Дрожащими руками он попробовал открыть дверь, но та оказалась заперта.
«Бог мой, да ведь за проникновение в чужое жилище и посадить могут. Психиатр-взломщик. Вот журналисты обрадуются».
Майкл стал проверять одно за другим окна первого этажа. Все они были заперты. Тогда он взобрался по пожарной лестнице. Борясь со страхом высоты, который преследовал его всю жизнь с самого детства, ступил на узкие мостки наверху. Держась за перила, медленно прошел дальше, прижал лоб к стеклу подъемного окна. Что-то вроде гардеробной.
Он осторожно попытался открыть окно. К его удивлению, оно легко распахнулось.
«Не сходи с ума, Майкл Теннент. Немедленно развернись, спустись по пожарной лестнице, сядь в машину и возвращайся на работу. У тебя нет ни малейших оснований для проникновения в чужой дом».
Сильно нервничая, он повернулся и огляделся. Отсюда был хорошо виден сад соседнего дома справа. Пустой. Бассейн укрыт: похоже, хозяева уехали. Вид на дом слева загораживал огромный куст ракитника. Хвойные деревья в конце сада заслоняли собой довольно уродливый гараж – небось специально для этого их и посадили.
Майкл перебрался через подоконник и спрыгнул на пол. Все помещение от стены до стены было застлано толстым ковром. Майкл затаил дыхание и прислушался. Тишина. Пахнет кожей и нафталином.
Бесконечные аккуратные ряды женских туфелек. Шляпные коробки, громоздящиеся друг на друга. Из полузакрытых дверей переполненного гардероба выпирают платья в полиэтиленовых чехлах, какие выдают в химчистке. Тихо ступая, Майкл прошел по узкому проходу к двери, взялся за ручку, снова прислушался. Когда он открыл ее, по ковру зашуршал резиновый дверной уплотнитель, но петли, к счастью, не заскрипели.
Майкл оглядел площадку во всех направлениях, вслушиваясь в тишину дома. Ничего. Только где-то внизу тикали часы. Нервная дрожь сотрясала все его тело, когда он вышел на лестничную площадку, пол которой устилал такой же серый ковер, как и в гардеробной. Он окинул взглядом стены, увешенные фотографиями Глории Ламарк. Несколько закрытых дверей, бронзовый бюст актрисы на пьедестале и ведущая вниз лестница – широкая, с красивыми резными перилами.
Останавливаясь после каждого шага и держась поближе к стене, Майкл проверял по очереди ступеньки – не скрипят ли. Так он добрался до следующей площадки. Прислушался, опасливо оглядел все закрытые двери, не представляя, что будет делать, если одна из них вдруг откроется. Наверное, побежит – либо к выходу, либо назад в гардеробную, в зависимости от того, какой путь к отступлению будет свободен. Одна из дверей была приоткрыта, но света изнутри не проникало. Вероятно, это была какая-то из зашторенных комнат. На подставке стояла большая веджвудская ваза с увядшими цветами. А на полу прямо возле своей ноги Майкл увидел чашку с недопитым кофе. Поверхность ее покрывала зеленая корка плесени.
«Здесь никого нет. Дом пуст. Он пустует со дня смерти хозяйки. Где ее сын? Уехал? Не нашел в себе сил оставаться здесь в одиночестве?»
Теперь Майкл перестал осторожничать и быстро спустился в холл. Все стены здесь тоже были увешены фотографиями Глории Ламарк. В центре красовалась большая картина, на которой была запечатлена Глория, выходившая из лимузина; повсюду афиши, кадры из фильмов, газетные статьи в рамочках. Просто музей какой-то.
«А вдруг Глория сейчас смотрит на меня и злится за то, что я сказал ей во время нашей последней встречи? – подумал Майкл. И тут же одернул себя: – Ну и глупости приходят тебе в голову, приятель!»
Все-таки Глория Ламарк была удивительной, просто ослепительной красавицей, это подтверждали фотографии. Но ей недоставало ума, чтобы стать великой актрисой. Одной эффектной внешности мало, люди почему-то забывают, что все выдающиеся актеры и актрисы отличались незаурядным интеллектом.
Если верить плану, который Майкл изучал в архитектурном управлении, в подвал вела лестница с кухни. Увидев перед собой коридор, он предположил, что по нему попадет в кухню, и пошел в этом направлении.
Томас Ламарк стоял в темноте своего кабинета, чуть приоткрыв дверь и напряженно прислушиваясь к шагам психиатра.
«Долго же ты добирался сюда, доктор Теннент. А ведь Теренс Гоуэл дал тебе немало подсказок. Лишний раз убеждаюсь, что ты напрасно считаешь себя умным. На самом деле ты лишь несешь другим боль и страдания. Скоро ты и сам поймешь, что не отличаешься умом. Ну-ну, Майкл Теннент, вперед, я с нетерпением жду встречи!»
Томас остался в своем кабинете. Спешить было некуда, зачем рисковать – вдруг этот докторишка заметит его раньше времени. У него еще оставался целый час до выхода из дома. Нельзя опаздывать на лекцию в Кингс-колледже.
Майкл, войдя в кухню, увидел закрытую на две щеколды дверь, ведущую в подвал. Сначала он подошел к столу, отогнал мух от коробки из-под пиццы, изучил этикетку. Пицца «Сан-Марко», с копченой ветчиной и моцареллой. Он посмотрел на дату – срок годности еще не истек.
Открыл дверцу холодильника. Две полные бутылки молока, одна наполовину пустая. Майкл понюхал ее – молоко не прокисло.
Кто-то либо жил здесь, либо приходил сюда не позднее чем день-два назад. Этот человек может вернуться в любую минуту.
Он открыл дверь в подвал, увидел выключатель, щелкнул им, потом захлопнул за собой дверь. Спустился по короткой кирпичной лестнице, вдоль стен виднелись полки, уставленные стеклянными банками. И оказался еще перед одной дверью с тяжелым старомодным ключом, вставленным в замочную скважину. Он повернул ключ, толкнул дверь, ощутил запах синтетического коврового покрытия.
Нащупав выключатель, Майкл нажал его, и тут же вспыхнул целый каскад ламп дневного света. Перед ним был великолепно оснащенный современный спортзал. Беговая дорожка с огромным видеоэкраном, гребной тренажер, гири, маты, гимнастические брусья, а в дальнем углу кабинка сауны. Одна из ламп над ним громко жужжала.
Судя по чертежам, вход в убежище должен был находиться прямо в том месте, где располагалась сауна. Майкл в недоумении осмотрел спортзал. Но не увидел никаких щелей в полу, нигде не было ни малейшего намека на люк. Пол был сплошь застлан матами, за исключением одного угла, где стоял стеллаж для хранения вин, заполненный несколькими сотнями пыльных бутылок.
Сердце Майкла упало. Неужели он сглупил? Увидел проект и сделал далекоидущие выводы? Порой люди планируют что-то, однако по той или иной причине – обычно по финансовой – так и не воплощают свои планы в жизнь. Тот факт, что Глория Ламарк получила разрешение на строительство, вовсе не означает, что это пресловутое убежище и впрямь было возведено.
Сцепив пальцы, Майкл уставился на кабинку сауны. Задумался. Заявка подавалась на строительство винного погреба. Почему погреба, а не противорадиационного убежища? Почему Глория Ламарк хотела сохранить это в тайне? Да потому, что если бы вдруг узнали соседи, они могли бы в случае опасности первыми проникнуть туда или даже убить хозяев, чтобы самим занять их место.
Сверху донесся скрип. Майкл замер. Попытался не замечать назойливого гудения лампы, но не смог. Он выключил свет, потом отошел в тень, подальше от света единственной лампы на лестнице, снова прислушался.
