого-то… Стоп! –
что-то словно бы звякнуло в голове. – Вроде бы кто-то договаривался с ним на
три часа. Какая-то женщина! «Голосочек звонкий, молоденький, как у синички» –
так, кажется? Эта женщина вполне могла быть уверена, что хозяин в три будет
дома, ждать ее будет, а значит, в этой квартире не появится. Можно сюда
беспрепятственно проникнуть и все осмотреть. Но «беспрепятственно» не
получилось…»
Она взглянула на Валерию и по азартному блеску ее глаз
поняла, что подруга думает о том же.
Следователь заметил их молчаливую переглядку и заволновался:
– Нет, это не честно! Вы о чем друг другу глазами
семафорите, а, барышни? Ну-ка, выкладывайте!
– Ладно, – сказала с запинкой Валерия, – скажем, так и быть.
Только с одним условием.
Даже диван, на котором сидела Альбина, чудилось, вздрогнул
от такой наглости! Что же говорить о следователе!
– С ус-ло-ви-ем? – повторил он с издевательской растяжкой. –
Это вы – мне? Я не ослышался?
