В среду утром у лифта сошлись трое:
Надежда, Андрей Рубцов и Лена Костикова.
Надежда подбежала последней и заметила, как отчужденно стоят
эти двое и смотрят в разные стороны. Лена ей нравилась, а Рубцов — не очень,
поэтому Надежда забеспокоилась. В полном молчании доехали они до пятого этажа,
Рубцов пошел к себе, а дамы задержались в коридоре у раздевалки.
Вопреки своим правилам не вмешиваться в чужую жизнь, Надежда
спросила у Лены:
— Что это вы с Рубцовым, поссорились?
Лена не смутилась, не покраснела, что было хорошим
признаком. Она спокойно посмотрела Надежде в глаза.
— А я вообще его не люблю, еще с института.
Надежда пошла было к себе, но остановилась на полдороге.
— Как с института? Вы же в разных учились, он же из
ЛИТМО!
— ЛИТМО-то ЛИТМО, да только перевелся он туда с
четвертого курса. А первые три года учился он у нас в Физмехе, и были мы с ним
в одной группе.
— И тогда он тебя обидел?
— Да нет, Надежда Николаевна, я там, можно сказать,
вообще ни при чем Это длинная история и некрасивая, только не со мной она
произошла. Неохота мне рассказывать.
— Вот, значит, как, а я думала, что он из ЛИТМО. И
никому он не рассказывает, что переводился?
— Не только не рассказывает, а даже когда мы с ним
здесь встретились, он специально просил меня, чтобы я никому не говорила,
неудобно ему, видите ли. А мне наплевать, что ему неудобно, просто сплетничать
не хочется.
Надежда понеслась к Сан Санычу, благо он уже был в кабинете.
— Послушайте, Сан Саныч, все-таки получается у нас
Андрей Рубцов. Учился он в вашем Физмехе лет пять назад, а общежитие закрыли
шесть лет назад. Значит, на первых курсах мог там бывать и знать про чердак.
— Постой, выходит, что он нарочно Маринку туда завел?
— Не знаю, Сан Саныч, что-то мне страшновато делается
от наших предположений. Ну, завтра опять пойду все сплетни собирать, теперь уже
конкретно про него одного.
* * *
На следующий день с утра у соседей слева в секторе, где
работал Рубцов, раздались визг, грохот и звон посуды. Сотрудники высыпали в
коридор и заглянули в открытую дверь. При виде дам, стоящих на столах, как
статуи в Летнем саду, только эти были одеты и раскормлены, и начальника,
бестолково тыкающего шваброй под шкаф, все все поняли: опять мышь. Мышь жила в
этой комнате давно, была заслуженным опытным сотрудником, можно сказать, ветераном
института. Питалась она остатками бутербродов и печеньем, которое добывала в
ящиках стола, а на людях появлялась нечасто, раз в месяц, чтобы не давать
забыть о себе, как кентервильское привидение. На такие глупости как мышеловки
мышь просто не обращала внимания.
Доведенные женским визгом до белого каления, мужчины пошли
на крайние меры: был приглашен кот. Кота отыскали в институтском дворе, где тот
сшивался возле черного хода столовой, и подманили колбасой. Поскольку кот не
проявил никакой особенной прыти в поимке мыши, мужчины, посовещавшись, решили
запереть его в — комнате и оставить на ночь. Можно только удивляться, что среди
пяти человек не нашлось ни одного котовладельца, который объяснил бы им
последствия этого поступка. Естественно, что во дворе жил не домашний
кастрированный пуфик, а взрослый здоровый уличный кот. Поэтому, придя утром,
сотрудники обнаружили, что кот, во-первых, нагадил начальнику в тапочки, и,
во-вторых, пометил свою территорию как всякий уважающий себя кот мужского пола.
Вдобавок мерзкое животное из чисто хулиганских побуждений
объело все комнатные цветы, в том числе и гордость всего отдела — цветущую
розовую азалию. Пока ахали и охали, кота и след простыл. Нужно было спасать
положение. Загаженные тапочки выбросили и скинулись на новые.
Котом воняло изо всех углов, попрыскали духами, открыли
форточки, но только выстудили комнату, ведь дело было зимой, летом мышь вообще
не появлялась, наверное, выезжала на дачу. Поскольку труп мыши обнаружен не
был, оставалась слабая надежда, что кот таки поймал ее и съел ночью с голодухи.
Начальнику понравились новые тапочки, и все бы обошлось, но именно в этот день
в институт прибыла какая-то комиссия из министерства: военпреды, заказчики — и
вся эта толпа во главе с начальником отделения приперлась в сектор смотреть
новый опытный образец.
Генералы и товарищи из министерства оказались воспитанными
людьми и вслух ничего не сказали, только сильно морщились и чихали, зато
взбешенный начальник отделения Владлен Иванович депремировал весь сектор на
тридцать процентов, а начальника сектора — на пятьдесят. А хуже всего было то,
что в положенное время мышь появилась как ни в чем не бывало и с тех пор
приходила регулярно раз в месяц, как прежде.
И в этот раз все было, как обычно. Дамы визжали на столах,
мужчины бегали, одна Лиля Зайцеваева спокойно сидела на своем месте, так как не
боялась мышей. Надежда мышей боялась, но Бейсик летом у мамы на даче
систематически приучал ее к виду дохлых мышей, кротов, лягушек и птиц. Поэтому,
взяв себя в руки, Надежда зашла в комнату, заглянула под шкаф, объявила, что
мышь давно ушла и можно слезать. Ей дамы поверили, соскочили со столов и
отправились в конец коридора покурить и вообще снять стресс.
Когда все причесались и успокоились, общество обратилось к
Надежде за советом, как быть с мышью. Надежда сказала, что нужно приглашать не
кота, а кошку: она не метит территорию, гораздо чистоплотнее и более
ответственно подходит к ловле мышей. Тут все вспомнили о кошке Галки
Поднебесовой.
Дело в том, что с тех пор как Галка вышла замуж, уже три
года она вела войну с кошкой свекрови. Свекровь и кошка достались Галке в
нагрузку к красавцу-мужу и трехкомнатной квартире, так что, справедливости
ради, надо было терпеть. Галка согласна была терпеть свекровь, но кошку
ненавидела люто. Кошка отвечала ей взаимностью и одних колготок разорвала Галке
несчетное множество. Кошка была полуперсидская дымчатая, красоты
необыкновенной, это даже Галка признавала, но по характеру первостатейная
стерва, к тому же очень капризна в еде. На просьбу дам разрешить кошке
послужить общему делу, Галка злобно расхохоталась.
— Да чтобы эта дрянь мышей ловила!
Вот, слушайте, что было. В прошлом месяце свекрови дали
бесплатную путевку в дом отдыха, осенью народу там немного, вот и дают ветеранам.
Уж она свою киску обнимала-целовала, плакала-рыдала, но все-таки уехала. А я же
не буду этой заразе отдельно готовить, что мы сами едим, то и ей даю. А она не
ест, а я назло ей решила характер выдержать. В общем, свекровь приехала через
десять дней, не дожила там до конца срока, потому что горячую воду отключили и
она простудилась, а кошка все десять дней ничего не ела. И потом не ест, уже
мне назло, третья неделя пошла. А свекровь воспалением легких болеет, лежит и
мне на мозги капает: «Галя, вези к ветеринару, Галя, вези к ветеринару!». В ту
субботу муж в командировке был, достала она меня, потащила я эту дрянь к
ветеринару.
