Но вернемся в довоенный период. Еще на встрече группенфюреров СС, которая проходила 18 февраля 1937 года в Бад-Тёльце, Гиммлер провозгласил, что в Вевельсбурге в «зале группенфюреров» будут вывешиваться родовые гербы умерших высокопоставленных эсэсовцев. Гиммлер говорил: «Те, которые придут после нас, будут видеть эти щиты, они будут стоять перед ними так, как это делали мы». Очевидно, что истинное предназначение Вевельсбурга состояло в том, чтобы внушить эсэсовским офицерам осознание собственной избранности, принадлежности к элите, к ордену. Только этим можно объяснять ту настойчивость, с которой рейхсфюрер СС на протяжении нескольких лет требовал от своих командиров создать родовые гербы.
«Геральдическая акция» как нельзя лучше рисовала в воображении средневековые рыцарские идеалы. Собственно, в этой причудливой деятельности нет ничего удивительного, ибо Гиммлер полагал СС «новым дворянством», «истинной нордической аристократией». На эту идею работала и необходимая для вступления в СС родословная, которую, как показывала практика, составить было во многих случаях весьма затруднительно. Лишь в первые годы войны Гиммлеру при помощи «Наследия предков» удалось создать родовые гербы группенфюреров. В них была использована интерпретированная в «германском духе» символика.
Во время трехдневного визита в 1939 году в Вевельсбург Гиммлер высказал идею, которую можно было трактовать лишь как осознанное возвращение к средневековым традициям. Одна из сотрудниц замка вспоминала: «Рейхсфюрер СС в разговоре с комендантом замка группенфюрером СС Таубертом высказал пожелание, чтобы в Вевельсбурге было сделано специальное помещение для хранения сокровищ, золота и серебра. Во-первых, это соответствовало средневековым традициям. Во-вторых, Гиммлер сделал намек, что это мог быть запас на черный день».
На мосту у западной башни. На снимке запечатлены: хаусдама Вевельсбурга Эльфрида Випперман (справа) и сестра Карала Дибича
Все эти факты говорят о том, что замок Вевельсбург должен был стать неким духовным центром, в котором формировались новые традиции. Гиммлер намеревался не просто возродить средневековые ритуалы, но и развить особый «эсэсовский корпоративный дух», который должен был объединить в осознании своей исключительности, с одной стороны, «простолюдинов», как, например, Теодора Эйке и Зеппа Дитриха, с другой стороны, представителей «знати», к которым можно было отнести бывшего гвардейского офицера Карла Вольфа или наследного принца Иосиаса фон Вальдека-Пирмонта. А для этого одной идеологии явно не хватало. Именно с целью формирования «новых» средневековых традиций Гиммлер поручил Карлу Марии Вилигуту (Вайстору) создать проект особого эсэсовского кольца, обладание которым стало бы отличительным признаком принадлежности к ордену. Многие исследователи обращали внимание на псевдорелигиозное значение этого кольца, украшенного значками рун и «мертвой головой». В рамках данного исследования нас в первую очередь интересует то обстоятельство, что уже в 1938 году Гиммлер назначил в замке Вевельсбург особое место для хранения этих колец. Рейхсфюрер СС предполагал, что кольцо с «мертвой головой» должно было вернуться в замок после смерти его владельца.
Въезд в замок до начала его реконструкции
В одной из своих речей Гиммлер произнес такие слова: «Существуют особые причины на то, чтобы я требовал возвращения этих предметов. Они будут воспоминанием о каждом эсэсовском офицере и о каждом служащем СС. Имеется ларец (в замке Вевельсбург. — А.В.), в который будут возлагаться эти кольца. И я верю, что это будет наилучшим напоминанием для всех последующих поколений, что эти кольца в тяготах и невзгодах, в хорошие в плохие времена носили поколения офицеров СС. Я полагаю, что со временем это превратится в традицию. Традицию нельзя создать искусственным путем. Она может лишь передаваться с этими кольцами, которые останутся здесь. Она может передаваться при помощи дел, праздников, духовной жизни, которая будет вновь оживать здесь. Тогда можно сказать, что создали нечто более великое, чем просто охранные отряды. Мы должны будем говорить об образцовой организации, о безупречно марширующих полках, о спортивных достижениях, которые были сделаны во имя Германии. Я полагаю, что эти духовные вещи, скрытые в наших сердцах, наша честь, которая является проявлением глубоко прочувствованного мировоззрения, в итоге станут тем, что придаст нам силы. Сегодня эта сила даст нам возможность справиться с ударами судьбы и будет помогать Германии 30, 50, 100 лет спустя».
Дополнением к этой речи могут стать несколько предложений из так называемого «Отчета о предоставлении колец СС с “мертвой головой”», который датирован 1 января 1945 года. В нем были такие строки: «Кольца погибших и умерших членов СС, согласно распоряжению рейхсфюрера СС, хранятся в достойном месте в замке Вевельсбург как напоминание для будущих поколений. В то же самое время кольца других типов идут на переплавку».
По показаниям свидетелей, американские солдаты нашли в апреле 1945 года в выгоревшем замке Вевельсбург сотни эсэсовских колец с «мертвой головой». Почти все они сразу же были разобраны на сувениры. Согласно Гиммлеру, не только предназначение «проекта Вевельсбург» состояло в том, чтобы апеллировать к уму при помощи «самого истинного мировоззрения» (как это предполагалось вначале), а чтобы обращаться «к сердцам и к душе» высших руководителей СС.
Проект внутренней обстановки «Зала обергруппенфюреров» на самом верхнем этаже северной башни
Именно по этой причине Гиммлер в годы войны оснащал замок многочисленными ценными предметами. Если ранее речь шла о закупках и подарках, то грабеж во время войны позволил направлять в Вевельсбург ящики с ценным фарфором, антикварными ценностями, редкими вещами, бесценными предметами искусства. Гиммлер пытался украсить Вевельсбург не только изнутри, но и снаружи. Круто спадающие склоны холма, которые ранее служили местным крестьянами для выпаса коз, никак не отвечали эстетическим представления рейхсфюрера СС. В годы войны Гиммлера не удалось отговорить от проекта высадки вокруг замка дубовых рощ. В итоге Бартельс привлек к данному «предприятию» несколько заключенных из концентрационного лагеря. Вновь и вновь мы наталкиваемся на двоякость характера Гиммлера, который умудрялся сочетать в себе одновременно и склонность к рациональному планированию, и тягу к несбыточным выдумкам. Вне всякого сомнения, Гиммлер видел в замке Вевельсбург нечто больше, чем просто административный центр эсэсовского ордена. Он планировал создать в Вевельсбурге «новогерманские» традиции и как результат превратить замок в средоточие псевдорелигиозного «национал-социалистического вероисповедания». При этом сама «новая религиозность» должна была базироваться на ключевых тезисах национал-социалистической и эсэсовской идеологии, как то:
