В следующем году покрыли себя Линейцы славой, совершив чудеса храбрости в деле у Катанлы, за Саганлугом, когда тридцатитысячный корпус турецкого сераскира (главнокомандующего) был разбит наголову, и в бою 20 июня у Милли-Дюза с Гакки-пашою, спешившим с 20 000 турок на соединение с сераскиром. В этом последнем бою Сборному Линейному полку, бывшему под командой Верзилина, удалось во время преследования отступавшего неприятеля изрубить более 200 турок и 100 человек взять в плен, а в том числе и самого начальника корпуса Гакки-пашу. Счастье захватить в плен пашу выпало на долю двух урядников Горского казачьего полка Александра Венеровского и Бориса Атарщикова, известных еще на Линии своим удальством. Несмотря на то, что паша был окружен большой свитой, смельчаки врубились в толпу турок и схватили его. Растерянная свита кинулась в рассыпную, но вся пала под шашками Линейцев. В 11 часов утра Венеровский и Атарщиков представили Гакки-пашу Паскевичу, который тут же произвел их в офицеры.
27 июня Паскевич уже без сопротивления занял Эрзерум, и войска были двинуты к Бейбурту, где в бою 27 сентября сотник Волгского полка Чуксеев отбил турецкое знамя. Боями под Бейбуртом закончились военные операции в Азиатской Турции. Мир между державами был заключен 2 сентября в Адрианополе, и по договору Россия получила Ахалцихский и Ахалкалакский округа, а также Черноморское побережье от Анапы до Поти.
В числе прочих частей получили боевые награды и Линейцы: Линейной казачьей конно-артиллерийской № 6-й роте даны были знаки «За отличие», а Войскам Гребенскому, Терскому Семейному, Кизлярскому и полкам Кавказскому, Кубанскому, Хоперскому, Волгскому, Горскому и Моздокскому, из которых комплектовались Сборные Линейные полки, были пожалованы знамена с надписью «За отличие в Турецкую войну и за дела против горцев».
В течение двух лет войны храбрые Линейцы имели много случаев выказать свою беззаветную отвагу и необычайную находчивость при самых трудных обстоятельствах. Из их бесчисленных подвигов нельзя умолчать еще об одном, наиболее ярко обнаруживающем удаль терского казака, – о 12-ти линейцах 2 Сборного полка, отправленных с депешами из Эрзерума в Бейбурт. Уже в начале своего пути казаки встретили транспорт, конвоируемый сильным прикрытием, которое предупредило их, что по дороге проехать крайне опасно, так как вся окрестность наполнена турецкими шайками. Тогда линейцы выбрали из своей среды старшим старого гребенского казака Семена Бакалдина, бывшего в кавказских переделках, осмотрели еще раз коней и оружие и, возложив упование на милосердие Божие, тронулись в дальнейший путь, усилив свою бдительность. Но как ни осторожно ехали казаки, на третьем переходе они вдруг лицом к лицу столкнулись с 30-ю конными турками, внезапно выехавшими из придорожного оврага. Казаки, по знаку Бакалдина, спешились и, залегши за камнями, открыли огонь; турки сделали тоже, – и на большой дороге закипала оживленная перестрелка. Бакалдин смекнул однако, что сколько бы времени они ни стреляли, а ехать вперед все же надо, да и турок пулей с дороги не сгонишь, – крикнул: «на-конь!» В одну минуту линейцы были уже в седлах, дали залп и выхватив шашки, ринулись на неприятеля. Внезапность нападения до того озадачила турок, что толпа их бросилась с дороги в сторону, к ближайшей деревне, не успев захватить даже тело одного из своих товарищей. Казаки неслись за ними с ужасающим гиком, но заметив, что из деревни скачет другая толпа, они, отстреливаясь, отступили опять на дорогу и, проскакав по ней во весь дух несколько верст, поехали шагом. Погони не было. Но вот на дороге узкий каменный мост. С двух сторон подступали к нему громадные скалы и, сдвинувшись вместе, образовывали такой узкий коридор, по которому можно проехать только гуськом. Казаки приостановились. Кавказское чутье подсказало им, что здесь должна быть засада. И, действительно, несколько выстрелов, пущенных наудачу, разом вызвали 20-ть ответных пуль. Теперь не было сомнения, что неприятель засел по гребню скалы и сторожит свою добычу. Но миновать это роковое место было нельзя. Казаки попытались было выбить врата меткими выстрелами, но пули только рикошетировали, ударяясь о камни, и безвредно проносились над головами турок. Патроны, между тем, все были израсходованы, и оставалось одно – прорваться чрез ущелье. Бакалдин опять крикнул «на-конь!» – и казаки гуськом, по кустам и острому каменнику, понеслись под перекрестным огнем неприятеля. Но видно Бог хранил удальцов, – ни один турок не загородил им дороги, ни одна пуля не попала в цель, и через несколько минут удальцы были вне опасности. Дав вздохнуть коням, Бакалдин раздал товарищам несколько патронов, случайно сохранившихся у него в переметных сумах, и снова казаки тронулись в дальнейший путь. Едва они проехали версты две, как в третий раз перед ними явился неприятель, в числе 28-ми человек, преградивший им дорогу. Но, изведав уже на опыте, что перестрелка не приведет ни к чему, казаки, выхватив шашки, ринулись на турок, и через минуту вогнали их в лесистое ущелье… Еще час пути, – и вдали показался Бейбурт… Казаки вздохнули свободно.
Главнокомандующий произвел Бакалдина в урядники и пожаловал ему знак отличия Военного Ордена; два другие креста украсили грудь его товарищей, по выбору самих казаков. Это были: Терско-Семейного Войска казак Андрей Панков и Моздокского – Мартын Мельников.
Отдавая должное выдающимся боевым качествам Линейцев, граф Паскевич настолько к ним привязался за время Кавказских походов, что получив в 1831 году назначение в Польшу на борьбу с польским восстанием, взял с собой и туда Сборный Линейный казачий дивизион. В следующем же (1832) команда отборных казаков Варшавского дивизиона вошла в состав Собственного Его Величества Конвоя и послужила ядром для образования впоследствии Терских сотен Конвоя.
IV. Восточная война 1853–1856 годов (Севастопольская кампания)
Начало войны. Ахалцих. Баш-Кадыкларское дело 19 ноября 1853 года. Бой у Кюрюк-Дора 24 июля 1854 года. Обложение Карса. Лихое дело Линейцев у Пеняка 30 августа 1855 года. Падение Карса и Парижский мир
По окончании Турецкой войны 1828–1829 годов русское влияние сделалось в Константинополе настолько преобладающим, что в 1833 году между Россией и Турцией был заключен оборонительный договор, по которому мы должны были, в случае необходимости, помогать Турции войсками, а она обязалась не пропускать чрез пролив в Черное море иностранных военных кораблей. Наши давнишние соперники на европейском Востоке – англичане и французы, опасаясь возраставшего могущества России и желая уничтожить наш черноморский флот и все военные портовые сооружения, рассорили нас с Турцией, а потом приняли ее сторону, объявив нам войну; к Англии, Франции и Турции присоединилась и Сардиния. Таким образом России пришлось иметь дело с союзом четырех держав, почему и сама война получила также имя «Союзнической».
Начавшиеся в конце 1853 года военные действия застали наши войска на Кавказе совершенно не готовыми. Между тем турки двинули в октябре сорокатысячную армию к Александрополю и 18 000 человек к Ахалциху. 2 ноября наш семитысячный отряд под начальством князя Орбелиани, высланный навстречу туркам главнокомандующим князем Бебутовым, был разбит под Баяндуром и избежал полного поражения только вследствие своевременного прибытия подкреплений. В это время все враждебные нам элементы на Кавказе заволновались, и положение наше стало критическим.
