Уже на марше Доманову пришел приказ командующего германскими войсками генерал-лейтенант Герценкомпфа, согласно которому Тимофей Иванович Доманов был награжден Железным крестом 1-го класса, с присвоением ему чина генерал-майора вермахта и правом на получение генеральской пенсии. Войсковые старшины Лукьяненко, Бондаренко и Скоморохов были произведены в полковники. Орденом Железного креста 1-го класса наградили командира 7-го Терского казачьего полка майора Назыкова и еще 286 офицеров, урядников и казаков знаком отличия для Восточных народов.
Эти награды были пожалованы за отличия в боях с наступающими советскими войсками в период со 2 по 13 июля в Белоруссии, где казаки спасли около 3 тысяч раненых немецких солдат и до 7 тысяч офицеров.
Приказ был зачитан всем полкам казачьего стана.
Счастливый Доманов нацепил генеральские погоны прямо на полковничий мундир, и после недолгой пьянки весь казачий Стан в арьергарде отступающих войск двинулся на Варшаву.
Первым на Белосток выехал Доманов со штабом, обещая казакам обождать их там. От Белостока казаки должны были двинуться на Лодзь, но наступление Красной армии забило все дороги генерал-губернаторства отступающими частями, госпиталями и тыловыми эшелонами.
Немцы направили казачий Стан к Варте, в город Здунска Воля, где совсем уж привольно чувствовали себя партизаны Армии Крайовой.
Поляки встретили казаков неприветливо. Кое-где даже открывали по ним стрельбу.
Казаки встали лагерем и, не вдаваясь в такие тонкости, где Армия Крайова, а где коммунистическое подполье, начали выгонять всех поляков подряд из своих домов. Не особо церемонились насчет фуража и продовольствия. Тех, кто сопротивлялся, – драли. Отменно драли. Пятерку за пятеркой. Невзирая на пол и возраст. Уважение к казакам было отвоевано. Но после того как домановцы устроились сами и разместили свои семьи, они потеряли всякий интерес к войне.
Доманов никого не заставлял воевать и бороться с партизанами. Он занялся организацией административной службы Стана и переформированием полков. Казаков распределяли по округам – Донскому, Кубанскому и Терскому, а округа разделили на станицы. Полки тоже переформировались по принципу землячеств. Немецкое командование от такого поворота опешило, потому что ожидало от казаков активной борьбы против партизан, как это делала 1-я казачья дивизия фон Паннвица. Там казаки разошлись не на шутку и воевали по-настоящему.
1-й Донской полк в начале лета сцепился с партизанами под Загребом. Потом штурмовал Метлику, где потерял убитыми семерых казаков. Бригада полковника Боссе при поддержке 4-го Кубанского полка, которым командовал оберст-лейтенант барон Вольф, нагнала партизанам страху недалеко от Беловар. Бой был страшный, с применением артиллерии и огнеметов.
В Югославии казаки ходили в атаки, меняли убитых лошадей и хоронили погибших, а домановцы вели себя так, будто приехали на курорт. Но Доманов знал, что делает. И читая в «Казачьей Лаве», как казаки 3-го кавполка 1-й дивизии истребляют партизан в Пожего-Даруварском районе, сам на рожон не спешил.
Шло комплектование станиц Стана казаками, которых через Вену направлял к Доманову ротмистр Андерсен. Все вновь прибывшие проходили обязательную медицинскую комиссию на пригодность к строевой службе, и годных направляли в полки.
Полковник Васильев, бывший офицер-атаманец, служивший при штабе 813-го пехотного полка вермахта, привез на жительство к землякам старых эмигрантов из Франции. Эмигранты были уже в годах и служить не могли, зато они поднимали казакам боевой дух и настроение. Васильев настолько пришелся по душе Доманову, что он взял его своим заместителем. Сформированные полки Доманов начал грузить в эшелоны и отправлять в Северную Италию для борьбы против итальянских партизан. Позднее туда же переселились казачьи семьи, а также кавказские части под командованием генерала Султана-Гирей Клыча.
* * *
Хорватское село Ново-Капела. Раннее августовское утро. По бледно-голубому прозрачному небу куда-то неспешно плыли маленькие кудрявые облака. Всюду на обочине валялись арбузные и дынные корки. По пыльной дороге на пастбище брело стадо коров и коз. Пастухи щелкали длинными бичами. Коровы задумчиво пережевывали жвачку и лениво обмахивались хвостами. Несмотря на утренний час село уже жило полной жизнью. Казаки купали и чистили коней, вели их на водопой.
Пятница – базарный день. Дорогу к базару легко угадать по гомону и запахам. Тянуло дымом и запахом жареного мяса. Слышались звуки хорватской песни. Надрывный женский голос, наполненный грустью, выводил слова любви к этому краю, наполненному солнечным светом, и этим горам, словно защищающим Балканы от всего мира.
В центре села, вдоль улицы на лотках и просто на земле разложены арбузы, душистые дыни, сочные груши. Тут же красные бураки, баклажаны, морковь. На Балканах этого добра навалом, это не суровая Белоруссия, где земля не родит ничего, кроме бульбы и сосновых шишек.
Юрка Ганжа и Митька Красноусов решили проехать на рынок, потолкаться среди селян, вдохнуть пьянящий воздух мирной жизни. Казацкие кони шли беспокойно, их жалили оводы, и в нагретом сентябрьском воздухе они прядали ушами, со свистом рассекали воздух необрезанными хвостами. На дорогу от них падали быстрые, такие же, как они, дрожащие тени.
Зелень петрушки, салатов и чужих неведомых казакам приправ перекликались с нежными лицами молодых хорваток, их яркими кофтами, платьями, рубахами.
Казаки грызли сочные яблоки, кидали по сторонам молодые, шалые от молодости и сил взгляды.
Ганжа сказал:
– Эх, полюбила бы меня какая-нибудь чернобровая хорватка, и гори она синим пламенем эта война! Ей-богу, остался б здесь.
Митька засмеялся:
– Брехло!
Он знал, что Юрка врет. Он собирается остаться в каждом городе, в каждом селе, где только видит красивую женщину или девушку.
Наконец казаки выбрали и купили арбуз. Юрка, отдуваясь и пыхтя, тащил его в руках. Шашка, которую Юрка нацепил для форсу, все время съезжала наперед и норовила попасть между ног. Верный Шторм шел за ним следом. Фыркал, тянулся бархатными губами к потной Юркиной шее.
Он строжился:
– Но-оооо! Балуй!
Жеребец гордо и свободно вскидывал небольшую сухую, как у змеи, голову и, не обращая внимания на окрик, опять тянулся к уху хозяина.
На телеге к казакам подъехал серб.
– Там усташи хлопчика на рынке мордуют.
Арбуз полетел из рук, с глухим стуком ударился о землю и лопнул, обнажая сахарную красную мякоть. Казаки вскинулись на коней, с посвистом и улюлюканиями поскакали к рынку.
Чумазый сербский мальчишка лет 12–13, одетый в какую-то рвань, катался по земле, закрывая лицо руками. Несколько парней лет 16 били его ногами. Народ на рынке мало обращал внимания на драку. Подумаешь, всего лишь учат воришку. Лишь рядом стояло несколько зевак.
Казаки вломились в толпу, тесня ее конями и полосуя нагайками.
