Тут Анюта остановилась и, лукаво посматривая на Роева, спросила:
— Какое бы вы думали дело?
— Ну, ну, барышня, говорите! — в нетерпении поторопил девушку Роев, весьма заинтересованный ее речью.
— Это — производство сахара из свекловицы, — продолжала лукаво Анюта.
— Что? — удивился Роев.
— Ах ты шутница! — закричала бабушка, смеясь вместе с соседками.
— Не смейтесь, бабушка! — продолжала серьезно Анюта. — Наполеон действительно заставил ученых отыскать вещество, заменяющее тростниковый сахар. Возненавидев Англию, он стал против ввоза в Европу всех товаров, доставляемых морем из английских колоний, а без сахара во Франции обойтись нельзя; вот и поручил он ученым отыскать сахарные вещества в каком-нибудь европейском растении, и химик Ашар нашел его в свекловице…
— Так и видно барышню! — пошутил Роев. — Закончила все-таки сладким: говорила, говорила да на сахар и съехала. А все-таки, что ни говорит ваш француз о Наполеоне, а тот — сила. Похваляется он до самой нашей матушки Москвы добраться. Что ж! Может, и дойдет.
— Ах, что это вы, Григорий Григорьевич! — заохали опять барыни.
— Слушайте вы его! — успокаивала своих гостей Марья Прохоровна. — Он ведь нарочно нас пугает.
— Право же, матушка, слышал — знакомый сенатский чиновник мне говорил.
— Так вам и поверим, ждите!
В эту минуту в садик вошел высокий, худой пожилой человек. Лицо его выражало сильную озабоченность.
Быстро приблизившись к беседующим, он даже не подошел поцеловать ручки дамам, как это было принято, а, сделав общий поклон, нервно проговорил по-французски:
— Наполеон в России!..
— Что такое? Что случилось? — раздалось со всех сторон.
Едва выговаривая от волнения слова, девушка передала по-русски сказанное вошедшим. Дамы повставали со своих мест и схватились за головы.
— Быть не может! — перебил Анюту Роев. — Француз вам лжет… Кто ему сказал?
Анюта принялась расспрашивать вошедшего и быстро переводила его слова…
— Я сейчас от Алексея Алексеевича Тучкова, — говорил тот. — Нельзя не сознаться, что узурпатор действует весьма быстро. Десятого июня он объявил своим войскам: «Россия увлекается роком, она не избежит судьбы своей. Вперед! Перейдем через Неман, внесем оружие в пределы России!..» И через два дня войска его перешли Неман.
— Где же император? Что с ним? — спросила тревожно Марья Прохоровна.
— Он был в Вильне, когда ему донесли о переправе войск Наполеона. Он действует истым рыцарем и, давая рескрипт, сказал: «Я не положу оружия до тех пор, пока останется хоть один неприятель в моем государстве». Лучше этого не сказал бы и сам король Франции! — добавил восторженно француз.
— Силы небесные! Что же это будет с Россией! — воскликнула Марья Прохоровна, всплеснув руками.
— Да, плохо! — протянул Роев. — Можно ли было ожидать, что Наполеон решится перейти нашу границу? Да не врет ли француз? Как же это наши войска допустили переправу? Спросите-ка, барышня…
— Наполеон объявил полякам, — отвечал Анюте француз, — что восстановит их прежнюю независимость, причем высказал свое особое уважение храбрым литовцам, и те сразу стали на его сторону.
— Наши войска вступят в сражение с французами и разобьют их, — сказала с полнейшей уверенностью Марья Прохоровна. — Ворвался неприятель к нам изменой, но дальше его не пустят: наши обе армии стоят в Литве. Ведь там много войска. А как вы скажете, Григорий Григорьевич?
— Много, много, матушка! Да у Наполеона-то, видно, и того больше! А тут поляки еще стали на его сторону.
— Никто, как Бог! — сказала набожно Марья Прохоровна.
— На Бога надейся, а сам не плошай! — напомнил сурово Роев.
— Наши в России, — шептал между тем француз, опускаясь на стул возле стола, за которым сидела Анюта, — и чувствовать, что они тебе чужие… даже более чем чужие — враги! О, это ужасно! Что сделали эти люди с нашей бедной Францией!
Анюта, зная, что подобные размышления могут довести несчастного до полнейшего исступления, как бы помешательства, постаралась отвлечь его от раздумья.
— Выпейте-ка чаю, господин Санси, — предложила она ему ласково, подавая большую, высокую чашку.
— Я не в состоянии ничего есть, — отказался он.
— Выпейте чай так — безо всего.
Санси машинально принял чашку, поставил ее рассеянно на стол и продолжал бормотать что-то, то опуская низко голову, то поднимая ее и делая энергичный жест правой рукой.
— Ну не помешанный ли! — сказал Роев, указывая на него дамам. — Разве можно ему верить? Может, все это ему пригрезилось?
— Что слышно у Тучковых? — спросила Анюта, чтобы направить мысли несчастного Санси в другую сторону.
— Вчера мадам Тучкова получила письмо: сыновья ее, генералы Николай, Поль и Александр Тучковы, по счастью, стоят на берегу Вилии. Это ведь не близко от переправы?.. Наполеон переправился через Неман у города Ковно.
— Надо знать, в каком месте подле Вилии они находятся, ведь, как вы знаете, Вилия впадает в Неман.
— Ах, я и забыл! — ударил себя по лбу француз. — Подождите… генерал Александр близ Вильно, в Забелине.
— Что он толкует о Тучковых, барышня? — спросил Роев.
— Елена Яковлевна получила письмо от Павла Алексеевича: он стоит близ Вильно в селении Забелине вместе с братом своим Александром Алексеевичем.
— Счастливая, право, эта Елена Яковлевна! — заметила Замшина. — Все пятеро сыновей — генералы. Старший-то, кажется, командует корпусом.
— Нет, старший Алексей Алексеевич давно в отставке, — пояснила старушка Краева. — Корпусом командует Николай Алексеевич.
— В военное время иметь четырех сыновей в армии — не особенное счастье, — заметил Роев.
— Да, тяжело бедной матери! — согласилась Лебедева. — Но не менее тяжело и Маргарите Михайловне, жене младшего Тучкова. Она, кажется, сильно его любит.
— Да так любит, — кивнула Анюта, — что решилась оставить своего маленького сына под надзором француженки Бувье, а сама поехала в обозе вслед за мужем.
— Славная барыня! — воскликнул весело Роев. — Не думал я, что такая знатная, избалованная красавица, как урожденная Нарышкина, способна на такой подвиг.
— Чего не сделает любящая жена! — заметила Марья Прохоровна.
— Что они говорили о Тучковых? — спросил Санси, мало понимавший по-русски.
Анюта стала ему передавать, как все восхищались женой Александра Алексеевича, но Санси ее не дослушал: он быстро вскочил и пошел навстречу к входившему в сад хозяину дома Никанору Алексеевичу Краеву и, схватив его за обе руки, потряс их, спрашивая в волнении: слышали? Наполеон-то!
