– Это вы, Фройнштаг?
– Как вы уже могли догадаться…
– Входите! Омовение блудницы завершено! – Альбина стояла напротив двери, совершенно нагая, широко расставив ноги и положив руки на бедра.
Изнеженно-распарившаяся и блаженственно умиротворенная, она готова была представать в таком виде не только перед опекавшей ее эсэсовкой, но и перед самим дьяволом. Мокрые распущенные волосы ее казались бесцветными, лицо невыразительным, грудь заметно увядшей, но тем не менее Альбина все еще оставалась воплощением германской женственности, упорно сопротивлявшейся возрасту и военной неухоженности.
– Как вы уже могли понять, я не одна, – чуть шире приоткрыла дверь Фройнштаг. – Вы немного подзадержались со своим омовением. Не кажется?
Заметив в просвете двери статную фигуру в черном мундире, Крайдер должна была бы метнуться в сторону, подальше от мужских глаз и поближе к одежде. По крайней мере, сам Скорцени представлял себе реакцию Фюрер-Евы – он так и решил называть ее – именно такой. Каковым же было его удивление, когда Альбина даже не сменила позы, разве что инстинктивно – Отто уловил это – втянула в себя предательски отвисающий живот.
– Этот офицер и есть господин Скорцени? – невозмутимо поинтересовалась она.
– Во всяком случае, он уверяет меня в этом, – неопределенно ответила Лилия, недовольная простодушной наготой Альбины Крайдер.
– Не тушуйтесь, Скорцени. К подобным, алчным взглядам мужчин я привыкла, ибо какое-то время подрабатывала натурщицей у одного художника-швейцарца. Затем у австрийца. Который был еще менее сдержан и еще менее воспитан.
«Какая наглость! – мысленно изумился штурмбаннфюрер. – Ни страха, ни элементарного почтения! Интересно, если бы вместо меня рядом с Фройнштаг оказался сам фюрер, она что, и в его присутствии вела бы себя точно так же раскованно?!»
Нет, это был не гнев, просто Скорцени пытался уяснить для себя, с каким типом женщины он имеет дело. А еще он пытался понять, как далеко зашло сближение копии Фюрер-Евы с ее оригиналом. Правда, он тут же открыл для себя, что не настолько близко знаком с этим самым оригиналом, чтобы делать далеко идущие выводы, тем не менее.
Но если Скорцени заметно стушевался перед наготой Фюрер-Евы и пытался хоть как-то объяснить самому себе причуды ее поведения, то Фройнштаг отреагировала мгновенно.
– Стоит ли так сразу посвящать мужчин во все нюансы вашего «интимного досье»? – не простила ей оплошности Лилия. – Из-за которого у нас с вами и так уже были определенные проблемы.
– Возможно, стоит. Порой это тоже приятно, – спокойно объяснила Альбина. – Все зависит от мужчины, которого посвящаешь. Да-да, Фройнштаг, от мужчины, которого ты посвящаешь в свои тайны, чтобы еще больше привязать к себе, заставить поглубже заглянуть если не в душу, то хотя бы в биографию.
– Мы не будем сейчас выяснять, куда и каким образом мужчины должны поглубже заглядывать в вас, Крайдер. И прекратите эти разговоры.
– А вот господин Скорцени прекрасно понял, что я говорила искренне, – пожала плечами Альбина.
Скорцени заметил, как Фройнштаг вздрогнула. На ее месте он вздрогнул бы точно так же: это уже был вызов. И кто знает, как отреагировала бы на него Лилия, если бы Скорцени вдруг повернулся и ушел.
Однако сама Фюрер-Ева словно бы не догадывалась, в какую безысходность пытается загнать сейчас свои отношения с эсэсовкой. Или же, наоборот, шла ва-банк. Вопрос только: ради чего?
Тем временем Альбина Крайдер демонстративно поиграла бедрами, изобразила некое подобие танца живота и, заметив, что Скорцени вновь вынужден отвести взгляд, направилась к своей одежде.
– Я ведь понимаю, что для вас важно видеть меня всю. Разве не так, господин Скорцени? Иначе вам трудно будет судить, насколько в действительности мои грудь и талия подобны груди и талии фрейлейн Браун. Другое дело, что вам неудобно вот так взять и обнажить меня, в виде приказа.
– Это уже хоть какое-то объяснение, – согласился Скорцени.
– А почему вы вдруг решили, что штурмбаннфюрер – знаток телес Евы Браун? – обожгла ее высокомерием Фройнштаг.
– Я ведь не утверждаю этого при фюрере, фрау Фройнштаг, – успокоила ее Альбина. – И потом, вам ведь нужен идеальный двойник. Конечно, если бы вы свели нас вместе, к тому же в присутствии фюрера…
– Это был бы ваш первый и последний выход на арену имперского цирка, – резко прервала ее мечтания Фройнштаг. – Еве сейчас только вас не хватало… да к тому же в виде двойника.
– Риск есть, согласна, – наконец-то словесно взгрустнула Альбина, промокая свои перси и талию банным полотенцем. – Но ведь, согласитесь, вся эта затея с двойником Евы – тоже преисполнена риска. Поди знай, кто и с какой целью попытается использовать его. Разве не так, мой… простите, господин штурмбаннфюрер?
– Разработка операций, связанных с использованием Лже-Евы в план вашей подготовки не входит, фрейлейн Крайдер, – нерезко, однако довольно жестко напомнил ей Скорцени. – И вообще, не забывайтесь, Крайдер, не забывайтесь. – Произнося эти слова, он боковым зрением наблюдал за Фройнштаг; она должна была понимать, что эта его жесткость порождена желанием поддержать ее авторитет.
– Кстати, хотела бы обратить внимание самой Евы, – как ни в чем не бывало сменила тему Крайдер; казалось, не существует ничего такого, что способно выбить ее из седла, – на то, что я всячески пыталась сохранить фигуру, делала всевозможные упражнения, распинала свои страсти на немыслимо садистских диетах…
– И что из этого следует? – пыталась угомонить ее Фройнштаг, пораженная разговорчивостью Альбины. – Зачем фрау Браун знать об этом?
– Да потому, что сама она вряд ли снисходила до этого. К чему? Женщина способна сознавать себя королевой лишь до тех пор, пока она еще только стремится к трону, только грезит им, пока еще только восходит к его блистательным вершинам. Но стоит воссесть на него, как мир в ее глазах сразу же тускнеет, теряя какие-либо авантюристские черты. Боязнь потерять лидерство, не удержаться в седле… Несметное скопище соперниц и завистниц…
– Вам это пока не угрожает, – сухо прервала ее Фройнштаг, входя в ванную и похлопывая себя по ладони изящным стеком, невесть откуда появившимся у нее в руках сегодня утром. Она словно бы входила в клетку львицы, слишком плохо поддающейся дрессировке.
Скорцени понимал, что знакомство с Крайдер началось как-то слишком уж «не так». Судя по тому, как она ведет себя, вполне можно было предположить, что Лже-Ева представляет себе собственную роль, а следовательно, и участь, в виде некоего забавного приключения.
В том, что по складу характера красотка сия – откровенная авантюристка, сомневаться уже не приходилось; только что она убедительно продемонстрировала это. Но теперь возникал вопрос: как ее авантюрные задатки воплотить в грандиозной авантюре, проходящей в диверсионном отделе СД под кодовым названием «Возвращение в рай», главными действующими лицами которой становятся Лже-Ева и Лже-Адам, то есть, вернее, Лже-Адольф?
