– Чего они ходят? – возмущенно ворчала Диана. – Повалялись на пляже и спали бы на койках. Солнце отнимает много сил. Нет, им еще и бродить надо по городу!
Все-таки присмотрели дерево неподалеку от ДК, Сева залез на него и снял половину программы. В одиннадцать вечера Кларисса смотрела запись и разочаровала:
– Не годится, ребята. Во-первых, не слышно музыки. А танец без музыки – все равно что бассейн без воды. Как Севе учить? Ни долей, ни тактов, ни мелодии. Второе. Снято сбоку. Танцоры видны до пояса, а что они ногами делают – не видно. Думайте, как сделать, чтобы хорошо был виден каждый номер. У нас всего пять дней.
Утром Руслан забрал видеокамеру, отдал ее своему человеку, торговавшему в ДК парфюмерией, с заданием:
– Что хочешь делай, но сними – незаметно! – программу Донника. Не забудь, должно быть хорошо видно танцоров с головы до ног.
– Не боись, я с камерами дело имел, – заверил его опер.
Он до вечера думал, как это сделать, и нашел способ. Когда Донник, человек лет тридцати пяти, сухопарый и лопающийся от важности, вошел в ДК, он к нему:
– Извини, друг, нельзя ли мне посмотреть на танцы, а? Целый день сижу здесь, никаких развлечений. Говорят, твои ребята пляшут, как черти. Будь человеком, покажи, а?
Доннику польстили слова торгаша, он дал «добро»:
– Ну, идем. Тебе повезло, с сегодняшнего дня мы репетируем на сцене, из зала смотреть удобней. Только у нас еще не все костюмы готовы.
– Мне сойдет, – расплылся в подобострастной улыбке мент. – Вот спасибо. А то сижу, сижу…
Он устроился в зрительном зале на самом последнем ряду, где было темно. Сумку с камерой поставил на подлокотники кресел, выставив только объектив и направив его на сцену. Донник работал на публику, то есть на единственного зрителя в зале. Он то и дело взлетал на сцену, выходил из себя и орал на танцоров, делал нетактичные замечания, начинал заново номера. Оперу приходилось неоднократно отключать и включать камеру.
– Вот козел, – вполголоса пробормотал агент Руслана. – Я б тебя давно послал.
Закончилась кассета. Он заменил на новую – Руслан предусмотрительно дал две кассеты. В конце концов снял все шоу.
– Ну и как тебе? – высокомерно спросил Донник, когда ребята ушли переодеваться.
– Класс! – бессовестно польстил мент. – Я такого никогда не видел. Ты сам это все придумал?
– Конечно, – скромно и устало ответил Донник, массируя пальцами переносицу. – Но должен сказать, что работают мои подопечные неважно…
– Да? А я другого мнения. Мне понравилось. Все понравилось.
– Ты не видел настоящих профессионалов. С ними работать одно удовольствие, они тебя понимают с полуслова. А эти… самодеятельность. Но я их доведу до ума.
– А где будете выступать?
– В Турции. Здесь не ценят шоу, платят гроши.
– Ух, ты! – «позавидовал» мент. – Здорово! Ну, спасибо, угодил. С меня магар.
Поздно вечером Руслан, Кларисса, Всеволод и Диана смотрели запись. Осталось четыре дня…
8
Четыре дня промелькнули, как одно мгновение, а Руслан ничего не придумал. Его раздирали вина перед Виктором Ивановичем, которого обнадежил, злость и досада на собственную бестолковость, стыд перед ребятами (наверняка «дочка» поднимет его на смех, а это противно) и вообще полная обреченность. Он долго подбирал выражения, в каких можно преподнести отмену уникального плана, полетевшего к черту, выстроил целый монолог. Но когда пришел к ребятам, монолог высказал в двух словах:
– Все. Отбой.
Зависла пауза. Три человека не сводили с него глаз, а он думал, что двумя словами не отделается, объясняясь с Виктором Ивановичем. Предстоящее объяснение – просто нож в сердце. Сева принялся его успокаивать, мол, можно потянуть еще пару деньков, он справится с танцами, но Руслан безнадежно сделал крест руками.
– Руслан Шалвович, – осторожно начала Диана, – очень надо поехать?
– Отец Насти уже потратил уйму денег…
– Что касается меня, я отказываюсь от гонорара, – сообщила Кларисса.
– Не в этом дело, – вздохнул Руслан. – Без вас, Кларисса, сумма потрачена уже приличная, и потом, вы свои деньги заработали, так что не стоит отказываться. Нам нужны свидетели. Понимаете? Отец Насти дал деньги, чтобы мы вытащили из Турции его дочь. Роза написала координаты, как отыскать девочку. Он дом продал…
– Тогда… у меня есть предложение, – сообщила Диана.
– Выкладывай, – приказал Руслан, но надежды в его голосе не было.
– Я еду с Севой? – поставила условие Диана. Руслан вперился в нее недобрым взглядом, очень недобрым. Она твердо повторила: – Я еду с Севой.
– Никогда! – ответил Руслан.
– Тогда Сева не поедет! – отчеканила Диана и вызывающе поставила руки на бедра. – Я, Руслан Шалвович, сделаю так, что он не поедет, даже если вы придумаете, как его внедрить в шоу Донника.
– А он и без твоего «сделаю» не едет, – рявкнул Руслан.
– Чего ты артачишься? – вскипел Всеволод. – Я уже столько здоровья угробил на танцульки, что теперь как-то не того… отступать. Мы будем там вдвоем!
– Вы будете вдвоем в чужой стране! – закричал на парня Руслан. – Тебе ехать опасно, а ей втройне опаснее! Вы что, безмозглые?
– Но ты тоже собираешься приехать! – в ответ заорал Сева. – Значит, мы будем втроем. Короче, идем, Дина, пошлем его подальше и будем действовать сами.
– Погоди! – преградил дорогу Руслан. – У нее нет загранпаспорта…
– Есть, – торжествующе произнесла Диана.
– Как?! – поразился Руслан. – Ты что сказала?
– Паспорт я сделала, а Артем просил передать, что будет у нас завтра, – улыбнулась она. – Вам же нужна свидетельница, так? Соглашайтесь, Руслан Шалвович, у вас нет другого выбора.
Он просто рухнул на стул, в сердцах махнул рукой:
– Значит, заговор устроили! Прекрасно! И что еще просил передать Артем?
– Что он все привезет, – доложила довольная Диана.
– Ну, ладно, едешь, – скрипнул зубами Руслан. – Какой, «дочка», план?
– Я так понимаю, выбить из шоу надо прежде всего Анжелику? А раз я еду, то еще одну танцовщицу, так?
– Ну да, – вздохнул Руслан. – Говори, какой план, черт тебя возьми!
– Примитивный. И подлый… – кокетливо потупилась она. – Но он тоже единственный.
В тот же вечер после репетиции толпа танцоров шумно вывалила из ДК. Постояли, обсуждая репетицию, потом толпа разбилась на отдельные группы, и побрели кто куда.
– Руслан, Анжелика идет по центральной улице, но с ним три девушки, – услышал он по рации, сидя с двумя оперативниками в милицейской машине.
