– Это не Могилы, – сказал Гамаш.
Он встал из-за пластикового стола в кают-компании и подошел к окну. За грязными потеками различались очертания приближающегося острова. Громадного и почти полностью необитаемого. Почти необитаемого людьми.
Порт-Менье с населением менее трехсот человек был единственным поселением острова.
Но здешние воды кишели лососем, форелью и тюленями. А по лесу толпами бродили олени и лоси и летали рябчики.
Гамаш вышел на палубу, за ним последовали Клара, Мирна, Жан Ги и Марсель Шартран. Воздух здесь был прохладнее, чем в Бэ-Сен-Поле. Свежее. Над лесом висел туман, он сползал на реку, стирая границу между землей, водой и воздухом.
Они словно приближались к прошлому. Первобытный лес был таким густым, зеленым и незагаженным, что это казалось невозможным в век космических полетов, сотовых телефонов и ботокса.
Единственными признаками присутствия человека были маяк и ряд ярких деревянных домов вдоль берега.
– Что это? – спросила Клара.
– Где? – спросил Шартран.
– Вот это. – Клара подняла голову и показала в воздух.
Аплодисменты. Рукоплескания.
Она оглядела берег. Возможно, тут существовала такая традиция. Возможно, завидев приближающийся транспортный корабль, жители выходили на берег и аплодировали. Она бы так и поступила.
Но тут было что-то другое. Не вполне человеческое.
– Это деревья, – сказал Шартран.
Он осторожно развернул Клару так, чтобы она видела не пристань, а лес.
– Они рады нас видеть, – тихо добавил он.
Клара взглянула ему в лицо, в глаза. Он не смотрел на нее. Он был поглощен лесом. Радостными деревьями, которые на легком ветерке листьями аплодировали их прибытию.
Тем временем Мирна раскрыла путеводитель, и ей не хватило мужества сказать им, что эти деревья называются дрожащими тополями. Если они и чувствовали что-то при виде корабля, то тревогу. Будь она деревом, она бы чувствовала то же самое.
– Сейчас мы причалим и будем разгружаться, – объявил металлический голос по системе громкого оповещения. – Вы можете сойти на берег, но помните: через четыре часа мы уходим.
Подразумевалось «с вами или без вас».
– Давайте сойдем на берег, – предложил Бовуар. – Тут наверняка есть самолет, и мы сможем его нанять.
– Нет, мы останемся на корабле, – сказала Клара. – Извините, Жан Ги, я знаю, вам такой вариант не нравится, но Питер выбрал этот маршрут, поэтому и мы должны. Мы не знаем, где он сошел. Может быть, здесь.
Чтобы прочесать Порт-Менье, не требовалось четырех часов.
Они разделились: Клара и Шартран отправились в одну часть города, трое остальных – в другую. Час спустя, поговорив со всеми лавочниками и жителями, какие им встретились, Мирна, Жан Ги и Гамаш зашли в единственный ресторан городка.
– Наверное, вы умираете с голоду, – сказал Гамаш Мирне. – Я-то точно.
– Я бы поела, – ответила она.
Они заказали рыбу с жареной картошкой, а Бовуар еще и пиццу.
– И одну навынос, – прокричал он вслед официанту. – На всякий случай, – пояснил он Гамашу.
– Откровенно говоря, я не уверен, что мы сможем занести коробку с пиццей в каюту, – пошутил Гамаш, снимая очки и откладывая в сторону меню. – И я немного опасаюсь, что если мы съедим эту пиццу, то и сами там не поместимся.
Когда еду принесли, выяснилось, что рыба – это треска.
– Только сегодня поймана, – сказал молодой официант. – И картошка тоже свежая.
Он показал в окно на большой корабль, который доставил их сюда. Очевидно, свежесть здесь была растяжимым понятием.
– С корабля к вам много людей заходит? – спросил Гамаш, отрезая кусочек хрустящей рыбы.
– По-всякому. Большинство выходит ноги размять. Как вы.
– А остаются многие? – подхватил нить вопросов Жан Ги, пока Гамаш жевал.
– Здесь? Нет, – рассмеялся молодой человек. – Поближе к охотничьему сезону приезжают на недельку-другую охотники. Ну и рыбаки. Но тут никто не живет. Кроме нас.
Его это ничуть не огорчало. Напротив, он был вполне доволен таким положением дел.
– Мы ищем нашего друга, – сказал Гамаш. Теперь настал его черед задавать вопросы, пока Бовуар жевал. – Он был на «Морском волке» несколько месяцев назад. Высокий, англоязычный.
Он показал официанту фотографию.
– Нет, к сожалению, – ответил официант, рассмотрев фотографию и вернув ее.
Ресторан начал заполняться людьми, которые называли молодого человека по имени – Сирил. Они заказывали устрицы, тресковые щечки и всякие другие блюда, не обозначенные в меню.
– Не хочешь попробовать, приятель?
Полная пожилая женщина, облаченная в мужскую одежду, подошла к их столику и предложила корзиночку тресковых щечек Бовуару.
Тот отрицательно покачал головой.
– Да брось ты. Я же видела через весь зал, как у тебя слюнки текут.
Остальные при этих словах захохотали, а к женщине подошел мужчина средних лет:
– Идем, матушка. Не беспокой этих добрых людей.
– Да что вы, какое беспокойство, – сказал Бовуар, заметив выражение обиды на лице старухи. – Можно?
Он взял из ее корзины один маленький, хорошо прожаренный кусочек, обмакнул в соус и съел.
Зал замер.
Когда Бовуар потянулся за следующим кусочком, все оживились так, будто выиграли чемпионат мира.
Старуха сделала вид, что отталкивает руку Бовуара.
– Сирил, тресковые щечки на этот столик, – громко сказал мужчина рядом с ней.
Когда час спустя появились Клара и Марсель, Мирна и несколько женщин танцевали в середине зала и подпевали музыкальному автомату.
– «Мужчины умные (женщины умнее)»
[96], – пели они под одобрительные выкрики публики, танцуя с поднятыми над головой руками.
Жан Ги в углу зала болтал о чем-то с рыбаком.
– Есть что-нибудь? – спросила Клара, усаживаясь вместе с Шартраном за соседний столик.
– Нет. А у вас?
Клара покачала головой, хотела сказать что-то, но музыка и смех заглушили ее голос.
– Выйдем, – прокричал ей в ухо Гамаш. Он притронулся к руке Шартрана, пригвоздив его к месту, и сказал: – Закажите тресковые щечки и жареную картошку – не пожалеете.
Они с Кларой вышли на воздух.
– Что случилось? – спросил Гамаш, от которого не укрылось, с какой настойчивостью она пыталась сообщить ему что-то в шумном ресторане.
