Томас подумал, уж не обманывает ли его мозг, как это иногда случалось. Может быть, он сейчас вовсе не мчится по городу в синем «форде-мондео» Теренса Гоуэла, а сидит дома за компьютером, едет по виртуальному Лондону.
«Это же только игра!
Я непобедим!»
Он обогнал притормозившее такси, почти на красный проскочил очередной перекресток, свернул налево, на Тоттенхам-Корт-роуд. Потом из зеркала заднего вида в глаза ему ударил яркий свет. Какой-то идиот сзади ехал с дальним светом. Он услышал сирену, фары мигнули снова – дальний свет, потом опять ближний, и когда снова включился ближний свет, в его зеркале заплясали вспышки синего.
Томас обозлился на себя, включил поворотник и прижался к тротуару. Фары приблизились.
«Сосредоточься!»
Неужели он ошибся и доктор Теннент или его девица видели больше, чем он думал? Или кто-то из соседей сообщил номер его машины в полицию?
Томас опустил окно и в зеркало увидел, как полицейский вышел из автомобиля, надел фуражку и направился к нему с фонарем в руке.
Луч на мгновение ударил Томасу в лицо, ослепил его, потом полицейский выключил фонарь. Он раздраженно моргнул, но сохранил спокойствие. Полицейскому было лет двадцать пять, но выглядел он еще моложе. Дорожный патруль. Офицер наклонился чуть ли не вплотную к Томасу – вероятно, пытался унюхать запах алкоголя.
– У вас дома пожар, сэр?
Томас тупо посмотрел на полицейского. Вопрос настолько удивил его, что он чуть не забыл изобразить бостонский акцент своего друга доктора Гоуэла, в чьей машине ехал.
– Какой пожар?
Патрульный заметил его акцент и немного смягчился.
– Куда вы так спешите, сэр?
Томас включил обаяние на полную катушку:
– Прошу прощения, я, кажется, заблудился в Лондоне. Пытаюсь найти дорогу домой, в Челтнем, а езжу кругами. – Он сопроводил свое объяснение приличествующей случаю чарующей улыбкой.
– Боюсь, вы попадете в больницу, если будете так вести себя на дороге. Сами попадете в аварию или кого-нибудь собьете. Вы пили сегодня вечером?
Все так же очаровательно улыбаясь, он ответил:
– Нет, офицер, я никогда не пью за рулем.
– А автомобиль ведете, не в обиду вам будет сказано, хуже пьяного. Это ваша машина, сэр?
– Да.
– А кто ее владелец?
– Я.
– И вас зовут?
– Гоуэл. Доктор Теренс Гоуэл.
– Вот что, доктор Гоуэл, ваша манера езды наводит меня на мысль, что вы, вероятно, все-таки находитесь под воздействием алкоголя, а потому я должен вас проверить. Выйдите, пожалуйста, из машины, сэр.
Патрульный провел Томаса на тротуар. Он увидел женщину-полицейского в машине, припаркованной за его «фордом». Она разговаривала по рации. Вероятно, проверяла, на кого зарегистрирован автомобиль. Это не вызывало у Томаса ни малейшего беспокойства.
– Вы гражданин США, доктор Гоуэл?
– Да.
– А сейчас живете в Великобритании?
– Да.
Люди смотрели на него, и ему это не нравилось.
– У вас есть английские водительские права?
– Есть.
Вокруг собралась уже целая толпа зевак. Они раздражали Томаса. И вонючий загазованный воздух раздражал его. И этот полицейский тоже. У него было широкое костлявое лицо боксера легкого веса.
Теперь полицейский посветил фонариком сквозь пассажирское окно «форда-мондео».
– Откуда вы едете, доктор Гоуэл?
Томас решил, что лучше держаться поближе к правде:
– Из Барнса, провел там вечер у друзей.
– А направляетесь вы, как я понимаю, в Челтнем. Ничего себе крюк!
Томас про себя чертыхнулся.
– Видите ли, какое дело… я в Лондоне плохо ориентируюсь.
Полицейский открыл пассажирскую дверь и взял с сиденья две кассеты. Поднес первую к лампочке в салоне, прочел название и поинтересовался:
– Любите Рэя Чарльза?
– Да.
– «Georgia on my Mind» – замечательная песня. – На лице полицейского мелькнула мимолетная улыбка.
Томас не был уверен, что она означает. Может, кто-то сообщил о том, что он включал эту песню возле дома доктора Теннента?
– А что на другой кассете?
– Рабочие материалы.
– Чем вы занимаетесь?
– Я ученый – работаю на ваше правительство. Информация на кассете засекречена. Извините, офицер, но я вынужден потребовать, чтобы вы немедленно положили ее на место.
Явно смущенный, патрульный вернул кассету на сиденье. Томас наслаждался этим мгновением. Он сунул руку в карман, нащупал монету. Пока полицейский доставал свой прибор, чтобы сделать тест на наличие алкоголя, он потихоньку подбросил монету.
Решка.
– У вас сегодня удачный вечер, – сказал он полицейскому.
Тест не выявил алкоголя. Полицейский попросил Томаса дыхнуть в трубочку еще раз – и опять ничего. Он прочел ему короткую лекцию о безопасности на дороге, потом отпустил, призвав к осторожности и снабдив подробной инструкцией, как добраться до трассы М4.
Чтобы попасть на кладбище, нужно было лишь чуть-чуть отклониться от маршрута.
Было начало первого ночи. Томас позаимствовал у доктора Гоуэла фонарик, который тот держал в бардачке. Ворота оказались заперты, и ему пришлось перелезть через них и спрыгнуть на дорожку. Здесь было светло от уличных фонарей, но центральная часть кладбища впереди была погружена в темноту и напоминала черное озеро под звездами.
Томас включил фонарик, быстро пересек автомобильную парковку, прошел мимо часовни и дальше – по аккуратным дорожкам.
А вот и свежие могилы. Ему не требовалось смотреть на даты на надгробиях: сверкание целлофана на еще не увядших букетах и недавно вскопанная земля говорили сами за себя.
У Томаса ушло целых пять минут быстрой ходьбы на то, чтобы добраться до перекопанной полоски земли, где лежала его мать. Здесь он остановился, прочесывая траву лучом фонарика. Ярость закипала в нем.
«Сука».
Она лежала здесь, под землей, окоченевшая и безмолвная – такая, какой была, когда он в последний раз держал ее в руках. Умерла. Ушла. Перестала быть человеком, превратившись в хладный труп.
Он уставился на землю и вдруг закричал:
– Ты, глупая сука, зачем тебе понадобилось умирать? Зачем? – Его голос перешел в визг. – Зачем? Зачем? Зачем?
Томас упал на колени. Луна стояла высоко в небе, почти полная, отсутствовала лишь малая часть диска, отчего она напоминала погнутую монету.
