Пока она удивлялась, Валерия успела вскочить в дубленку и
теперь открывала уже запертую на ночь дверь, бормоча:
– Кажется, кому-то понравилось бегать по снегу в одних
носках? Конечно, дело вкуса, но по-моему – мазохизм!
– Ты… ты электровеник! – обреченно вздохнула Альбина и
начала надевать сапоги.
Ей удалось не очень разозлить Валерию своими темпами, а
вернее, отсутствием таковых, и в Кутузовском универмаге они оказались с помощью
удачно подвернувшегося такси не более чем через час. Однако взять Катюшку
тепленькой все-таки не удалось: в витрине ее просто не было. Еще издали Альбина
разглядела дородную фигуру Бузмакина, который демонстрировал немногочисленным
зевакам очередной итальянский шик-модерн от кутюр и одновременно выключал
компьютеры и прочую офисно-бытовую технику, рассованную по витрине тут и там.
– Ч-черт! Опоздали! – выдохнула Валерия, бросая такой взгляд
на ноги Альбины, что той захотелось немедленно остаться босиком – даже без носков
и колготок, только бы Валерия не прожгла лютым взором ее единственные сапоги.
– Подожди переживать, – пробормотала робко. – Может, она еще
не ушла?
Наперегонки, огибая угол приземистого здания, побежали к
служебному входу – как раз вовремя, чтобы нос к носу столкнуться с Бузмакиным,
который неторопливо покидал здание, шушукаясь о чем-то с субтильным
блондинчиком, интимно висевшим у него на руке.
Голубки испуганно отпрянули – слишком уж напористо налетели
на них существа ужасного, чуждого, безусловно, лишнего на этой планете пола.
– Госпожа Богуславская? – недоверчиво воскликнул Бузмакин. –
Это вы?
Альбина до того удивилась, что ее узнали, что даже забыла
кивнуть.
– По-моему, я не раз предупреждал, – высоким голосом
провозгласил Бузмакин, – что даже единственный прогул означает автоматическое
увольнение без всякого расчета. И как только у вас хватило наглости…
– Заткнись, задница! – послышался рядом хрипловатый голосок,
и Валерия шагнула вперед, заслоняя собой Альбину. – Чего разбухтелся? Лучше бы
спросил, в чем дело. У нее бандиты тетку убили, сама еле живая осталась!
– Н-да? – пролепетал Бузмакин. – Но это хоть причина
уважительная. Екатерина Калинина тоже который день не удосуживается явиться и
хоть бы позвонила!
И вдруг его брезгливо отвисшая нижняя губа мелко задрожала.
Да и через все толстощекое бузмаковское лицо прошла судорога: до него
наконец-то дошло, как назвала его Валерия!
Кровь резко бросилась ему в лицо, а в тусклом свете лампочки
над подъездом он вообще казался багрово-фиолетовым, будто гангренозная опухоль.
– Что вы?.. Что вы себе?!.
– Не пыхти, а то поперхнешься, – заботливо сказала Валерия.
– Но неужели я ошиблась? Неужели из вас двоих задница – не ты, а он? Тогда
совсем другое дело получается!
Тоненький юноша возмущенно выдернул руку из-под
бузмакинского локтя и потрусил через двор прочь.
– Костик, подожди! – фальцетом пропел Бузмакин, делая
попытку ринуться за ним.
Альбина предупредительно шарахнулась в сторону, однако
Валерия проворно заступила Бузмакину путь.
– Вы что… вы… – опять залепетал менеджер отдела офисной
техники и осекся, когда Валерия резким движением головы стряхнула капюшон, и
свет лампы заиграл в темно-рыжих пружинках, выбившихся из косы.
– Чудило, – сказала она с ласковым укором, неотрывно глядя
Бузмакину в глаза. – Ты хоть знаешь, от чего вообще отказываешься?
Альбина с открытым ртом следила за узкой ладонью, которая
легла Бузмакину на грудь, под борт расстегнутой куртки.
Менеджер качнулся, но Валерия сильно обхватила его другой
рукой за талию и привлекла к себе.
– Не на… – пискнул он. – Я буду кри…
В горле у него что-то забулькало. И было от чего! Альбина не
поверила глазам, уловив сверканье перстней Валерии уже пониже бузмаковского
живота!
– Кричать будешь? – жарко выдохнула Валерия. – Кричи, мой
сладкий! И мне покричать охота… давай вместе, а?
Бузмакин попятился в притворенную дверь. Валерия, при каждом
шаге норовисто просовывая у него между ног коленки, передвигала его
остолбенелое тело, как партнер передвигает в танго неловкую партнершу.
– Подожди меня в метро, на лавочке. Полчаса, не больше! –
донеслось до Альбины, и дверь захлопнулась.
Какое-то время Альбина стояла, собираясь с мыслями и
чувствами, затем повернулась и послушно побрела в метро. Она была так
потрясена, что даже забыла испугаться, когда какая-то фигура ринулась к ней из
подворотни, только слабо взмахнула обеими руками.
– А где Аркадий? Куда вы его дели?!
Альбина обошла взволнованного юнца:
– Подождите, он скоро выйдет. Через полчасика.
– Когда?! – капризно выкрикнул блондинчик. – Мы на прием
опаздываем! Мы уже опоздали! Какие могут быть полчасика, я вообще не понимаю?
Что ей нужно от Аркадия, этой кобыле?
Альбина сморщилась было, но тут же ей стало смешно:
– Слушай, чего пристал? Никуда твой любовничек не денется.
Скажет, чего от него хотят услышать, и выйдет.
– Да она же его трахаться потащила, я что, не видел? –
взвизгнул несчастный. – Трахаться с женщиной! Это… это…
– А по-моему, не так уж это и ужасно, – неуверенно сказала
Альбина, которой почему-то жалко стало отставного красавчика. – Некоторые из
ваших вообще пол меняют. Значит, женщина – это не так уж плохо!
– Глупости! – авторитетно заявил блондин, осторожненько,
кончиком кружевного платочка вытирая нарядные, будто у девушки, ресницы,
увлаженные слезинкой. – От себя не убежишь! Мужская сущность свое берет. Видел
я одного такого придурка на Сухаревке. О чем только люди думают?! Ну, была бы
хоть внешность подходящая, – он игриво стрельнул глазками, – а то весь
прямо-таки топором вырубленный! Одет кое-как, все ему узко, колготки драные,
волосы дыбом. Хоть бы парик надел! Естественно, от него все порядочные люди
шарахаются. А он стоит, бормочет: «Дашенька! Дашенька!..» Это он якобы
Дашенька, этот крокодил, вы себе представляете?.. О господи, да вы что? –
заверещал он, отшатываясь от Альбины, которая вдруг коршуном налетела на него и
вцепилась в руку. – Отстаньте, отстаньте! – затрясся брезгливо. – Это Аркадий у
нас в прошлом бисексуал, а у меня убеждения твердые, я окраску не меняю!
