Тем более что в Петрограде ждали не менее важные дела.
На обратной дороге коньяк уже вызывал отвращение, и Кирилл всю дорогу дул чай да спал, редко покидая купе. На вокзале его встретил вызванный телеграммой Лео Ренкас, вместе они сразу же поехали к Потемкиным, и Самсонов рассказал то, что продумывал в пути. А именно: Лиза со своими поисками Берсенева попала в неприятную историю – оказалась невольно замешанной в его бегстве. Вдвоем они выбрались из города и с помощью поручика Кречета ушли в тайгу. Более известий нет.
– Бедная, бедная моя девочка… – простонала Настасья Дмитриевна. – И Антон туда же… Кречет… Как он мог, почему? Боже, куда все катится…
– Мертвой Лизу не видели, – повторил успокоительную фразу Кирилл. – Я распорядился, меня будут информировать постоянно.
– Видите, Настасья Дмитриевна – есть надежда! Мы даже премьеру не отменяем. А она ведь через неделю!
– При чем здесь ваш театр, Лео! Не до премьер мне теперь…
– А вот тут вы не правы, – возразил Кирилл. – О нас с вами, о моих рогах весь Петроград, как успел доложить Лео, судачит по-прежнему. Премьера тем более обещает быть громкой. Это нужно и мне, и вам, Настасья Дмитриевна, – кулак Самсонова невольно сжался. – Я всем докажу: Кирилла Самсонова не свалить и не вышибить из седла. У меня все в порядке, жизнь с бегством Лизы не закончилась. Вот увидите, я все перешибу. Особенно, если премьер-министр будет-таки на спектакле.
– Не беспокойтесь, я лично навел справки. Господин Штюрмер будет. Ему, говорят, теперь важно появляться на людях, – сказал Ренкас.
– Обещаю вам: ровно через неделю я снова отбуду в Красноярск. И снаряжу поисковую экспедицию. Лизу найдут, или я тоже увязну в болотах!
– Бог с тобой, Кирюша… – слабо отмахнулась Потемкина.
– Я уж знаю Кирилла Прохоровича: за что не возьмется – все сделает! Вот кого бы в премьеры!
Поймав тяжелый взгляд Самсонова, антрепренер осекся, быстро сменил тему и даже нашел подходящий повод, чтобы побыстрее откланяться. Когда же они вышли к автомобилю, стоявшего у поребрика, Кирилл жестом остановил Ренкаса.
– Что это вас на политику вдруг понесло, Лео? При чем здесь моя персона и премьер-министр?
– Я так, фантазирую немного, – смешался тот. – В Охранном вокруг вашей персоны разные такие разговоры…
– А вот теперь – подробнее, – Самсонов стал очень серьезным. – Вы по дороге сюда пытались что-то такое сообщить. Давно моей персоной интересуется Охранное?
– Я бы сказал, не только интересуется, но и старательно скрывает этот интерес под видом заботы о безопасности премьер-министра.
– Вас это не пугает, Лео? Что вы вообще думаете обо всем этом?
– Ни боже мой, Кирилл Прохорович! Ничего такого не думаю. Поверьте мне, закоренелому либералу, – в России жандармы интересуются только порядочными людьми! Знаете, я вас еще больше зауважал.
– Благодарю, Лео, – губы Самсонова улыбались, глаза – хмурились. – Вы настоящий друг. Поедемте, много дел.
2
Итак, Кирилл Самсонов…
Генерал-майор Глобачев уже не мог вспомнить, когда этот молодой сибирский миллионер, покоривший Петроград, впервые попал в поле зрения Охранного отделения. Такими персонами вверенное Константину Ивановичу ведомство не интересуется. Да, было дело, кажется, Самсонов пытался наводить справки по делу Берсенева, но быстро выяснилось – делает он это по просьбе своей тогда еще невесты, Лизаветы Потемкиной. Потом о нем, кажется, писала что-то бульварная пресса, которую Глобачев не читал никогда…
И вот теперь – опять Самсонов.
Его фамилию упомянули среди прочих возможных претендентов на место нынешнего премьер-министра, господина Штюрмера.
Все складывалось из разрозненных лоскутов противоречивой информации, полученной начальником Охранного отделения за несколько последних недель. Наименее проверенной Константин Иванович склонен был считать новость, донесенную ему британским послом, господином Бьюкененом. Сэр Джордж испросил у Глобачева конфиденциальной встречи, во время которой прямо заявил: согласно данным его личныхисточников глава российского правительства Штюрмер начал тайные переговоры с представителями кайзера Вильгельма. Теперь, по словам посла, Британия очень обеспокоена. Ее Величеству как союзнику русского царя перемирие России и Германии не выгодно.
Если бы не уверенность Глобачева в том, что действиями возглавляемого Борисом Полетаевым отряда террористов руководил агент германской разведки, он, возможно, сразу принял бы информацию Бьюкенена к действию. А связь между новостью, пришедшей от британского посла, и террором, который пытались развязать в Петрограде немцы руками своего конфидента, для Константина Ивановича была очевидной.
Сначала – террор во имя построения эфемерной «новой России». Как следствие – напряженная политическая обстановка в столице, да и по всей стране. Затем удар по Штюрмеру. А именно запускается «утка» о его якобы переговорах с немцами. Как следствие – скорая отставка премьера: Бьюкенен намекнул на то, что союзники могут потребовать лишить Штюрмера кресла.
Выгодно ли это немцам? Бесспорно – если главный противник в войне имеет нестабильную и непредсказуемую политическую ситуацию внутри страны, это медленно, но верно ослабляет его. Сейчас, когда генерал Брусилов начал, судя по сведениям с фронта, успешное наступление на юго-западном направлении, уверенно тесня германцев и австрийцев, взрыв очередной политической бомбы внутри России немецкому командованию был как никогда выгоден.
Однако, анализируя полученные сведения глубже, Глобачев сделал вдруг открытие, озадачившее его самого и выводящее все происходившее на другой уровень.
Что, если Бьюкенен как опытный дипломат и не менее опытный разведчик начал сейчас свою собственную игру? Действительно, почему сведения о якобы измене Штюрмера идут не откуда-нибудь, а именно от британского посла, то есть от самой Британии?
Глобачев не сомневался – сэр Джордж наверняка представляет себе цели и задачи немецкой агентуры. Допускал начальник Охранного отделения и то, что в его департаменте у Бьюкенена имеются свои информаторы. Учитывая, что здесь давно «протекает», Константин Иванович предполагал, что англичане догадываются и о связи пресловутого Боевого Отряда с германской разведкой. Значит, вполне возможно, что «утка» о переговорах Штюрмера с представителями кайзера Вильгельма идет от самого Бьюкенена.
То есть британский посол, поставив себя на место германской разведки и понимая, в чем может быть ее выгода, подал это все как реально свершившийся факт. Который, кстати, проверить сложно, практически невозможно. Установить наблюдение за премьер-министром или начать работать с его окружением Глобачев не мог, так как подобные действия, применяемые в отношении первых лиц империи, согласовывались лично с Его Величеством. А императору как раз проще отправить Штюрмера в отставку раньше, чем подозрения в его адрес просочатся в Думу. Подобная огласка государю сейчас не нужна.
