В Нассау Энн приплыла вместе со своим мужем Джеймсом – пиратом и счастливчиком, раз он женился на такой женщине. Было в этой Энн что-то притягательное. К тому же она была не прочь полюбезничать с пиратами. Поневоле возникал вопрос: не устал ли старина Джеймс Бонни от ее любезничаний? Могу побиться об заклад: работа в «Старом Эйвери» явно не была его затеей.
– Что хорошего в этом городишке? Повсюду мочой воняет, сплошные клопы и тараканы, – привычно ворчала она, убирая с лица прядки волос.
Энн была права, но слова словами, а с якоря она не снималась, продолжая подавать эль в таверне. Многие пытались за ней ухлестывать, но безуспешно. Энн редко кому дарила свои ласки.
И как раз в то время, когда я погряз в собственных горестях, когда дни мои начинались борьбой с похмельем, а проходили так, что назавтра все повторялось, мы впервые услышали о королевском помиловании.
– Мешок с дерьмом – вот что это!
Я услышал слова Чарльза Вэйна сквозь туман очередного похмелья, с которым упорно сражался.
«О чем это он?» – подумалось мне.
– Жалкая уловка! – гремел Чарльз. – Хотят посулами усыпить нашу бдительность, чтобы потом ударить по Нассау! Скоро вы сами убедитесь, попомните мои слова.
«О какой уловке он говорит?» – спрашивал мой затуманенный ум.
– Нет, Вэйн, это не уловка, – с непривычной серьезностью возразил Черная Борода. – Мне об этом рассказывал один капитан с Бермуд. Скользкий тип, но дело не в нем. Словом, помилование обещано любому пирату. Достаточно изъявить желание.
«Помилование». Услышанное вливалось в мой отупевший мозг.
В таверне был и Хорниголд.
– Уловка или нет, но мне ясно как день, что англичане вернутся в Нассау, – сказал он. – И уж конечно, вернутся при оружии. Пока никто из нас не придумал ничего толкового, предлагаю залечь на дно. Никакого пиратства, никакого насилия. Словом, ничем не щекотать королевские перышки.
– А я, Бен, не собираюсь дрожать над королевским оперением, – с упреком возразил Черная Борода.
– Что-то ты запоешь, когда король пришлет сюда солдат очищать остров от наших кишок, – сказал Бенджамин, поворачиваясь к нему. – Оглянись вокруг, приятель. Неужели ты собираешься помирать ради этой выгребной ямы?
Разумеется, Бен был прав. В Нассау воняло отовсюду, и с каждым днем все сильнее. Мы жили среди тошнотворной смеси дерьма, трюмной воды и гниющих шкур. И тем не менее это была наша тошнотворная смесь дерьма, трюмной воды и гниющих шкур. И за нее мы были готовы сражаться. А вообще, когда ты пьян, вонь ощущается не так уж сильно.
– Это наша республика. Наша идея, – упирался Черная Борода. – Свободная земля для свободных людей. Помнишь? Да, грязи и вони хватает. Но разве это мешает нам защищать свою землю?
Бенджамин отвел глаза. «Никак он уже решил для себя? Сделал выбор?»
– Меня гложут сомнения, – сказал он. – Когда я смотрю на плоды многих лет нашего труда, я повсюду вижу лишь болезни… безделье… безумие.
Помнишь, что я тебе говорил про Бенджамина? О том, как он и одевался по-другому, больше походя на военного? Оглядываясь назад… сдается мне, он никогда всерьез не хотел быть пиратом. Его устремления лежали в другой плоскости; его притягивал Королевский военно-морской флот. Бена особо не привлекало нападение на корабли, а такое редко встретишь среди пиратов. Помню, Черная Борода рассказал мне историю, как однажды корабль под командованием Хорниголда остановил шлюп. Так вот, Бенджамин ограничился тем, что забрал шляпы всех, кто был на борту. Шляпы, и больше ничего. Можешь называть это старческой сентиментальностью и нежеланием слишком уж пугать пассажиров. Возможно, ты окажешься права. Но факт остается фактом: Бенджамин Хорниголд очень мало походил на пирата, словно чурался своей принадлежности к нашему племени.
Учитывая все это, мне вряд ли стоило удивляться дальнейшему развитию событий.
43
Июль 1718 г.
Это все, что я мог из себя выжать в данных условиях. (Если не забыла, местом, где я пытался сочинять письма, была таверна «Старый Эйвери».)
– Превращаешь чувства в слова? – подойдя к столику, спросила меня смуглая и прекрасная Энн – настоящая услада для глаз.
– Просто хочу написать краткое письмо домой. Мне кажется, она давно меня забыла.
Я скомкал лист и швырнул на пол.
– Твое сердце стало жестким, – посетовала Энн, возвращаясь за стойку. – Нужно бы его смягчить.
«Да, – подумал я. – Ты права, моя милая». И это смягчившееся сердце начало бы таять. Все месяцы, прошедшие с тех пор, как мы впервые услышали о королевском помиловании, в Нассау велись жаркие споры. Здешнее общество разделилось на три лагеря. Одни были готовы сразу принять помилование, другие намеревались это сделать, совершив последнюю, прощальную вылазку, а третьи были категорически против всяких помилований и проклинали клюнувших на королевские посулы. Этих возглавлял Чарльз Вэйн и…
Черная Борода? Мой старый друг держал порох сухим. Оглядываясь назад, я склонен думать, что он решил отойти от пиратства. Меж тем он покинул Нассау в поисках новой добычи. До нас доходили слухи о его успешных вылазках с богатыми трофеями и странных соглашениях, в которые он вступал. Я начал подумывать, что Черная Борода покинул Нассау, не имея ни малейших намерений вернуться. (Насколько знаю, так оно и случилось.)
Ну а я сам? С одной стороны, меня настораживало сближение с Вэйном. С другой – я не хотел принимать помилование, а это толкало меня к дружбе с ним независимо от моих симпатий и антипатий. Вэйн ждал якобитского подкрепления, которое так и не прибыло. Тогда он начал подумывать, не расстаться ли ему с Нассау и не основать ли где-нибудь новую пиратскую республику. Я бы мог подняться на борт «Галки» и уплыть вместе с ним. Что еще мне оставалось?
А затем наступило то знаменательное утро. До намеченного отплытия оставалось несколько дней. Я сидел на террасе «Старого Эйвери», пытаясь сочинять письмо к Кэролайн, но больше любуясь Энн Бонни, когда со стороны гавани послышалась артиллерийская стрельба. Залп из одиннадцати орудий. Мы сразу поняли его смысл. Время на обдумывание, отпущенное англичанами, кончилось. Теперь они явились, чтобы установить свою власть на острове.
И они это сделали. Англичане устроили нам блокаду, закрыв оба входа в гавань. Основной силой были военные корабли Королевского военно-морского флота «Милфорд» и «Роуз». Они сопровождали флотилию из пяти судов поменьше, на борту которых находились солдаты, ремесленники, припасы, строительные материалы. Словом, целая колония, готовая вытурить из Нассау пиратов, вытащить городишко из грязи и вернуть ему утраченную респектабельность.
Впереди двигался флагманский корабль «Делисия». Оттуда спустили шлюпки, поскольку корабельное кладбище не позволяло высадиться прямо на берег. Когда мы появились там, захватчики уже выгружались из лодок. Сюда приплыл не кто иной, как мой старинный приятель Вудс Роджерс. Матросы помогли ему выбраться из шлюпки. Такой же загорелый и опрятный, но одолеваемый заботами. Помнишь его обещание стать губернатором Багамских островов? Он добился желаемого. А помнишь, как он намеревался выдавить пиратов из Нассау? Похоже, он и здесь рассчитывал на успех.
