Милиционер помоложе прыснул, Дыбин фыркнул на него, Мухин смущённо потеснился к Донскову.
– Нам вылазить? – крикнули из ямы.
– Куда? – гаркнул вниз Донсков. – Копайте ещё, ребятки.
– Чего ж тут? Тут пусто!
– Копайте, я сказал!
– Да что ищем-то? Известное дело – одна земля.
Луч фонарика запрыгал в яме, обшарил углы.
– Клад какой?
– Твёрдая? – заглянул вниз Донсков.
– Мягкая пока.
– Копайте, братцы, копайте, пока твёрдая не пойдёт, – крикнул Донсков, скривился и обернулся к оперативникам. – Мужики, прикурите мне кто-нибудь сигаретку. Рука в глине.
Пока Дыбин, сам не курящий, обшаривал взглядом оперативников, с сиденья машины медиков спрыгнул эксперт Глотов и подал пачку сигарет:
– Юрий Михайлович, у меня «Шипка».
– Давай, Вячеслав. Давно тут?
– Минут двадцать как подъехали. Твои подняли. Что ищем?
– Не догадываешься?
– Подозреваю.
– Многое бы я отдал, чтобы тот придурковатый не наврал.
– А они не врут.
– Ты уверен?
– Наука. У полоумных мозг в этом плане совершеннее.
– Дай-то бог, – затянулся Донсков сигаретой, и лицо его потеплело не то от табака, не то от заверений медицинского эксперта. – Не сносить мне головы, если ничего не найдём.
– Прямо не знаю, что и ответить, – Глотов прищурился и усмехнулся. – Не уверен, что лучше.
– Мудрый ты человек, Вячеслав, – покачал головой Донсков с кислой гримасой. – Возьмёшь в санитары, когда Максинов погонит?
– Спирта не хватит, – отказал эксперт. – Нам теперь только руки мыть и дают.
– Есть! – дико вскрикнули в яме.
– Что? – выплюнув сигарету, бросился туда Донсков. – Что есть?
И сам, не дожидаясь, спрыгнул вниз, подсвечивая себе фонариком.
– Мягкое здесь, товарищ капитан, – уже тише сказал мужичок, которому грозился Гремыкин. – Похоже, тело тут… труп.
Донсков посветил в том направлении, куда указывалось, и привалился спиной к стенке могилы: среди комьев и песка ясно проступала человеческая рука, голая до локтя. Остальное было завалено землёй.
– Санитаров надо? – спросил он мужичка, присевшего рядом, второй отвалился к другой стене.
– Водки бы, – поморщился тот.
– С собой нет. Но вытащите, как раз привезти должны. Я слово держу.
– Это когда будет…
– Ну что, кликну я санитаров? Глотов привёз двоих. Подменят вас.
– Чего уж… – махнул рукой мужичок. – Людям пачкаться. Они небось в халатах?
– Чего?
– В халатах, говорю, санитары-то?
– Не знаю. Наверное.
– Ты скомандуй, капитан, чтобы брезент нашли. Мы скоренько, – и мужичок подтолкнул Донскова наверх.
– Брезент давайте, – крикнул Донсков Глотову, когда его за руки вытащили из могилы. – Может, тут и глянешь трупик, Вячеслав? Что там? Живого-то не бросят?
– Как знать, – пожал эксперт плечами. – Я гляну. Только предварительно. Остальное при вскрытии. Сам понимаешь, а то до утра провозимся.
Дыбин протянул капитану новую сигарету, Донсков затянулся со сладостным умилением на лице, блаженно улыбнулся лейтенанту и подмигнул:
– А ты о футболе мечтал… Понял, в чём счастье сыщика?
– Бороться и искать. Найти и чтобы не стошнило, – выпалил тот.
– Вот именно. Правильно мыслишь, лейтенант.
– Это как раз для капитанов, – заулыбался сообразительный Дыбин.
– Отнюдь. Это и для майора подойдёт, – подмигнул Донсков.
Подняли наверх тело в чёрном брезенте. Подтащили к гробу, место позволяло. Все расступились, не отваживались открывать. Дарью, еле державшуюся на ногах, милиционеры попробовали увести к машине, но та не давалась. Гремыкин стоял настороже, но уже жался к машине медиков, Мухин опять не отходил от Донскова.
– Вы её оставьте, возможно, опознавать понадобится, – бросил оперативникам Донсков и улыбнулся толстушке. – Как? Есть ещё порох в пороховницах?
Та отвернулась, приметила Гремыкина, к нему прижалась.
– Вас вытаскивать? – обернулся капитан к яме. – Или сами выберетесь?
А эксперту махнул рукой – начинай, мол, однако из могилы не отвечали.
– Вы чего там? – наклонился Донсков. – Не уснули, братцы?
– Михалыч! Тут ещё один, – подал голос тот, из шутников, по имени Гришка.
– Ё!.. – вылетело у обомлевшего капитана, и он присел на корточки. – Вы чего там!.. Раскопщики хреновы!
– Ещё один, Михалыч! И тоже мужик!
Глава XII
И всё-таки, несмотря ни на что, удалось нам и поспать под утро. А когда искупались на зорьке и лёгкой зарядочкой на берегу разогрели молодецкие тела, мрачные приключения совсем забылись. Вспомнили о них только когда к сетке своей спрятанной сунулись в заветный заливчик. Не нашли её. Ни черти, ни волки, а какие-то двуногие вырвали её со всеми потрохами, а может, и рыбой. Остались на берегу следы грязных босых ног. И снастей своих мы лишились, которые под корягами караулили. Здесь уж точно плакали наши сомы и сазаны. Следы виднелись и тут. Большие для подростков. Не менее двух человек. Но и от этих никакого толка с точки зрения криминалистики. Сплошь грязь.
На работе Федонин поднял меня на смех, когда я ему про волчий вой поведал.
– Выпили с дружком? – насмеявшись, посерьёзнел он. – Вот вам и привиделось.
– Сатана – не сатана, а сеточка и снасти приказали долго жить. Теперь таких и на Больших Исадах не найти. Подарили друзья, когда к вам сюда провожали. Там спецы по этому делу. Жаль.
– Ловцы испокон веков, – покивал, соглашаясь, старший следователь. – Бывал я в тех местах. Славная там рыбалка. Ну что ж? Это тебе в назидание, чаще их наведывать станешь, может, снова обломится. А наши городские – ребята хваткие; что плохо лежит, им спать мешает. Оторва. По своим-то скучаешь?
– С вами заскучаешь…
– Ты прав. Мне ночью знаешь кто звонил? Я ведь и тебя чуть не разбулгачил, но на часы глянул, очухался.
– Я ж в это время на речке за нечистой силой гонялся.
– И Донсков мне про ужасы трезвонил. Почище твоих.
– Юрий Михайлович? Ему-то чего не спалось?
– Два трупа откопал на кладбище. Тамошние работники между собой поссорились. Чего уж не поделили? Видать, дармовые деньги, которые с родственников умерших гребут. Боком оборачивается им халява, нажитая на покойниках. Донсков предполагает, что могильщики перепились и прибили охранников. Заметая следы, в приготовленную могилу с ночи бросили оба трупа, присыпали, а уж днём, как ни в чём не бывало, опустили в могилу гроб. Умников бы не нашлось, чтобы разнюхать, да кладбищенский дурачок-побирушка приметил и ребяткам Юрия Михайловича открылся.
