– Простите! – Альбина отпрянула и даже руки на всякий случай
сунула в карманы. – Извините! Но этого… Дашеньку… вы когда видели?
– Ну, час назад, может быть, минут сорок, – передернул
плечами юнец. – Я как раз там проходил по пути к Аркадию. Да нет, вы ничего не
подумайте, я ему верен, у нас вообще любовь! – вдруг залепетал он испуганно. –
Я просто мимо шел… ну, надо же знать конъюнктуру, цены, руку на пульсе держать
надо…
– …О-о-о! – гулко прокатилось в подворотне эхо, и Альбине
показалось, будто вслед за ней несется железный ржавый обруч. Она даже
оглянулась. Да ну, глупости, ничего не катится, конечно. И юнец не бежит следом
– так и стоит, пригвожденный изумлением после внезапного бегства слушательницы…
Альбина выскочила из подворотни весьма удачно: автомобиль,
который как раз проезжал мимо, все-таки успел затормозить, а не сбить ее с ног.
Она рванула дверцу, начисто забыв обо всех страхах по
отношению к автомобилям:
– Вы меня не подвезете? Очень срочно! Пожалуйста!
Не дожидаясь ответа, плюхнулась на сиденье.
– На тот свет прикажете? – неприязненно поинтересовался
сухощавый, интеллигентного вида водитель. – Рай, ад, чистилище? Куда срочно-то?
Батюшки, какой остроумный! Да и ради бога, пусть
остроумничает. Главное, не рявкнул бы, чтобы шла вон, но выбрасывать Альбину из
машины он вроде не собирается…
– На Сухаревку!
Альбина напряженно смотрела в стекло. Скорее, да скорее же!
Час пик уже закончился, но как много машин на улицах. Все шоссе впереди
шевелится, как живое фосфоресцирующее существо. Конечно, надо отдать должное
водителю: он не тащится в хвосте – ловко вписывается в мало-мальски свободное
местечко, лавирует, будто каскадер в американском кино про какую-нибудь погоню.
То ли сам спешит, то ли отчаянный призыв Альбины так подействовал… А к чему
призыв-то?
Первый угар сошел, теперь Альбина могла не только похвалить
себя за проворство мышления и действий («И мы не лыком шиты!»), но и
задуматься, к чему это проворство приведет. Ехать еще минут сорок, самое малое,
так что есть время решить, что делать дальше.
Ну вот, выскочит она на Сухаревке. И, предположим, отыщет
эту фигуру – странную, нелепую, в дурацкой одежде и дырявых колготках. И,
опять-таки предположим, узнает то самое существо, которое стало причиной
рухнувших на Альбину бедствий.
А потом? Чего она, собственно, хочет?
На миг все испуганно смешалось, замельтешило в голове, мысли
как бы бросились врассыпную, однако дни общения с Валерией все-таки не прошли
даром: кое-какие обрывочки удалось поймать за хвост, будто чертенят,
разбегавшихся от Балды, и даже пригрозить им кнутом логики.
Ей нужно, чтобы этот человек подтвердил: да, тетя Галя
прятала его, потому что он ужасно боялся Наиля, в смысле Дениса Акулова, и
неведомого Вольта, а также неведомого доктора, который, наверное, и впрямь не
доктор. И, быть может, Валерия права: доктор и Вольт – одно и то же лицо.
Тогда, в больнице, Альбина могла ошибиться насчет роста (у страха глаза
велики), а голос вообще можно как угодно изменить. Ну, это не суть важно.
Главное – убедить милицию: эти люди существуют сами по себе, это часть жизни
злополучного транссексуала, но никак не Альбины. Она никого не нанимала для
теткиного убийства. Она ни в чем не виновата. С нее можно, наконец, снять
проклятущую подписку о невыезде, дать разрешение похоронить тетю Галю и
убраться из Москвы восвояси! Вот чего она хочет. Оказаться отсюда подальше! Где
угодно, хоть в дремучих (пока еще местами) заволжских лесах.
«Может, вообще лучше отказаться от этого наследства? –
подумала вдруг она с проблеском радости. – Тогда они поймут, что у меня не было
никаких побудительных причин – и отвяжутся».
Светлый призрак свободы замахал, радостно заплясал впереди,
но тут же выяснилось, что это был снежный вихрь, сорвавшийся с обочины и
перебегавший дорогу в неположенном месте.
«Ага, вернуться в Нижний и опять жить с мамой, на
восемнадцати метрах. А тут какие-никакие деньги светят… и даже очень «какие»!
Купить отдельную квартиру (однокомнатную, конечно, чтобы осталось еще съездить
в Италию – в Венецию и Рим обязательно, а остальное – как получится) и спокойно
подыскать хорошую работу. Можно даже устроиться в больницу, медсестрой, – слабо
улыбнулась Альбина. – С моим-то опытом! И вообще, пожить хоть чуть-чуть, не
думая каждый день о деньгах!»
О деньгах?..
Ее вдруг будто ошпарило. Боже ты мой… да ведь у нее с собой
ни рубля!
Сунула руку в карман, побренчала испуганно мелочью. Так и
есть, какая-то мелочь. На метро хватит, но заплатить этому молчаливому
«чайнику», который с такой готовностью плюнул на все свои дела и повез ее к
черту на куличики… Нет, правильно говорить – на кулижки; а куличики, пасхальные
ли, песочные, тут вовсе ни при чем…
Сунулась в другой карман – но там наткнулась только на
прореху в подкладке.
Может, что-то завалилось вниз? И если сейчас ощупать всю
шубку по подолу, что-нибудь там да зашелестит спасительно? Хотя бы червончик…
Нет, десятки мало. Нужна как минимум полсотня.
Все мысли о свободе, наследстве, преследовании и
транссексуалах вылетели из Альбининой головы. Она смотрела вперед, на
сверкающее шоссе, но ничего перед собой не видела: все зрительные рефлексы,
чудилось, переселились в кончики пальцев, которыми она лихорадочно прощупывали
подкладку.
Увы. Пальцы не видели решительно ничего… в основном потому,
что за подкладкой ничего не было.
– Что-то потеряли? – осведомился водитель.
Альбина испуганно повернулась – и наткнулась на его
насмешливый взгляд. Пожалуй, он уже давненько вот так, исподтишка, на нее
поглядывает. И все, конечно, понял… Однако бросил, сам того не ведая, Альбине
спасительный круг, и она им воспользуется.
– Да, – отозвалась с максимальным накалом ужаса в голосе
(ей-богу, не стоило большого труда испытать этот ужас!). – Кажется, я потеряла
кошелек.
Вот он, способ достойно выйти из положения! Конечно, ни о
какой гонке на Сухаревку теперь не может быть и речи, придется выйти здесь и
дальше добираться на метро. Вряд ли то существо будет ждать ее… Но теперь
останется только положиться на судьбу.
– Кошеле-ок, – протянул водитель, – это плохо. И много там
было денег?
– Ну… рублей сто, наверное, – неловко пожала плечами
Альбина, но тут же решила не скупиться: – В смысле, сто одной бумажкой и еще
пятьсот разными другими.
– Нормально, – одобрил водитель. – Хватило бы покататься!
