Скорцени прошел вслед за бароном до трапа, ведущего на ходовой мостик и, лишь когда тот взялся за поручни, вполголоса произнес:
– Только что меня предупредили, что в Бухте Безмолвия нас ждет опасность. И поскольку соперники наши находятся на борту военного бронированного судна и вооружены до зубов, нам посоветовали, не засвечиваясь у причалов «Пристанища», провести эту ночь в тихой бухточке Жираглиа, у одноименного, если не ошибаюсь, городка.
– Причина только в этом? – остановился барон на первой ступеньке трапа.
– Других не вижу.
– Почему же вы пытались засекретить это банальное на фоне нашего дела обстоятельство, эту причину изменения курса?
– Потому что намерен потребовать от вас, оберштурмбаннфюрер СС, впредь выполнять любой мой приказ без каких-либо объяснений и обоснований. Я сформировал эту экспедицию, снарядил ее, а потому имею полное моральное и юридическое право взять на себя командование ею.
4
Барон угрюмо взглянул на обер-диверсанта рейха и, словесно никак не отреагировав на вспышку его эмоций, поднялся на мостик, чтобы отдать приказания рулевому. Подождав, пока матрос развернет яхту, фон Шмидт еще несколько минут постоял рядом с ним, созерцая россыпь медленно приближающихся прибрежных, прямо из моря произрастающих скал, и только потом снова спустился на палубу.
– Кажется, мы оба погорячились, Скорцени.
– Удобная форма извинения, – без какого-либо налета обиды заметил тот. – Не скрою, ваше поведение, бывший начальник охраны «Африканского конвоя фельдмаршала…», меня озадачило.
– А по-моему, мы не довели наш разговор, нашу стычку, даже до элементарной ссоры.
– При чем здесь ссора? Я обратил внимание, как вы занервничали, когда я потребовал вести яхту к Жираглиа. С чего бы это?
Фон Шмидт как можно безразличнее передернул плечами и попытался изобразить на своем обветренном, цвета выжженного кирпича, лице полнейшее непонимание.
– Не пойму, о чем вы, господин Скорцени.
Обер-диверсант осмотрелся, нет ли кого-либо поблизости, под руку отвел барона в сторону от трапа, на одну из смотровых площадок и вполголоса, чтобы никто не расслышал, объяснил:
– …О том, что сокровища Роммеля, скорее всего, покоятся не возле побережья Корсики, как вы всех, вплоть до рейхсфюрера Гиммлера, уверяли в этом, а где-то у берегов острова Жираглиа. Возможно, у одной из прибрежных скал. Услышав, что я требую идти к этому островку, вы сразу же забеспокоились, решив, что самая большая из ваших тайн каким-то образом раскрыта. Признавайтесь, фон Шмидт, признавайтесь, пока у вас еще есть возможность сделать это не под пытками и не под дулом пистолета.
Барон многозначительно покряхтел, еще с минуту помолчал, вперив взгляд в какую-то точку на горизонте…
– Гиммлер был единственным, кто решительно не поверил ни моим словам, ни моей карте. Но правды потребовал от меня не сразу, а через сутки после нашей официальной, так сказать, встречи. Причем с теми же угрозами, что и вы.
– Не будем тревожить дух «магистра Черного Ордена СС», – как теперь принято именовать Гиммлера в демократической прессе.
– Вся так называемая «демократическая пресса» – не что иное, как дер-рьмо.
– Мы доведем ваше оригинальное умозаключение до воротил мировой прессы. Они будут приятно удивлены глубиной проникновения. Однако с этой минуты – ни слова лишнего. Где покоятся сокровища фельдмаршала Роммеля, барон? Только теперь уже не лгать.
– Вы правы, у одной из скал. Рядом с ней, как следовало из лоцманской карты, должна быть обширная, хотя и мелководная, банка
[44], которую этот Перст Дьявола, собственно, увенчивает.
– Как я понимаю, Перст Дьявола – это название скалы? Ее официальное название?
– Ходят слухи, что когда-то эта вершина, которая только в штиль едва выступает из воды, в самом деле напоминала изогнутый палец, словно часть руки утопленника. Правда, со временем очертания ее изменились. Если верить рассказам, однажды в нее врезалось какое-то судно, которое хотя и дало течь, но с пропоротым бортом сумело дотащиться до островного мелководья, где было взято на буксир. Как утверждают, блуждающее течение, которое буйствует в том районе, сорвало его вместе с частью изуродованной ветрами скалы.
– Но водолазы, очевидно, сотни раз прошлись по ее основанию.
– Как потом выяснилось, из-за этого блуждающего течения и сильных водоворотов, которые время от времени образуются у стенок банки, Перст Дьявола пользуется очень дурной славой у рыбаков, ныряльщиков и любителей «подпарусных гуляний». К тому же «перст» расположен довольно далеко от острова.
– Никаких сведений о внезапно разбогатевших кладоискателях тоже не появлялось, – изыскал очередной спасительный аргумент уже сам Скорцени. – Хотя должны были бы, такую удачу не скроешь.
– В том-то и дело, что никому и в голову не приходило целеустремленно искать сокровища Роммеля у берегов Жираглиа. Исходя из нашей дезинформации, все «внебрачные дети фельдмаршала», как я их называю, устремлялись к северной оконечности Корсики.
– И впредь будут устремляться туда же.
– Сомневаюсь. Вряд ли нам удастся скрыть поисковую операцию у Перста Дьявола от глаз любопытствующих, особенно тех, кто неминуемо станет следить за нами.
– А мы попытаемся. Тут уж игра пойдет по-крупному, без утешительных бокалов шампанского. Мы будем проходить мимо этой дьявольской скалы?
– Нет, поскольку направляемся к южной оконечности острова с юго-западной стороны. А Перст Дьявола появляется из морской глади в трех милях восточнее Жираглиа. Даже если прикажете изменить курс, чтобы обойти остров, при таком волнении, как сейчас, мы вряд ли сумеет разглядеть его.
Все еще не сводя глаз из береговой линии острова, Скорцени азартно потер ладонью о ладонь, как игрок в рулетку, в очередной раз намеревавшийся ставить на «стопроцентно выигрышный» номер. Теперь, получив сведения о погибельной скале, обер-диверсант рейха, как никогда раньше, почувствовал, насколько близко он подступился к заветному кладу.
– Но если и в этот раз, барон фон Шмидт, вы попытаетесь вводить нас в заблуждение, ваш скелет останется на вершине Перста Дьявола вместо бакена.
– Уже не попытаюсь; поздно, да и нет смысла. Так что, меняем курс «Крестоносца»? – спросил барон как раз в ту минуту, когда ветер, прорывавшийся со стороны корсиканских гор, неожиданно стих.
– Не меняем, движемся в сторону портового городка. Остальные детали обсудим за картой. За мной, в каюту.
– Что произошло, почему мы уходим от Корсики? – попыталась встать на их пути Фройнштаг, однако Скорцени попросту отмахнулся от нее: – Не время сейчас, оберштурмфюрер, не время. Наслаждайтесь пейзажами Жираглиа.
