– Я сделаю все, что от меня зависит.
2
День начинался так. Диана приезжала к Севе в девять утра, переодевалась, пока он просыпался и завтракал на скорую руку. Мебель сдвинули, освободив середину комнаты. Затем угрюмый Всеволод становился боком к окну, брался одной рукой за подоконник, а Диана, включив магнитофон, командовала:
– Полуприседание. Батман…
И так два часа. Пот с Севы катил градом от непривычного положения и напряжения тела. Безумно болели все мышцы. Сева приступал к занятиям уже уставший, как собака. Он уставал от одной мысли, что предстоит выкручивать ноги. В этот момент он ненавидел Руслана и мечтал его прикончить. Диана тоже не в лучшем состоянии была, что определялось ее отношением к подопечному, она не прекращала стонать:
– О-о-о-о! Это невозможно. Уродство. Это пародия. Подъем тяни… ну, носок! Пальцы к пятке! Уй, косолапый! Ровно стой. И выворотно ногу выдвигай. Руку не опускай. Ужас! Нет, за это время ты освоишь только ковырялочку и два притопа – три прихлопа.
– Что ты меня долбишь?! – взорвался уже на третий день Всеволод. – Руслан придет, ему и пробивай плешь. Только не забудь: не я урод, а он, это его идея. Так ему и скажи – урод, а я посмотрю, что он с тобой сделает. Давай вместе ему темную устроим?
– Извини, я была не права, – вздохнула Диана. – Слушай, зачем это понадобилось?
– У него спроси! – огрызнулся Сева. – Что там дальше?
– Середина. Пятая позиция ног, руки в подготовительной позиции. Да не так…
И показывала сто пятый раз. Сева выкручивал ноги, становясь в проклятую пятую позицию.
– Идиотизм! – ворчал. – Кто это придумал?
– Говорят, балет – изобретение французов.
– Значит, они точно долбанутые. Так ни один нормальный стоять не будет.
– Теперь все, что делал у станка, повтори на середине. Начнем…
И так до обеда. Перерыв час. Они готовили еду, ели молча, словно два врага, волею судьбы заброшенные на необитаемый остров. Потом Диана учила его прыгать, крутить туры. Но когда через пять дней Руслан привез после обеда педагога английского языка, Диана присмирела, перестала говорить колкости. Она поняла, что готовится какая-то серьезная операция, а ее в планы не посвятили. Это задело самолюбие.
Моложавая учительница английского языка, очень интеллигентная, уселась за стол, разложила книги. Сева подсел к ней, безмерно радуясь, что пытка турами и прыжками на время закончилась.
– Какой вы учили язык в школе?
– Ну, английский учил, – сознался Сева. – Только я плохо учил, ничего не помню. Руслан, ты пивка привез? – просительной интонацией обратился он к нему.
– Сухой закон, – бросил Руслан, развалившись на диване.
Сева погрозил ему кулаком под столом, тот только фыркнул и отвел глаза в сторону.
– Детская память крепкая, – убеждала учительница. – Стоит только начать, и вы вспомните то, что давно, казалось, забыли…
– Не-а, не вспомню, – заверил ее Сева.
– У меня новая методика, не волнуйтесь. По этой методике обучают разведчиков…
– Что вы говорите! – испортилось настроение у Севы. Он подпер подбородок ладонью, глядя на училку с тоской. – А если я тупой? Если у меня плохая память?
– Не юродствуй, – вставил Руслан.
– Ничего страшного, – кокетливо улыбнулась «англичанка». – Необходимо лишь рвение. Мне сказал ваш старший брат… (Сева кинул в «брата» свирепый взгляд, даже Диана прыснула)…что вам необходимо свободное владение языком, поэтому будем заниматься только разговорным. Ну, а слова и выражения вы уж будете записывать, но с транскрипцией. Еще я дам кассеты, старайтесь прослушивать их как можно чаще и повторяйте вслух. За полтора месяца вы освоите язык если не в совершенстве, то изъясняться и понимать сможете. Начнем?
Потянулись нудные часы английского. Диана вдруг включилась в работу, помогала, а когда учительница ушла и Сева захныкал, что никогда не освоит язык даже за все золото мира, успокоила:
– Я помогу. Язык хорошо усваивается, если есть собеседник.
– Когда? – взвыл Всеволод. – Когда будем собеседовать? Мы занимаемся долбаным танцем до девяти вечера.
– Я переселюсь к тебе, до двенадцати остается еще три часа.
– Да? – обрадовался Руслан. – Ты правда поможешь?
– Ну, раз переселишься, я согласен, – загадочно протянул Сева. – У меня широкая и очень мягкая кровать. Нам там будет удобно… собеседовать по-английски.
– Я привезу из дома раскладушку, – в тон ему ответила Диана.
– Заметано! – потер руки Руслан, в этот момент Диана ему чертовски нравилась.
И переселилась. Какой там роман, на который рассчитывал Всеволод! Теперь отдыха вообще не было. Русский язык стал запретным. Мало того что названия балетных экзерсисов были на французском, так прибавился и английский! Всеволод перестал соображать, где английский, где французский и где русский. В двенадцать оба сваливались замертво. Одно радовало Севу: Диана перестала насмехаться над ним. Десять дней спустя, если считать от начала занятий, Руслан привез Клариссу. Начался показательный урок. Кларисса сдерживалась, а потом расхохоталась:
– Очень смешно. Потрясающе смешно. Знаете, вы мне подали идею. Я обязательно поставлю комедийный номер на основе сегодняшних наблюдений.
– Я безнадежен! – возвестил счастливо Сева.
– Почему же? – приподняла брови Кларисса. – Я бы так не сказала. Для человека, который не занимался никаким танцем, вы сделали большой прорыв.
– Вы меня уничтожили, – пробубнил Сева, опустившись на пол.
– Ну, вот что, – встала со стула Кларисса. – Ты, Диана, продолжай заниматься классикой, я дам тебе кое-какие рекомендации. Марисом Лиепой он, конечно, не станет, но приобретет выправку, устойчивость, элементарные навыки. А сейчас займемся упражнениями на развитие пластики и современным танцем. Это ему больше пригодится, да и легче освоить. Сколько времени у нас, Руслан?
– Точно не могу сказать… – задумался тот. – Примерно до середины июля.
– А что будет потом? – осторожно спросила Диана.
– Суп с котом, – отговорился Руслан.
Диану ответ не удовлетворил. После трехчасовых занятий с Клариссой, когда Руслан повез ее домой, Сева упал на диван и сказал:
– Не могу больше. Он смерти моей жаждет.
– Сделать массаж? – неожиданно предложила Диана. – Это очень расслабляет.
– Какой? – живо приподнялся Сева, и глаза его заиграли. – Тайский?
– Сева, – с легким укором произнесла она, – я ведь серьезно, а ты все в шутку обращаешь.
– Да кто тебе сказал, что я не серьезно? Вы меня с двух сторон пытаете танцами-шманцами, английским, французским, и ты тут вся из себя полуголая. Я ж мужчина!
