– Мне запрещено распространяться по этому поводу. Причем запрет введен под угрозой смерти.
– Считайте, что эта угроза не только прозвучала, но и вот-вот будет «приведена в исполнение», – вновь обратил внимание Скорцени на плечистого черноволосого реюньонца-бонапартиста, которого даже подернутые сединой виски не очень-то старили. В самом деле, что-то очень знакомое почудилось ему в облике этого человека.
– Ладно, уговорили: вам скажу, – наконец поддался фон Шварц с тем легкомыслием, с каким обычно ведут себя люди, решившие, что хватит набивать себе цену, как бы ни вспугнуть заказчика. – Вы, оберштурмбаннфюрер, не ошиблись, они – именно те, за кого вы их принимаете.
– Не разочаровывайте меня, фон Шварц, – угрожающе надвинулся на хозяина поместья обер-диверсант. – Отвечайте четко и ясно: кому на сей раз не дают покоя сокровища Роммеля, дьявол меня расстреляй?!
– Людям, уверенным в том, что золото Роммеля должно принадлежать именно им, точнее, организации, которую они представляют.
– И это вся информация?!
– Пока что – вся. Ничего не поделаешь, у причала «Пристанища» бродяги с «Ломбардии» ошиваются всего лишь вторые сутки, причем ведут себя крайне сдержанно и скрытно.
– Все-таки вы решились не только разочаровать, но и злостно огорчить меня, фон Шварц. Терпеть этого не могу. За двое суток ваши люди обязаны были повытряхивать из них души.
– Кажется, вы немного запоздали с этим требованием, – загадочно как-то произнес владелец поместья и, взглянув на часы, долгим взглядом провел уходящий на северо-запад, в сторону мыса Капо-Бьянко, водолазный бот.
– Разве эти искатели сокровищ не вернутся сюда?
– Верю, что им бы этого очень хотелось, – неопределенно как-то отмахнулся фон Шварц. – Да только вряд ли…
– Если продолжите говорить со мной загадками, вздерну, – теперь уже почти всерьез пригрозил обер-диверсант рейха. И тут же, не меняя тональности, поинтересовался: – Бедный, вечно молящийся монах Тото в ваших краях не объявлялся?
– Конечно же, благоденствовал здесь вместе с неким господином Рене де Шато. Таким же иезуитом, как и он.
– И с чем же пожаловали сюда эти «паломники» от контрразведки?
– Ясное дело, изредка они молились.
– Время от времени даже молились?! Интригующе.
– Но мои люди проверили. К сожжению, к гибели в Лунной бухте яхты и баркасов кладоискателей, группа Тото не причастна, если вас интересует именно это.
– «К сожалению», не причастна? – решил таким деликатным образом уточнить сказанное бароном.
– Всегда важно знать, кто стоит за бандой террористов, которая завтра таким же образом способна сжечь твое собственное поместье, вместе с твоей собственной яхтой.
– То есть агентура сумела убедить вас в таком раскладе, при котором люди Тото остаются вне подозрения?
– А полиция еще и сумеет доказать вам, что Тото и его люди пребывают под защитой его величества алиби. Кстати, убеждала меня не столько агентура, сколько сам Тото.
– Ну, это не аргумент.
– Еще какой!.. Тото и сам готов щедро заплатить всякому сведущему, чтобы знать, кто именно совершил ночной рейд на флотилию этих кладоискателей. Но еще щедрее отблагодарил бы тех, кто назвал бы ему имена террористов, которые следующей ночью почти всю эту группу «погорельцев» истребили.
– Считаете, что в этих двух нападениях действовали разные группы?
– Так считают полицейские эксперты. Да и мои спецы из бывших диверсантов – тоже. Согласитесь, что этот факт еще больше запутывает ситуацию. Если так пойдет и дальше, скоро вся Верхняя Корсика будет предана убийствам и пожарам.
– Неплохо бы, – машинально вздохнул Скорцени, но, тут же спохватившись, миролюбиво спросил: – Так где он сейчас, этот ваш «бедный, вечно молящийся»?
– Он, как всегда, «везде и нигде». Его спутник неожиданно убыл из «Пристанища» вчера под вечер, а сам Тото странным образом исчез сегодня на рассвете.
14
Отсюда, с высоты горного плато, оберштурмбаннфюрер метнул взгляд на резко уменьшившую ход «Ломбардию», словно на ней и в самом деле решили заняться рыбной ловлей. Больше всего ему хотелось сейчас знать, почему бот ушел в сторону мыса Капо-Бьянко. Неужели организаторы этой экспедиции считают, что сокровища фельдмаршала следует искать где-то там, между мысом и городом Пино?
– Может, у них и карта соответствующая имеется, – сочувственно ухмыльнулся Скорцени. – Одна из тех, по которым клады можно искать в любом уголке планеты? Нужно было бы подкинуть им парочку таких, вместе с «черной меткой» в виде магнитной мины с радиовзрывателем. Кстати, о «черной метке»… Ты так и не выяснил, что сумел предпринять Тото, чтобы сорвать этот рейд неудачников, а главное, удалось ли ему подложить под днище золотоискателей хотя бы один из своих «корсиканских сюрпризов».
– И все же присутствие здесь этих аборигенов Острова Сокровищ огорчать вас не должно, – попытался хоть в какой-то степени умиротворить обер-диверсанта рейха фон Шварц, останавливаясь чуть в сторонке от него и тоже выжидающе всматриваясь в очертания судна. – Составить вам реальную конкуренцию они все равно не способны.
– Наоборот, их пиратские потуги лишь облагораживают те цели, к которым стремимся мы с вами, барон.
– Ну, я, скажем… – чуть было, в горячке, не отмежевался фон Шварц от кладоискательских потуг самого оберштурмбаннфюрера, но вовремя опомнился и тут же подтвердил: – Собственно, вы правы: появление на горизонте вражеской эскадры или Веселого Роджера всегда призывало рыцарей океана к тому особому мужеству.
И даже обрадовался, что Скорцени решил не продолжать этот диалог, а неожиданно обратил свое внимание на «реюньенскую пару»…
Перехватив его взгляд, Виктор Денни сдержанно, с достоинством кивнул, а фон Жерми, наоборот, насмешливо взглянула на него сквозь бокал кроваво-красного вина. Гримаса, которой «украсила» свое личико бывшая охранница концлагеря, со временем переквалифицировавшаяся в диверсантку, Лилия Фройнштаг, спутница князя должна была воспринять в качестве «волчьего оскала взаимности».
– Один из моих людей, немного владеющий русским, случайно уловил, – тут же поспешил выложить еще одну тайну реюньонца хозяин поместья, – как, общаясь на этом языке с Денни, графиня называла его то князем, то полковником…
Услышав это, Скорцени вскинул брови и в очередной раз метнул взгляд на реюньонца. Тот иронично улыбнулся, как бы упрекая при этом обер-диверсанта: «Стареем, оберштурмбаннфюрер, стареем: полковника Курбатова узнать не в состоянии!» А затем удивил самого фон Шварца тем, что демонстративно сорвал с головы и положил на край стола свой черноволосый, с подсеребренными висками парик, под которым открылась короткая стрижка светло-русых, правда, тоже щедро усыпанных сединой волос.
Поначалу всем показалось, что никакой реакции обер-диверсанта рейха на это действие не последует, слишком уж инертно воспринял он его. Тем неожиданнее прозвучали слова обер-диверсанта: «Полагаю, что при нашей встрече можно было бы обойтись и без “парикового стриптиза”», – с которыми тот направился к своему русскому коллеге.
