Еще издали «захватив» перископом знакомые очертания парохода, Сантароне какое-то время не сообщал о своем прибытии по рации, а вел субмарину с такой неспешной осторожностью, словно подкрадывался к вражескому судну.
Жена Умберто давно устала просыпаться от кошмарных ночных криков своего корвет-капитана, от команд, типа, «первый торпедный аппарат, готовсь! Пли!». Не зная, как противостоять этому, она как-то в сердцах заметила: «Кажется, война оказалась для тебя слишком короткой; на ней ты так и не навоевался или попросту “не довоевал!”»
В эти минуты, все еще не обнаруженным приближаясь к беззащитному судну, Сантароне, как никогда раньше, понимал, что Элеонора в самом деле права: он явно «не довоевал» и теперь готов был «довоевывать» где угодно и каким угодно способом. Будь на вооружении его боевой субмарины хотя бы одна торпеда, наверняка не удержался бы и лично нажал на «пуск».
– Передайте на судно, обер-лейтенант, – обратился он к фон Гертену, не отрываясь от окуляра перископа, – что приближаюсь с северо-востока. Пусть откроют бункер-шлюз и намертво «заякорятся», дабы «Горгона» не вспорола им днище. Будем причаливать.
Получив это сообщение, капитан Мадзаре вышел на площадку трапа, ведущего к капитанскому мостику, и стал прочесывать морскую рябь окулярами бинокля.
– Слишком долго шаришь, капитан, – воинственно молвил Сантароне, вместо торпедного аппарата, нацеливая на «Умбрию» свое единственное «орудие морального возмездия» – перископ. – Считай, что ты уже на дне, вместе с обломками своей посудины!
Так и не отыскав, как показалось Сантароне, перископ субмарины, Мадзаре буквально швырнул бинокль на грудь и вернулся на мостик, чтобы связаться по переговорному устройству с радистом. Ветер, а вместе с ним и волнение моря усиливались, поэтому с причаливанием командам обоих судов следовало поторопиться.
– Командир, – вновь послышался голос радиста, – капитан Мадзаре сообщает, что бункер-шлюз открыт и просит быть предельно осторожным.
– Передай, что буду еще осторожнее, нежели во время первого секса с юной студенткой.
В последний раз Сантароне вводил субмарину в этот необычный бункер-шлюз пять лет назад в нейтральных водах Черного моря, после атаки на линкор «Новороссийск», тем не менее кое-какой опыт все же сумел сохранить. Во всяком случае, он умудрился завести субмарину в створ шлюза уже со второго захода, хотя рассчитывал как минимум на три попытки. Да и скрежета особого при сближении не появлялось.
Когда воду из этой секретной «пристани» откачали и боевые пловцы оказались за пределами субмарины, Боргезе и группа офицеров парохода, во главе с капитаном Мадзаре, встретили их с такой радостью, словно те вернулись после спуска в глубины Бермудского треугольника.
– Ваш удачный переход, синьоры-коммандос, от базы штурмовых плавсредств «Сан-Джорджио» до острова Капраи и не менее удачное вхождение в бункер-шлюз засвидетельствовали: субмарина к экспедиции готова, – почти официально объявил фрегат-капитан, когда они собрались в кают-компании парохода. – Сейчас это очень важно, поскольку уже завтра, к девятнадцати ноль-ноль, «Горгона», с поисковой группой на борту, должна оказаться в квадрате, который нам вскоре будет указан.
– Когда именно он будет указан?
– Этого я пока не знаю, – с легкой досадой в голосе ответил Боргезе. – Кстати, синьор Мадзаре, будет разумно, если вы отправите офицеров судна, – кроме двух своих помощников и начальника охранной группы, – на места несения службы. Лишние волнения им ни к чему. После завершения экспедиции мы соберемся здесь все вместе и основательно выпьем за удачу, которая нам выпала.
– Пожалуй, вы правы, – согласился с ним капитан парохода.
Вместе с офицерами поднялись и двое коренастых крепышей лет тридцати пяти. Боргезе на несколько минут задержал их и представил как имеющих боевой диверсионный опыт моряков, ныне флотских водолазов-спасателей, Теодора и Карла, без указания фамилий и чинов. Судя по тому, что оба они были германцами, следы их боевого опыта тоже, очевидно, уводили к истории диверсионной службы СД.
– Как вы уже поняли, в состав нашей группы поисковиков эти парни включены по приказу Скорцени, – уточнил фрегат-капитан.
– Как мы уже поняли, – проворчал командир мини-субмарины, который и не собирался скрывать, что недоволен явной «германизацией» их экспедиционного отряда.
Если включение в него «тирольских братцев» еще можно было объяснить тем, что эти офицеры зарекомендовали себя во времена «севастопольской мести Цезаря», то появление еще каких-то двух «братьев-германцев» могло свидетельствовать только об одном – теперь уже «морским дьяволам» из базы «Сан-Джорджио» обер-диверсант рейха откровенно не доверял. Оказывается, руками итальянцев топить итальянский же линкор «Джулио Чезаре» – это, как, очевидно, считал Скорцени, одно; а вот, полагаться на них при спасении сокровищ Роммеля… германских сокровищ германского фельдмаршала, кровью воинов Африканского экспедиционного корпуса добытых, – совершенно другое.
Впрочем, обострять сейчас этот вопрос командир «Горгоны» не решился. Да и Боргезе, почувствовав его настроение, тоже поспешил выпроводить новую водолазную пару германцев из кают-компании, обнадежив тем, что у них еще будет время познакомиться со своими коллегами из состава боевых пловцов.
– Позвольте, насколько меня информировали, поиск мы будем вести в прибрежных водах корсиканского мыса Корс, – нарушил воцарившееся после этого неловкое молчание обер-лейтенант фон Гертен, который еще на «Сан-Джорджио» был назначен старшим водолазной группы. – Почему же теперь мы должны будем вести работы в другом районе, в неизвестном нам квадрате? – решил, что самое время возобновить обсуждение деталей операции «Сокровища Роммеля».
– В свое время всех нас информировали точно таким же образом. Однако ситуация меняется.
– Так, может, и цель операции тоже меняется? – на сей раз уже попытался завуалировать свою иронию Сантароне. – Вдруг мы будем искать теперь не контейнеры с золотыми безделушками, а хранилище Чаши Грааля, об очередной экспедиции к которому Скорцени так долго мечтал?
– Цель нашей экспедиции остается прежней, – отчеканил князь Боргезе, чувствуя, что теряет выдержку и вот-вот нахамит корвет-капитану.
– В таком случае напомню, – не желал угомониться и фон Гертен, – нас уверяли, что базироваться будем в Бухте Безмолвия, у поместья барона фон Шварца «Пристанище паломника».
– Выражайтесь яснее, обер-лейтенант. К какой мысли вы нас подводите? – недовольно поморщился Валерио Боргезе.
– К той, что отправляться к Корсике следует немедленно. Качка усиливается, а по-настоящему отдохнуть перед работой водолазы смогут только на тихой воде полностью закрытой Бухты Безмолвия, а еще лучше – в номерах «Пристанища паломника».
– С коньяком, а главное, в обществе жгучих корсиканок, – легкомысленно дополнил его двоюродный брат, обер-лейтенант Элио фон Штаубе.
– Ну, во-первых, с этих минут и до завершения всей операции никто из нас сходить где бы то ни было на берег не имеет права. Это оговорено в нашем контракте с организаторами экспедиции. А во-вторых, мы не должны стремиться к походам на берег, исходя из нашей же собственной безопасности. В этом нас убеждает судьба сразу нескольких десятков наших предшественников.
