– Ну, без этого у них не бывает, – скривился в усмешке генерал. – Как же? Раз церковная вещь, значит, святая. Жди какого-нибудь чуда. Ну и какого же?
– Оберег это был своеобразный, – Лудонина не коснулась шутка генерала, он только лицом строже стал. – Хотя и выглядел крестом с драгоценными камнями, а свойство имел чудодейственное – хранил от болезни, сглаза, напасти любой и даже от смерти случайной.
– А чего ж не сберёг архиерея? Умер же тот? Сколько прожил? Не сто же лет?
Лудонин странным, невидящим взором окинул генерала, но промолчал.
– Чего? Не знаешь, какой смертью умер?
– Убили его, – разжал губы полковник. – Наши чекисты во главе с Атарбековым признали заговорщиком и расстреляли.
– Вот тебе и конец… И чудо не спасло, – задумался на минуту генерал, но пожал плечами, хлопнул по столу. – Время такое было. Революция. Красные, белые, синие, зелёные. Кто кого! А крест, значит, пропал?
Лудонин только голову пригнул, помолчал, потёр подбородок:
– Вот Семиножкин о нём и вспомнил. Чтоб ему, как говорится!.. Мелькнул вроде тот у кого-то из таких же собирателей. До войны тоже появлялся и теперь снова объявился.
– Не назвал, конечно, у кого?
– Что вы! Так, собрал разные сплетни, слухи подпустил, ничего конкретного. Коллекционеры – люди особые, похоже, он сам собирался добраться до того реликта, но руки коротки оказались, вот он прокурора области решил натравить. И пыль в глаза: обозначил пропажу для государства значимым злом.
– Нам бы найти такой, – хмыкнул генерал, – спасал бы от урок да от бандюг. Спокойно зажили бы! А то видишь, до чего докатились? Представление прокурор готовит. Было когда такое?..
– У прокурора свой подход, – смутился полковник.
Они помолчали.
– А коллекционер, значит, свою похоронил и новую молодушку нашёл? – вернулся к прежней теме генерал. – Хорош, супчик!
– Хорош. Эта у него третья, он, когда к светским делам вернулся, недолго холостяцкую жизнь вёл. Возвратился из столицы, бросив там вторую, а с этой уже здесь сошёлся. Моложе его намного. Красивая. Но, может, поэтому судьба ловушку ему и поставила?
– Это что же? История имеет продолжение?
– Соседка покойного, Бокова, бойкая старушка, с Донсковым моим прямо-таки интимными сведениями поделилась. Все уши ему прожужжала про поклонника вдовы. Тоже личность незаурядная: бывший врач, неудавшийся артист, литератор или библиофил, аптекарем или фармацевтом последнее время где-то прирабатывавший, а кроме того, коллекционер, на чём и сошёлся при жизни с убитым. Дружба у них завязалась несколько лет назад, заладилась не на шутку, и разница в возрасте помехой не стала, видно, общая страсть сблизила. Кроме этого молодого, у Семиножкина другой народ в квартире начал сходиться, всё больше в картишки перекинуться, ну и под чаепитие на богемные темы порассуждать. Серафима, жена, – сама художница, у них картинами весь зал увешан, правда, на одну тематику, но редкие и ценные. Только бабка та замечала и другое: шашни завела вдова с этим приятелем. А последнее время совсем увлеклась. Муж всё в своей комнате, по состоянию здоровья никуда, а те вдвоём на концерты разные да в рестораны, а то и просто у неё в комнатке маленькой закрывались. И целыми днями наедине.
– Глазастая соседка, – не удержался, хмыкнул генерал. – В таких делах они всегда успевают.
– Она и вора видела своими глазами, и сейф открытым нашла.
– Так в чём же дело?
– Семиножкина сомневается в соседке, называет её выжившей из ума; считает, что той привиделось. Бабку год назад в больницу клали на почве странных видений, всё ей нечистая сила являлась. Она из церкви всю свою жизнь не вылезала. И в этом случае тоже: примет не сообщает, твердит одно – словно чёрт в окошко сиганул.
– Но сейф-то вскрыли! Тут что-то не так. Или старуха свихнулась, или вдова не договаривает.
– Вдова действительно тяжело переживала смерть мужа, несколько суток без сна провела, теряла сознание. По этому случаю Бокова ей «скорую» вызывала и милицию.
– А милицию зачем? – Максинов поморщился от досады. – Действительно, бабка не в себе.
– Вот в то время ей и привиделся вор на подоконнике, – Лудонин языком прицокнул. – Можно было бы схватиться за эту версию. Но Донсков там всё облазил под окнами и ничего не обнаружил. Травы, правда, много.
– А может, тот любовник и сиганул?
– Не нашлось следов.
– А он-то сам что объясняет?
– Он? Ничего, – полковник заиграл марш кончиками пальцев по столу. – Не отыщет его никак Донсков. Пропал Дзикановский Аркадий Викентьевич.
– Фамилия-то какая! С такой фамилией пропасть не должен.
– Отца его задержали.
– Ну вот, а говорите пропал… Надо умело поговорить с родственничком. У Донскова, может, не получается так тонко? Может, сам взялся бы, Михаил Александрович? Молод ещё Донсков. Не поторопился ты его своим замом сделать?
– У меня к Юрию Михайловичу претензий нет, товарищ генерал. Нюх имеет. А для нашего брата, сыщика, это основное, если не главное. Всё остальное накопится.
– Так в чём же дело?
– Вы не ошиблись, заинтересовавшись фамилией. Проверили мы отца по нашей картотеке.
– Ну и что? – прищурил глаза генерал. – Из наших клиентов? Как будто попадалась мне эта фамилия? Может, ассоциации? Деканозов, говоришь?
– Никак нет. Действительно, ассоциация, Евгений Александрович, – полковник грустновато улыбнулся. – Был такой Деканозов. Только он расстрелян вместе с Берией Лаврентием Палычем как враг народа. А наш – Дзикановский Викентий Игнатьевич. Но тоже в чекистах значился. Работал ещё в окружении Грасиса, который в девятнадцатом году командовал губчека, пока Киров его не убрал.
– Вон куда потянулось… Грасис – птица известная, я читал. – Максинов озабоченно губы поджал. – К ним, значит, дорожка, к нашим, так сказать, старшим коллегам? Так может быть, не мудрствуя лукаво, туда и сбагрить наши хлопоты с церковнослужителями?
– Поэтому мне и хотелось сначала некоторые эти вопросы с вами согласовать, – пододвинулся к нему полковник. – Викентий Игнатьевич Дзикановский пока отпущен домой в полном неведении, но в понедельник всё-таки надо будет докладывать прокурору области…
Глава VII
В машине с Антохой ехалось легко. Он парень разбитной, улыбка во всю кабину и даже за её пределы, час назад печалился, теперь от прежней грусти следа не осталось. В окно то и дело выглядывает, шеей крутит, чуть ни каждую юбку взглядом провожает, а то и окриком помечает и, конечно, музычку подбирает на своём магнитофончике, который у него под рукой рядом у сиденья вмонтирован. В салоне шаром покати, если и был когда-то приёмник, до Сенюшкина не дожил, прежний водила доконал и с концами – это всё за две минуты Антоха юристу поведал на его вопросительный взгляд. Но приспособленный магнитофончик – класс! Вон какую музычку выдаёт! Антоха наконец отыскал нужную, видимо, любимую песню и подмигнул Мухину – как?
