Как и следовало ожидать, на ослабленные в ходе предыдущих боёв порядки 222-й дивизии двинулась 258-я пехотная дивизия 20-го армейского корпуса. Вчерашний фельдфебель подтвердил, что дивизией командует генерал-лейтенант Хейнрици. Дальнейшие события, а также показания захваченных пленных свидетельствовали о том, что именно 258-й в этом наступлении отведена главная роль, что её атаку поддерживает 19-я танковая дивизия – 70 средних и лёгких танков, что направление удара следующее: через Таширово на Новую и Кубинку. Дивизию Хейнрици расположил в два эшелона: в первом – два пехотных полка и основная масса танков; во втором – пехотный полк. И первый, и второй эшелоны усилены миномётами и артиллерией, в том числе и самоходной. Спустя некоторое время поступило новое донесение – разведчики сообщали о том, что следом за пехотным полком второго эшелона развёртываются три полка 292-й пехотной дивизии со следующей задачей: после прорыва обороны 222-й стрелковой дивизии развить успех и при поддержке резервного танкового батальона стремительным броском выйти к Минскому шоссе в районе Кубинки.
Синхронным ударом от Звенигорода по порядкам 5-й армии, а также севернее и южнее Наро-Фоминска по обороне 33-й армии противник имел целью выйти своими подвижными частями на шоссе Минск – Москва и Киев – Москва, расчленить центральную группировку Западного фронта и, таким образом, выйти на завершающий этап операции «Тайфун» и ворваться в Москву. События час за часом подтверждали показания пленного фельдфебеля.
222-я дивизия на стыке с 1-й гвардейской имела слабую оборону. Войска были расположены в одну линию. Хейнрици довольно легко прорвал её, и танковая лавина с пехотным десантом на броне устремилась на Новую, Головеньки, Малые Семёнычи. Уже в 9.30 дивизион ПТО встретил их своим огнём возле деревни Новой, но был опрокинут, смят. Фланг стрелковой дивизии отброшен на север. Прорыв расширен до двух километров. И в образовавшуюся брешь сразу же хлынули танки и штурмовые орудия. Спустя некоторое время сюда же вошла пехота второго эшелона.
К полудню полки дивизии Лещинского вели бой, находясь фактически в окружении, отойдя на запасные позиции к деревням Иневка, Малые Семёнычи, Головеньки. Они развернулись фронтом к горловине прорыва и кое-как удерживали фланги.
Резервный танковый батальон с пехотным десантом Хейнрици тут же бросил на Кубинку. Колонна Т-III, Т-IV, а также штурмовые орудия и тягач с 88-мм зенитным орудием для борьбы с русскими танками Т-34, взмётывая снежную пыль, выскочили на шоссе Наро-Фоминск – Кубинка. Вскоре головные машины напоролись на мины. Два танка сразу загорелись, так что даже невозможно было спасти экипажи. Третий был серьёзно повреждён. Из ближайшего леса по колонне начало стрелять одиночное противотанковое орудие. Под огнём танкам пришлось съехать с дороги и продолжать путь по полю, преодолевая глубокий снег.
Когда стало очевидным, что своими силами прорыв не ликвидировать, командарм связался с КП 32-й стрелковой дивизии, где в это время находился командующий 5-й армией Говоров.
– Леонид Александрович, помогай, сосед. Прорыв на нашем стыке. Танки. Числом до сорока.
– Знаю, знаю, Михаил Григорьевич. Полосухин их уже остановил. Держит. Направляю туда свой резерв – стрелковый полк и полк ПТО.
– Спасибо, Леонид Александрович! Я – твой должник.
– После войны сочтёмся, Михаил Григорьевич.
– Непременно.
После разговора с соседом справа командарм вздохнул с облегчением. И тут же спросил:
– Почему не выходит на связь Лещинский? Что у них?
Во второй половине дня связь со штабом 222-й дивизии прекратилась.
А тем временем встреченные огнём истребительно-противотанковых дивизионов 5-й армии и потерявшие половину своих танков, штурмовых орудий и до батальона пехоты немцы отступили. Резервов для наращивания наступления в направлении на Минское шоссе на этом участке прорыва у них не оказалось. Но упускать свой шанс немцы не хотели. Командир 20-го армейского корпуса генерал Матерн произвёл перегруппировку: часть 258-й пехотной дивизии срочно вывел из боя и сосредоточил у деревни Головенки. Сюда же были стянуты остатки танкового батальона и дивизион противотанковой артиллерии. Вечером, едва стемнело, сводная колонна маршем двинулась по дороге в сторону Алабинского полигона.
Радисты 1-й гвардейской перехватили радиопереговоры командиров немецких подразделений.
– Продолжайте огонь с прежней силой.
– Требую боеприпасов. Спешите с исполнением.
– Первая задача выполнена. Выходим на шоссе. Успех развиваем, стараемся укрепиться.
– Резервы вышли.
– Резервы получите. Необходимо выполнить всю задачу целиком. Танки в бой я сейчас пускать не буду. Они будут брошены в нужный момент. Подготовьте дальнейшее продвижение артогнём.
– Дальнейшее продвижение затруднено артогнём противника. Казармы нами удерживаются. Развивать успех обхватом противника с юга.
– Назад не отходить. Поняли?
– Поняли.
– Пришлите полное донесение о результатах операции. Командование недовольно, что вы осуществили лишь часть поставленной задачи, и то с большими потерями.
Колонну 258-й пехотной дивизии перехватил отряд резерва командарма, усиленный танками КВ. Произошёл встречный бой, в результате которого немцы вынуждены были отойти, чтобы не потерять уцелевшие машины и сохранить людей.
Ночь легла на ревущие, пылающие окрестности. Бой не прекращался. Одни пытались прорваться. Другие со всех сторон теснили их, уничтожая технику и истребляя людей. Потерявшие чувство времени и ориентиры в пространстве, зачастую оторванные друг от друга, полки, батальоны и роты продолжали яростно драться. Каждый в этой драке выполнял свою задачу.
Утром подошли установки РС. Дали несколько залпов по противнику, сосредоточившемуся в районе военного городка Алабино. После короткой артподготовки на исходные вышли танки. Командарм вводил в бой свой главный резерв – 5-ю танковую бригаду подполковника Сахно. Задача бригады: перехватить танки противника в районе Акулова и уничтожить их.
Донесения, поступающие из дивизий, были неутешительными. Но в характере боя уже что-то произошло. Противник не атаковал так яростно, как в первые часы прорыва. Похоже, он уже не обладал достаточными силами, чтобы быстро перегруппировываться и наращивать свой удар, тем более что приходилось постоянно парировать контратаки. А они становились с каждым часом всё упорнее и мощнее. Перелом уже чувствовался.
Командарм слушал донесения. Объективно основной удар пришёлся на 222-ю. Но, смятая на фланге, она сумела отойти своими батальонами и закрепиться на новых позициях. 113-я, зарывшись в мёрзлую землю, держалась в буквальном смысле как вкопанная. Противник превосходил её в четыре раза численно, не говоря уже о танках, которых у Миронова почти не было. Каждый батальон 113-й вынужден был сражаться с полком, каждая рота – с батальоном, каждый взвод – с ротой противника.
– Читайте, читайте, – приказал командарм офицеру оперативного отдела.
