– Вот они – слова, которые сам я так никогда и не решился бы произнести в вашем присутствии, Шварц, – как можно дружелюбнее произнес «человек со шрамами» и даже чуть было ни обнял баварца. Но как раз в эту минуту со стороны бухты донесся рокот корабельного мотора.
12
Июнь 1960 года. Италия. Лигурийское побережье.
База штурмовых плавсредств «Сан-Джорджио»
Войдя в здание школы боевых пловцов, или, как ее называли сами курсанты, «школы смертников», Сантароне вдруг почувствовал, что время потекло вспять.
Несколько лет тому они с адмиралом Солано точно так же входили в кают-компанию этой школы, и он как комендант базы «Сан-Джорджио» точно так же, официально, представлял своих боевых пловцов. Командующий Лигурийской военно-морской базы, конечно же, давно знал этих коммандос по фамилиям, чинам и в лицо. Тем не менее терпеливо выслушивал представление Сантароне, поскольку этого требовали уставной ритуал и флотские традиции.
Правда, в прошлый раз особую атмосферу этому представлению создавало осознание адмиралом того, что все эти моряки готовятся к выполнению крайне опасной диверсионной операции. Причем не где-то там, в африканском бантустане, а в России, на главной базе ее Черноморского флота. Не зря же, расчувствовавшись в разговоре с ним, заместитель командующего военно-морскими силами вице-адмирал Роберто Гранди вдруг произнес: «Эти люди хотя бы понимают, что, садясь в свою мини-субмарину “Горгона”, берут билет в один конец? Притом что войны давно нет, им никто не может приказать идти на смерть и что они добровольно решаются на гибель ради уничтожения какого-то там корабля, который давно следовало списать как морально и технически устаревший?»
«Истинные итальянские моряки и диверсанты по духу, – последовал ответ, – они считают бесчестием для себя тот факт, что бывший флагман, линкор “Джулио Чезаре”, должен служить нашим врагам, да к тому же под названием “Новороссийск”. Стремление их командира фрегат-капитана Боргезе уничтожить “преданный правительством корабль”, каждый из них воспринимает как дело чести».
…Вот и сейчас, завидев адмирала и старших офицеров, все восемь «морских дьяволов», неохотно, с демонстративной ленцой людей, которые, избрав для себя судьбу камикадзе, получили право игнорировать все условности, в том числе и уставные, этого мира, поднялись из-за стола.
– Унтер-офицеры Джино Корвини и Николо д’Аннуцио, – с той же служебной ленцой представлял героев севастопольского рейда Сантароне. – Это они испытывали все конструкции управляемых торпед и диверсионных катеров. У берегов Франции они сумели навести управляемую ими торпеду на германский эсминец, а когда тот ушел на дно, еще два часа держались на специальных поплавках, пока их…
– Подробности этой операции мне известны, – перебил его контр-адмирал, едва заметно поморщившись. – Как и подробности их участия в операции «Гнев Цезаря», о которой предпочтительно не упоминать даже в этих стенах.
– Предпочтительно, – тут же согласился корвет-капитан. – Позвольте представить: Ливио Конченцо, унтер-офицер, который в свое время был инструктором школы пилотов управляемых торпед по подводным диверсиям. Лично принял участие в шести диверсионных морских операциях. В том числе и в таких нашумевших, как…
– Перед севастопольским рейдом, о котором мы здесь решили не упоминать, – перебил его в этот раз уже сам Конченцо, – было обещано возвести меня в офицерский чин.
– Не время сейчас, – сквозь зубы процедил комендант, пытаясь остановить его.
– А что, представится еще какой-то случай? – огрызнулся диверсант. – Тогда, перед рейдом, вы, синьор контр-адмирал, так и сказали: «Странно, Ливио, что до сих пор вы так и не удостоены офицерского чина». Но, как видите, я все еще прозябаю в унтер-офицерах. Даже после все того же нигде не упоминаемого севастопольского рейда.
– Все оказалось не так просто, Конченцо, – проворчал корвет-капитан, заметив, что контр-адмирал попросту растерялся. – Во-первых, у тебя нет необходимого образования, да и вообще числишься у командования не на лучшем счету. Словом, давай поговорим об этом позже…
– Просто хотелось напомнить командующему базой о моем ходатайстве, – миролюбиво передернул плечами Ливио.
– Вам пора бы уже знать, унтер-офицер, что чины раздаю не я, – столь же миролюбиво прояснил положение дел и контр-адмирал. – Согласен, я высказал удивление по поводу вашего чина. Однако обещаний тоже не раздавал.
Дабы не обострять конфликт, Сантароне тут же принялся представлять двух невысоких, коренастых, очень похожих друг на друга парней, обер-лейтенантов Марка фон Гертена и Элио фон Штаубе, из итальянских немцев, которые к тому же приходились друг другу двоюродными братьями.
– Прежде чем по личной рекомендации Отто Скорцени попасть в нашу школу, – решил проявить совершенство своей памяти контр-адмирал, – эти парни прошли обучение во Фридентальской диверсионной школе под Берлином, где специализировались по минированию мостов, судов и портовых сооружений.
– Поразительная память, синьор контр-адмирал, – бесстрастно отметил фон Штаубе.
– В годы войны они дважды высаживались в тылу русских, – проигнорировал его похвалу командующий, по-прежнему обращаясь к Сантароне, – и после выполнения задания возвращались через линию фронта. Вот только в боях за Италию прославиться так и не успели.
– Если помните, я уже объяснял, что мы готовились организовать такую же, как в «Сан-Джорджио», школу боевых пловцов в Восточной Пруссии. Точнее, именно к этому нас и готовили в Италии, – холодно молвил фон Гертен, лоб которого наискосок перечеркивал неглубокий, по касательной, осколочный шрам. – Так что поначалу служба в рядах «морских дьяволов» оставалась для нас всего лишь прекрасной стажировкой.
– Но когда вы объявили о готовности основать свою школу, командованию в Восточной Пруссии уже было не до вас. Как и командованию в Берлине. Кажется, так вы завершили свой печальный рассказ во время предыдущего представления? – и на сей раз не подвела память командующего. – Только поэтому вы и продолжили службу под командованием князя Боргезе.
– Именно так все и было, господин контр-адмирал.
– И, наконец, самое время представить нашего технического гения, механика Витторио Абруццо. К тому же водолаза-спасателя и ремонтника. Ну, а рядом с ним – лейтенант Антонио Капраре, тоже известный всем нам по операции «Гнев Цезаря»…
Сантароне уже готов был направиться к стоявшему чуть в сторонке военфельдшеру Винченцо Гардини. Этот самый «пожилой» в их диверсионной команде боец, лишь недавно получивший чин младшего лейтенанта, в довоенном прошлом становился призером первенства Европы по плаванию и теперь соединял в себе ипостаси инструкторов по плаванию и по оказанию первой медицинской помощи.
Но как раз в ту минуту, когда корвет-капитан намеревался напомнить командующему об этом офицере, раздался телефонный звонок, и ближе всех оказавшийся к аппарату капитан-лейтенант Ленарт, едва справляясь с замешанным на удивлении восторгом, объявил:
