25
«…А ведь в Берлине, в СД и гестапо, все еще считают захоронение сокровищ у берегов Корсики величайшей из тайн рейха, – подумалось штурмбаннфюреру Скорцени. – Причем даже в окружении фюрера и Гиммлера о нем известно только единицам, да и то в самых общих определениях количества награбленного Африканским корпусом и реального места его затопления!»
– В ватиканской разведке «Содалициум пианум» даже над названием операции мудрить не стали, решив именовать почти так же, как именует ее «спецгруппа Скорцени», занятая поисками этого вынужденного затопления, а также его секретная охрана, то есть «Корсиканский корсар», – окончательно добила его княгиня.
– И, как я понимаю, теперь Святой престол предлагает мне покровительство, но в обмен на статус агента его разведки?
Операцию по поиску сокровищ фельдмаршала Шелленберг в самом деле одобрил именно под этим названием. Прохаживаясь по кабинету, бригадефюрер даже несколько раз повторил его, явно смакуя непривычное словосочетание «корсиканский корсар» и наверняка пополнил им собственную коллекцию наименований разведывательно-диверсионных рейдов. Словом, он, Скорцени, мог бы посвятить этой истории отдельную страничку своих мемуаров. Но тогда еще одну пришлось бы посвящать тому, каким образом наименование этой секретнейшей операции стало известно княгине Сардони.
– А еще вам будет предложено определенную часть сокровищ, – даже не стала подслащивать свою пилюлю Мария-Виктория. – Так что вам грех обижаться на нас, корсиканский корсар Скорцени. К тому же учтите, что мы уже подступаемся и к более информированному источнику – барону фон Шмидту, то есть непосредственному участнику операции «Бристольская дева», в рамках которой и формировался Африканский конвой Роммеля.
– Это уже чувствовалось, что подступаются. Хотя, признаюсь, мне не известно было, кто за этим стоит.
– И давно завладели бы вашим бароном, но из уважения к вашему статусу личного агента фюрера решили, что действовать все же лучше через вас.
– Какая деликатность.
– Справедливо полагая, что вы то ли включите Шмидта в свою группу, то ли, выжав из него всю информацию, превратите с потустороннего «духа-хранителя» сокровищ.
– И что, сомнений в том, что я соглашусь сотрудничать, у вас и ваших покровителей не возникало?
– Почему же, возникали. Но мы проанализировали ситуацию и поняли, что в борьбе за сокровища Роммеля схлестнется множество сил. Прежде всего, к нему будет подбираться несколько сугубо германских групп, что совершенно естественно; затем подключатся ценители сокровищ из Корсики и Франции. Не забывайте также о ватиканской группе, сицилийской мафии, корсиканских сепаратистах, а также о командном составе красных партизан-гарибальдийцев, с их русскими покровителями; не говоря уже о новоявленных флибустьерах, которые решат испытать судьбу сразу же, как только отгремит война.
– Признаю: перечень вполне обоснованный.
– Можете себе представить, каким слоем костей будут усеяны места предполагаемого захоронения сокровищ?
– Моя фантазия блекнет.
– А сколько пота и крови, – не унималась княгиня, – будет пролито в связи с поисками их на корсиканско-французском, итальянском, ливийском и прочих берегах, а также на судах поисковиков?!
Скорцени помолчал. Слова княгини Сардони комментариев не требовали, они требовали глубинного осмысления. До сих пор он относился к поиску сокровищ, как к сугубо германскому делу, и всегда исходил из того, что еще до окончания войны они будут найдены и перепрятаны уже где-нибудь в Германии. Но теперь обер-диверсант рейха начинал понимать, что в Ватикане к этой проблеме относятся более расчетливо. И Мария-Виктория права: к поискам сокровищ неминуемо подключатся мафия и корсиканские сепаратисты, которым деньги понадобятся, прежде всего, для борьбы за независимость от Франции.
Причем задача обоих этих движений будет заключаться не только в том, чтобы немедленно разыскать и поднять сокровища, сколько в том, чтобы истреблять или, по крайней мере, запугивать всякого, кто решится на поиски без их разрешения или без их участия в доле.
– Кстати, если мне действительно придется прятать вас, то в миниатюрной бухточке, замаскированной вон теми зарослями, будет ждать небольшая моторка, – вновь вернулась к описанию условий их сотрудничества Мария-Виктория.
– Вы и в самом деле инструктируете меня, как будущего «монаха-отшельника».
– Ничего не поделаешь, приютив, я обязана буду проникнуться ответственностью за вашу судьбу и, прежде всего, за условия содержания.
– Почему «обязана буду»? На мой взгляд, вы уже прониклись ею.
– Еще не совсем, – озарила его своей белозубой улыбкой Мария-Виктория. – По-моему, чего-то не хватает, какой-то чувственной изюминки.
– Но тогда это уже будет не чувство ответственности, а нечто иное.
– Хотите сказать: чувство любви? – игриво подразнила его кончиком языка княгиня.
– А я вот произнести эти слова не решился. По крайней мере, вслух.
– Опасная тема, не правда ли?
Скорцени ответил не сразу, поэтому на какое-то время наступило неловкое молчание.
– Все это очень романтично, – заговорил он после подбадривающего вздоха княгини, – почти как в пиратском романе. Но вы не ответили на простой, как весло в моей руке, вопрос: когда и каким образом вы узнали об африканских сокровищах Роммеля?
– О сокровищах меня известили не так уж и давно. С тех пор, когда моим разведпокровителям стало известно о вашем предстоящем визите на виллу «Орнезию». Как вы понимаете, они решили максимально использовать наше знакомство и наши контакты.
– Звучит правдоподобно.
– Не огорчайтесь, в разведке все зиждется на правдоподобности, поскольку на этом выстраиваются все наши «легенды». К тому же убеждена, что после войны добыть сокровища Роммеля в одиночку вам не удастся. А мы – самые порядочные союзники, с которыми вам стоит иметь дело и которые намерены твердо следовать любым нашим договоренностям.
– При этом гарантом в сделке намерены выступать вы?
– Не скажу, чтобы я напрашивалась на эту роль, однако предполагала, что именно так и будет решено.
– Понимаю, шефы исходили из ваших сегодняшних связей и складывающейся ситуации. Но вопрос в том, как будут развиваться события дальше.
– О конкретных этапах операции «Корсиканский корсар» с вами будут говорить позже. Как и со мной – тоже.
– То есть вести переговоры будете не вы?
– Скорее всего нет. Вы сами определили, что меня будут использовать в качестве гаранта-заложника. Причем заложника обоюдного: и вашего, и Ватикана.
– Откровенно скажу: вам не позавидуешь, – мрачновато улыбнулся Скорцени.
– Но и тем, кто посмеет нарушить эти договоренности, тоже завидовать не придется, – вдруг сурово предупредила княгиня. – Месть гарантирована. А теперь вновь возьмитесь за весла, штурмбаннфюрер. Нам не стоит задерживаться здесь. Все равно вряд ли нас заподозрят в том, что мы целовались.
