Однако благодаря энергии некоторых начальников и несравненной отваге наших войск, дела наши начали вскоре поправляться. 14 ноября князь Андроников с отрядом в 7000 человек разбил наголову под Ахалцихом восемнадцатитысячный отряд Али-паши, причем в наши руки попало 11 орудий, 5 знамен, 18 значков, весь лагерь и даже канцелярия Али-паши; наша потеря была 361 человек, между тем как турки потеряли более 3 1/2 тысяч.
Гром Ахалцихской победы произвел успокаивающее влияние на местное население и возбудил соревнование в главном русском отряде, который в числе 10 000 человек с 32-мя орудиями стоял под Александрополем, наблюдая за турецким отрядом у Баш-Кадыклара, под командою Ахмеда-паши, силой в 36 000 человек при 46-ти орудиях. Наступление этого небольшого отряда, 19 ноября, против сильно укрепленной турецкой позиции, прикрытой с фронта скалистым оврагом, казалось туркам столь дерзким, что Ахмед-паша сказал окружавшим его лицам: «Русские или с ума сошли, или упились своей поганой водкой!» Однако решительное наступление гренадерской бригады в штыки и смелые действия конницы на нашем левом фланги вскоре окончательно склонили победу на нашу сторону. Руководивший конницей генерал Багговут двинул имевшиеся в его распоряжении 9 сотен линейцев (3 сотни полковника Камкова и 6 сотен полковника Евсеева) с Донским артиллерийским дивизионом есаула Кульгачева и дивизион Нижегородских драгун на обходившие наш левый фланг массы турецкой регулярной кавалерии и курдов, опрокинул их и в пылу преследования попал на правый фланг турок. Лихой есаул Кульгачев в 50-ти шагах от турецкого каре снялся с передков и осыпал картечью не ожидавшего ничего подобного неприятеля. Линейцы кинулись в шашки, за ними пошли Нижегородцы, – и весь правый фланг (с частью центра) турецкого расположения был смят и опрокинут. Главная турецкая батарея в 20 орудий досталась победителям. Турки были совершенно разбиты, потеряв лагерь, весь обоз, 24 орудия и около 6000 человек; наша потеря состояла из 1243-х человек. Последствия Баш-Кадыкларской победы были громадны; все население Кавказа ясно увидело, что наша власть стоит прочно, и что многочисленность и сила наших врагов не обеспечивает еще им верного успеха: готовившееся в крае восстание сразу затихло.
1854 год начался удачными действиями наших войск в Гурии и Имеретии. В июне месяце александропольский отряд под начальством князя Бебутова, силой до 22 000 человек двинулся к Карсу и занял позицию у Кюрюк-Дора, не решаясь атаковать крепость по недостатку осадного парка. Между тем 60-тысячная турецкая армия Зарифа-паши, по настоянию руководивших ею иностранных офицеров, двинулась для атаки нашего отряда, который одновременно перешел в наступление. На рассвете 24 июля обе армии случайно столкнулись на равнинах в трех верстах от Кюрюк-Дора и завязали ожесточенный бой, в котором Линейцы покрыли себя неувядаемой славой. В самом разгаре боя, стоявшие на правом крыле казаки были пущены в атаку на обходившую нас турецкую конницу. Три сотни полковника Скобелева (отца «Белого генерала»), за ними полк Камкова, три сотни Донцов и конно-мусульманская бригада, поддержанные дивизионом Тверских драгун с дружным «ура!» кинулись вперед. Вся масса турецкой кавалерии была в миг рассеяна. Линейцы Скобелева, заехав вперед правым плечом, атаковали дивизион конной артиллерии и взяли три орудия. Турецкий уланский полк, бросившийся на выручку орудий, был атакован с фронта сотнями Скобелева, Донцами и Тверскими драгунами, а с фланга – Линейцами Камкова, и почти весь истреблен. Увлеченные преследованием Линейцы гнали противника до тыла его расположения сквозь интервалы турецкой пехоты. В конце концов турки были разбиты наголову и в полнейшем расстройстве отступили в Карс, потеряв в этом бою 15 орудий, 26 знамен и значков и до 10 000 человек убитыми, ранеными и пленными; кроме того, у них разбежалось до 12 000 башибузуков. Наша потеря была около 3000 человек. Несмотря на эту блестящую победу, князь Бебутов все-таки не решился приступить к осаде Карса, защищавшегося 40 тысячной турецкой армией, и осенью отошел обратно к Александрополю.
Одновременно с этими событиями разыгрались серьезные военные действия и на Эриванском театре военных действий.
Военные действия 1855 года на Азиатском театре не были столь решительны, как первые два года. Турки, очистив Закавказье, отступили к Эрзеруму. Только лишь в Карсе оставили они 20-тысячный гарнизон, в надежде на сильные естественные и искусственные укрепления, делавшие эту крепость неприступной. Русские обложили Карс и успешно блокировали его до половины ноября.
Несколько раз турки пытались прорвать блокаду и пробиться на выручку к Карсу, но напрасно. Одна из таких попыток была сделана в конце августа и дала случай «закаленным в боях» Линейцам показать во всю ширь свою удаль и умение пользоваться минутой и обстоятельствами. Получив известие, что сильный кавалерийский отряд турок (более 3000 при 4-х горных орудиях) сосредоточился в Пеняке (верстах в 120-ти к западу от Карса, по Карсо-Ольтинской дороге), Муравьев двинул против турок отряд Ковалевского, передовую часть которого составляли 4-е сотни Линейцев, ракетная команда и сотня охотников (разведчиков-добровольцев. – Примеч. ред.). Давно уже тяготясь вынужденной бездеятельностью под Карсом, казаки, радуясь встрече с врагом, понеслись вперед «по-линейски», как привыкли скакать дома на тревоги. Длинной вереницей растянулись они по тесному ущелью, когда головные удальцы, в 6 часов вечера 30 августа, домчались до Пеняка. Несмотря на встречный ружейный огонь, передовая сотня князя Туманова бросилась в шашки на встретивших ее башибузуков и на их плечах ворвалась в селение Пеняк. Подоспевшая ракетная команда сотника Вакульского очистила склоны ущелья от стрелков, – и Пеняк был наш. Хотя Линейцам не давалось задачи атаковать весь отряд, но упоенные успехом, они кинулись в шашки на пораженных неожиданностью турок. Те, не выждав удара, обратились в бегство, сперва право-фланговый а потом и лево-фланговый полк; примеру их последовали и все прочие неприятельские войска. Есаул Сердюков взял с боя одно орудие, остальные же ушли вместе с их прикрытием. Али-паша покушался остановить бежавшие войска, и если не был убит окружившими его казаками, то спасся, вероятно, только благодаря капитану Романовскому, который, усмотрев раненного, но все еще продолжавшего сопротивляться, пашу, успел остановить казаков. Али-паша был захвачен в плен. Главная масса турок бежала по ольтинской дороге, а другая к селению Котык. Капитан Романовский, собрав, по возможности, казаков, из которых одни были увлечены в разные стороны преследованием бежавших турок, а другие кинулись в их лагерь, направил казачьи сотни по ольтинской дороге. Линейцы гнали неприятеля на протяжении 15 верст, и только наступившая темнота и совершенное утомление лошадей заставили их прекратить преследование, в продолжение которого взяты ими еще два орудия, четвертое же захвачено по дороге в селение Котык, куда сам Ковалевский послал часть своей колонны. Урон неприятеля простирался одними убитыми до 300 человек. В плен взяты, кроме начальника отряда Али-паши, один офицер и 45 нижних чинов, остальные разбежались по горам. С нашей стороны убитых не было; ранены два казака и 6 милиционеров (ополченцев. – Примеч. ред.).
16 ноября Карс сдался, причем 30-тысячная турецкая анатолийская армия во главе с главнокомандующим муширом Вассиф-пашей и восемью другими пашами попала в плен. Однако, невзирая на такой успех на Азиатском театре, война в общем не была удачна для России. Падение Севастополя привело к тому, что согласно Парижскому миру, окончившему эту кровопролитную войну, мы должны были, кроме других тяжелых условий, возвратить Турции все завоеванные нами у нее в эту войну области.
