Следующим посетителем его кабинета оказался Ипполит:
– Объясните, что происходит? Я не понимаю. Вито арестовали, предъявляют ему какие-то убийства…
– Совершенно верно, ему предъявлено обвинение в убийстве. Это уже доказано, Ипполит, так что не кипи.
– Доказано? – хохотнул тот. – Вы за несколько дней раскрыли убийство?
– И два покушения на убийство. Силен малыш, силен…
Пришлось Парафинову повторить касательно убийств все, что говорил в доме Раисы Андреев, даже больше:
– Он наделал массу ошибок, а для раскрытия преступления достаточно одной. Вито купил скутер на рынке, его запомнил продавец, описал твоего брата, завтра будет опознание. На стройке автосервиса Вито кинул скутер набок, а крышка бензобака прилегала неплотно, бензин вытек, он не смог уехать и оставил скутер. Мало того, стащил шлем с головы и бросил его, убегая от раненого Маймурина. На Вито был парик – он хотел остаться неузнанным. Парик он тоже почему-то бросил, а в парике обнаружились его волосы. В Саенко стрелял, кстати, из «зауэра», не попал, но подумал, что убил. Ни один профессионал так глупо, бездарно себя не ведет, потому что хладнокровен. А Вито… взял на себя миссию мстителя, но с собой не справился, потому что убить человека непросто.
– Он дурак, плохо воспитанный дурак, говнюк, – сокрушался Ипполит, понимая всю безнадежность положения брата. – В колонии он погибнет. Игорь Игоревич, что можно сделать для него?
– Ничего. Далеко зашел Вито, слишком далеко. Состояние аффекта ему не пришьешь, мальчик шел на убийства сознательно, список накатал, кого следует застрелить, меня внес туда, почерк, кстати, его. Потом вычеркивал убитых. И охранника не пожалел, он попутная жертва, твой брат не отметил его в списке. Далее Киселев… Этот вообще погиб ни за что, ты понимаешь это? А его изрешетили. И не надейся на освидетельствование психического состояния брата. Во-первых, врачи его обязательно будут проверять, но не наши, убийства слишком громкие, поэтому не пытайся подкупить. Во-вторых, если ты подкупишь врачей и они выдадут справку, будто Вито на момент совершения преступления был невменяем, все равно сломаешь ему жизнь. Отсидит он в дурдоме, а отсидит прилично, после этого мозги у него окончательно склеятся. Выйдет, разумеется, но ни на работу не устроится, кроме как грузчиком… Ха, Вито грузчик. Ни учиться его не примут, на нем клеймо психа останется на всю жизнь. О карьере придется забыть, даже за границу потянется хвост. Мой знакомый сына отмазал от армии через психушку, и что? Парень остался вне жизни. И потом, Ипполит, это главное: Вито убил двух человек, третьего ранил. Считаешь, твой брат не должен понести наказание?
Ипполиту нечего было ответить, он опустил голову, про себя решая вопрос, как все же помочь Вито хотя бы ради матери. Невыполнимая задача. Мальчишка действительно закопал себя, но у Ипполита имелись вопросы к Парафинову, один он решился задать:
– Надеюсь, вы не подозреваете Вито в убийстве отца?
– На этот счет будь абсолютно спокоен, не подозреваем. А ты засомневался в собственном брате?
– Нет. Кто же тогда убил Арамиса и за что?
Парафинов развел руками, притом не сказав ни слова. А что говорить? Заказные убийства вообще нечасто раскрываются…
Ипполит вышел от него в растрепанных чувствах, к тому же будто разгрузил вагон угля – полностью без сил. Да на подобные новости никаких энергетических запасов не хватит, самое противное, что придется заботы о братце-недоумке взять на себя. И возьмет, куда он денется? Ипполит рухнул на водительское сиденье, прикрыл веки и сидел обманчиво спокойным.
– Безнадежно, – констатировала Милена.
– Да, – утвердительно кивнул он.
Спустились сумерки, Ипполит ехал, не торопясь, сзади сигналили лихачи, мол, либо посторонись, либо крути колеса быстрей. А он держал одну скорость – двадцать кэмэ в час, даже Милена посматривала на него с подозрением, тем не менее не подгоняла, хотя время от времени нервно оглядывалась на сигналы. Да, Ипполит плелся, как старая черепаха, ему попросту не хотелось возвращаться к матери, говорить ей неутешительные слова. Она никогда не поймет, что вина за чудовищные поступки Вито лежит на ней с покойным мужем. Страшно, что усилия по спасению мальчишки напрасны, он не изменится, Вито сложившийся тип, доселе науке неизвестный. Но мать ждет старшего сына, который теперь единственный мужчина, способный принимать решения, а у Ипполита не имеется главного – желания принимать решения. Он выстрадал свое право на независимость и, когда привык к ней, испытывал от нее настоящий кайф, потому и не женился пока, вдруг очутился перед выбором поменять весь уклад. В сущности, выбора ему не дали, мама просто великодушно перебросила свои проблемы на него.
– Мы до завтрашнего утра доедем? – подколола его Милена, но прозвучали ее слова, как обычно, безобидно.
– Извини, мне звонят. – Ипполит поднес трубку к уху, не выпуская руль. – Я слушаю…
– Это Мстислав, Ипполит.
– Да-да, – обрадовался он. – Есть новости?
– Есть. По снимкам, конечно, сложно провести диагностику, но кто-то постарался и сделал очень качественно…
– Криминалист.
– А, ну тогда понятно. Хорошо, что представлены фотографии, где сравнивается пуля, попавшая в твоего отчима, с обычными пулями, какие прилагаются к винтовкам и карабинам. Короче, дело обстоит так. Мой приятель не встречался с подобными пулями, но так как пуля и гильза качественные, то высказал предположение: скорей всего это новый вид огнестрельного оружия на стадии испытания…
– На стадии испытания?
– Ну, да. Любое оружие, прежде чем его запустить в производство и вооружать армию, проходит испытания.
– Значит, винтовка не успела родиться, а ее украли? Ну, народ… Иначе как она попала в руки киллерам?
– Однозначно тебе никто не ответит, мой приятель тоже. Он постарается выяснить по своим каналам, что за вид и насколько его предположения оправданы. Знаешь, нам самим любопытно стало, что это за пулька и из какого ствола она вылетела. Дело пошло бы быстрей, если б она была на ладони…
– Извини, ничем не могу помочь.
– Понятно. Ничего, через компьютер обработаем. Ну, бывай.
– Спасибо, Мстислав. – Бросив мобильник, Ипполит прибавил газа, повторяя: – На стадии испытания… Что это значит, как ты думаешь?
– Сначала объясни, про что ты бормочешь.
– Звонил Мстислав…
Зайдя в дом вместе с Миленой, оба вдруг задержались у входа. Неожиданностью для обоих стал маленький митинг в гостиной, да и количество молодых людей, занявших кресла и диваны, удивило. Всего человек девять, они именно заняли места, а не сидели, ибо развалились, кому как нравится, некоторые с ногами залезли, некоторые полулежали. Один – юноша с нервным лицом – ходил посередине, забавно размахивая рукой и бросая нечто типа лозунгов. К сожалению, Ипполит и Милена не слышали с самого начала:
