Но Мэри уже не могла идти. Морщась от собственной боли, я наклонился и поднял ее на руки. Моя рана почти годичной давности не могла примириться с дополнительным весом.
– Мэри…
Я был не в силах нести ее дальше. Мне не оставалось ничего другого, как опустить Мэри на камни, которыми был вымощен двор. А к нам отовсюду бежали солдаты. В ушах звенел топот их ног и крики.
«Прекрасно, – подумал я. – Пусть подходят. Здесь я дам им последний бой. Неплохое место, чтобы умереть».
Мэри посмотрела на меня. Глаза осмысленно блеснули. Она даже сумела улыбнуться, пока новая волна боли, охватившая ее тело, не превратила улыбку в гримасу.
– Не надо умирать ради меня, – прошептала она. – Уходи.
– Нет! – Я попытался возразить, хотя и понимал, что она права.
Я уложил Мэри на камни, постаравшись, чтобы ей было как можно удобнее. Глаза у меня были мокрыми от слез.
– Что ж ты делаешь, черт тебя дери? Ты должна была пережить меня.
Ее улыбка была совсем призрачной.
– Я исполнила свою роль. А ты исполнишь свою?
Из-за слез казалось, будто я смотрю на нее сквозь грани бриллиантов. Я смахнул слезы рукавом:
– Если ты останешься со мной, исполню.
Мэри молчала.
«Не уходи. Слышишь? Только не ты».
– Мэри, – прошептал я.
Она силилась что-то сказать. Я приник ухом к ее губам.
– Я останусь с тобой, Кенуэй, – прошептала она, последним дыханием согревая мне ухо. – Навсегда.
Ее не стало.
Выпрямившись, я смотрел на Мэри Рид. У меня будет время оплакать ее. Будет время вспомнить о самой замечательной женщине из всех, какие мне встречались. Но сейчас я думал об английских солдатах, по вине которых эта прекрасная женщина рожала в холодной камере. А потом, забрав ребенка, эти же солдаты бросили ее умирать. Мало того что ей не оказали никакой помощи, ей не дали даже одеяла. Даже воды!
Топот солдатских ног стал громче. Они были уже во дворе. «Прежде чем бежать отсюда, я отомщу вам за Мэри».
Выдвинув лезвие клинка, я повернулся, готовый сдержать свое слово.
61
Ты наверняка скажешь, что потом я ударился в запой. Так оно и было. И в хмельном бреду передо мной вставали фигуры из прошлого: Кэролайн, Вудс Роджерс, Бартоломью Робертс.
Являлись и призраки: Калико Джек, Чарльз Вэйн, Бенджамин Хорниголд, Эдвард Тэтч.
И Мэри Рид.
Уж и не помню, сколько длился мой запой. Спасение явилось в облике Адевале. Он нашел меня на берегу близ Кингстона. Поначалу я счел его очередным плодом моих бредовых видений. Призраки нередко издевались надо мною, напоминая о моих неудачах.
– Капитан Кенуэй, ты стал похож на пудинг с изюмом.
«Пошел прочь из моих видений, призрак. Это просто ловушка, в которую похмелье заманило мой разум. А если уж зашел разговор о похмелье, где моя бутылка?»
Адевале протянул мне руку. Я протянул свою, рассчитывая, что сейчас его пальцы превратятся в струйки дыма. Но пальцы остались пальцами. Крепкими, как дерево, и такими же надежными. Словом, пальцы были настоящими.
Я сел, протирая глаза:
– Голова раскалывается… сил нет.
– Вставай, – сказал Адевале, поднимая меня на ноги.
Я встал, потирая свою несчастную, раскалывающуюся голову.
– Ну и сюрприз ты мне тогда преподнес, Адевале. После того как ты бросил меня на произвол судьбы там, у Обсерватории, я должен был бы тебя ненавидеть, – признался я. – Но сейчас я чертовски тебе рад.
– И я тоже, приятель. Думаю, ты обрадуешься, когда узнаешь, что твоя «Галка» целехонька.
Адевале взял меня за плечи и развернул к морю. Возможно, из-за многодневного запоя я был эмоциональнее, чем обычно, но при виде «Галки» мои глаза наполнились слезами. Матросы стояли на планширах, висели на снастях. Их лица виднелись в оружейных щелях кормы. Каждый смотрел в сторону берега, где стояли мы с Адевале. «Они приплыли», – подумал я. По щеке покатилась слеза, которую я смахнул рукавом плаща (вряд ли я был достоин этого прощального подарка А-Табая).
– Ну что, поднимаем паруса? – спросил я.
Но Адевале зашагал в другую сторону.
– Ты уходишь? – удивился я.
– Да, Эдвард. У меня дела в другом месте.
– Но…
– Когда твой разум и сердце почувствуют готовность, наведайся к ассасинам. Думаю, тогда ты все поймешь.
Я внял его совету. Я направил «Галку» в Тулум – туда, где впервые проявилось мое чутье и где я впервые увидел А-Табая. Оставив команду на борту, я отправился искать А-Табая, но на месте знакомой деревни я застал лишь следы недавнего нападения. Увидев Адевале, я не слишком удивился. Вот в какое «другое место» он тогда спешил!
– Адевале, я глазам своим не верю. Что здесь случилось?
– Ты, Эдвард, – вот что здесь случилось. Это последствия твоих действий. Ущерб, нанесенный тобой шесть лет назад, аукается и сейчас.
Я вздрогнул. Выходит, ассасины до сих пор страдали из-за карт, проданных мной тамплиерам.
– Я не из тех, кого с легкостью называют другом, – сказал я, поглядев на него. – Ты поэтому здесь?
– Видишь ли, Эдвард, нелегко сражаться бок о бок с человеком, которому важнее всего личное обогащение и слава. Со временем я понял: путь ассасинов и их кредо – более достойный путь.
Вот как оно повернулось. Я был глух к словам Мэри Рид и А-Табая, зато Адевале слушал их со вниманием. Теперь я сожалел, что прежде не приложил больше усилий к тому, чтобы разобраться в их философии.
– Разве я когда-нибудь тебя обманывал? – спросил Адевале.
Я покачал головой.
– Год за годом я безудержно рвался вперед, захватывая все, чего требовала моя прихоть, и совсем не думал, что кому-то доставляю боль. А теперь… есть и богатство, и репутация, только мудрости не накопил. С чем покидал родной дом, с тем живу. И когда оглядываюсь вокруг, задумываюсь о пройденном пути… рядом ни одного любимого человека, – признался я.
В наш разговор неожиданно вклинился А-Табай:
– Капитан Кенуэй, настало время исправить ошибки прошлого.
Я повернулся к нему:
– Мэри… Перед смертью она просила меня продолжить ее дело. И прежде всего устранить хаос, который возник по моей вине. Вы сможете мне помочь?
Адевале кивнул. Они с А-Табаем направились к деревне. Точнее, к тому, что от нее осталось.
– Мэри восхищалась тобой, Эдвард, – сказал А-Табай. – Она что-то видела в твоем характере, и это позволяло ей надеяться, что когда-нибудь ты будешь сражаться на нашей стороне… Что ты думаешь о нашем кредо? – помолчав, спросил старый ассасин.
