Ювелирный магазин Самойловича. Место, где произошло событие, вновь открывшее Алексею Берсеневу дверь в дом Потемкиных. И давшее, как показали дальнейшие события, вполне удобный повод для их с Лизой встреч.
Его невеста в тот день пришла к Самойловичу, предварительно договорившись с ним. Опять же, к ювелиру Лизу чуть ли не силой вытолкал сам Кирилл. Как ни верти, девушка оказалась там, в магазине, случайно. И террорист, напавший на нее, тоже вряд ли имел другую возможность вырваться из облавы. Этот также выбрал магазин Самойловича случайно, просто оказался рядом с ближайшей открытой дверью.
А что те двое удальцов? Друзья детства, господа поручики Кречет и Берсенев? Выходит, оба, особенно – Берсенев, тоже оказались у того магазина в тот день и в то же самое время, что и Лиза, по чистой случайности?..
Самсонов снова вернулся из личной тишины в пространство ресторанного кабинета. Встретился взглядом с притихшим Ренкасом. Сильнее сжал пальцы на хрустальной ножке рюмки.
Хрусь!
Отломанная ножка аккуратно легла в центр пустой тарелки. Пораненный осколком палец Кирилл вытер о салфетку. Кинул ее туда же, в тарелку.
Следом кровавым вверх.
4
К середине апреля весна ворвалась в Петроград как-то стремительно, словно ветер с Балтики надул. На набережной даже под вечер оставалось достаточно много гуляющих. О полноценной весне пока что речи быть не могло. Но столичные жители соскучились по солнечным лучам. Не холодным, лишь усиливающим дождливую тоску каменного города, а ярким, обещающим скорый весенний разгул и недолгое, и оттого – еще более желанное петроградское северное лето.
– Купите даме цветы, господин офицер!
Берсенев заплатил молоденькой девчушке за белый букетик ландышей, протянул Лизе, державшей его под руку, и та картинно наморщила носик.
– Фу, господин офицер, как это пошло!
– Почему? – от неожиданно полученного замечания Алексей даже остановился.
– Набережная, закат, копеечные ландыши… Бульварный роман. Берсенев, это ты в госпитале начитался?
– Прости…
Сжав тонкие губы, поручик решительно попытался взять злополучные ландыши, даже намеревался швырнуть цветы в воду, но Лиза отпустила его локоть, легко отскочила, пряча при этом букет за спину, погрозила пальчиком.
– Э, нет, господин офицер! Это уже хамство! Солдафон! Сначала дарит цветочки барышне, после отнимает!.. Что за манеры, Алексей Иванович, где вы росли?
– Там же, где и вы, Лизавета Васильевна.
Скорее почувствовав, чем увидев, что Берсенев не готов подыгрывать, Лиза поднесла букет к лицу, вдохнула аромат, на мгновение зажмурилась.
– Не из цветочного салона, Алеша. Самые настоящие, лесные. Живые. Даже без пошлой муаровой ленточки. Вот! – она победно помахала цветами. – Они пахнут, понимаешь? Я поставлю их в девичьей спаленке и стану засыпать под этот аромат.
– Голова закружится, – предостерег Алексей. – Как вон у нашего Кречета.
– Так и не раскрыл государственную тайну? – Лиза снова пошла рядом с Берсеневым, подхватив офицера под руку. – То-то, гляжу, запропал…
– Куда там! Важный, как главный петух в курятнике! Грудь колесом, на лице – загадочное выражение. Только и знаю, что, дескать, поручено ему какое-то важное дело, чуть не самим государем императором. Даже не так: говорит – миссия, не иначе! – Алексей усмехнулся, вспоминая давешний разговор с Кречетом. – Отбывает куда-то то ли под конец апреля, то ли – с началом мая. Обещает вернуться полковником.
– Сразу так и полковником?
– Ну, Лиза, ты же знаешь Антона. Генералом родился, только по чистой случайности все в поручиках ходит.
Они помолчали. Лиза с кем-то вежливо поздоровалась, легонько ткнула спутника локтем.
– Ты заметил?
– Нет. Кто это?
– Не важно, кто, Алеша. Важно, что эта парочка проходит мимо нас уже в третий раз. Думаю, делают какой-то невероятный круг, чтобы вернуться обратно и пойти снова нам навстречу.
– Сплетен не боишься?
– Невеста Господина Медведя может себе позволить плевать на сплетни, – Лиза взглянула на поручика, явно ловя его реакцию, после хохотнула: – Да ладно тебе! Пускай почешут языками, если людям так интереснее жить. Кстати, они получат приглашение на помолвку. То-то разговоров пойдет, когда увидят тебя среди друзей жениха…
– Ты хочешь таких разговоров?
– Перед началом скучной семейной жизни встряски полезны, Берсенев.
– Возможно, – проговорил поручик, глядя сейчас мимо Лизы, на холодную воду Балтики. – Если тебе доставляют удовольствие подобные развлечения, если ты считаешь это невинным – бог с тобой.
– Ты стал моралистом, Алеша?
– Нет, Лиза, на фронте трудно остаться моралистом даже тому, кто им был в мирной жизни. Моралист в окопах, чтоб ты знала, первый враг и главный мерзавец. Просто, – он выдержал паузу, давая себе последнюю возможность собраться с мыслями, – просто мне жаль, что я не смогу насладиться финалом твоего милого спектакля.
– Какого спектакля, ты о чем?
– Любительский театр, Лиза. Все тот же, Ромео и Джульетта для пейзан. В общем… Сегодня наше прощание. Мой рапорт удовлетворен, через три дня отбываю на фронт, в действующую часть.
Лицо девушки изменилось резко. Игривое выражение словно сдуло морским ветром. Слетела напускная загадочность, делавшая ее похожей на гимназистку, впервые поцеловавшую кадета на балу. Лиза вдруг стала сама собой: растерянной, неуверенной в завтрашнем дне и крайне потрясенной. Так случается, когда внезапно уходит близкий человек.
– Я… я не ожидала… то есть… Алексей Берсенев, я ждала от тебя другого признания! Такого же, как тогда, в бабушкином саду… Ладно, то детство… Но почти два года назад, Алеша, ты… Хорошо! – к ней вернулась отчаянная решимость. – Мужчины трусы, даже если они воюют, стреляют, если их ранят и они просятся на фронт! Видно, смелости с девушками от вас ждать не приходится. Вы скорее пойдете в атаку на врага, чем решитесь объясниться! Хочешь, чтобы я это сказала? Я люблю тебя, Алеша, люб-лю! Вот! – не зная, как завершить разговор, она снова понюхала ландыши.
– Этого нельзя делать… – проговорил Берсенев, сглотнув подступивший к горлу комок.
– Нельзя любить?
– Ты выходишь замуж, Лиза. Очень скоро ты будешь помолвлена с Кириллом Самсоновым. Ты сама приняла решение…
– Но я же могу принять и другое решение, Алексей! Мы сегодня, сейчас же идем к нам, ты просишь у бабушки моей руки, а она…
– Ты питаешь иллюзии по поводу своей бабушки, Лиза?
– Нет, но раз ты такой старомодный моралист, приличия будут соблюдены. Какой бы ответ ты ни получил, я завтра же прошу у Кирилла прощения. Ты плохо его знаешь, мало, о нем разное говорят и пишут… Только он хороший человек, Алеша. Я поговорю с ним – и он все поймет.
