После того как в долине был разбит лагерь, большая часть принимавших участие в экспедиции людей направилась в горы, чтобы начать там поиск марганца. После войны Йордан без какого-либо сочувствия отмечал, что самым трудным в этой экспедиции было наладить систему охраны арестантов, дабы те не сбежали в Карпаты. Кроме того, он объяснял нападение партизан на экспедиционный лагерь «еврейским предательством», так как поддерживать радиосвязь между лагерем и горами было поручено арестанту, свободно говорящему по-немецки. «Этот субъект сбежал к партизанам, так как охрана посреди гор была почти невозможна. Судя по всему, именно этот предатель (!) навел партизан на лагерь, которые в одну из ночей застрелили прямо в кроватях 19 наших немецких товарищей».
Сразу же надо оговориться, что в последние годы войны руководству рейха результат требовался любой ценой. В данном случае очень сложно было говорить о планомерном поиске марганца. Понимая это, Гиммлер направил сначала к Йордану в качестве эксперта бывшего владельца американо-немецкого предприятия по добыче меди, а затем еще двух специалистов из Имперского управления геодезии. Одновременно с этим к проекту была подключена Имперская железная дорога, которая должна была связать Германию с горами, где планировалось найти марганец. Изредка Йордан лично вылетал на доклад к Гиммлеру. Уже одно это обстоятельство показывает, насколько рейхсфюрер СС был заинтересован в успехе экспедиции Вильгельма Йордана. Но похвастаться Йордану было нечем. За время экспедиции было взрывами добыто около 4 тонн горной породы, но она так и не была вывезена.
В воспоминаниях Йордана о событиях тех дней сообщалось следующее: «Мы должны постоянно опасаться нападения (партизан. — А.В.) на лагерь в горах. Кроме того, угрожающе приближался русский фронт. В этих условиях нам ничего не оставалось, как взорвать штольню, покинуть бараки и при помощи нескольких умелых гуцулов (местная горская народность) через горные хребты на лошадях переправиться в Венгрию».
Точной даты этих событий не сохранилось, но можно предположить, что они произошли между августом и октябрем 1944 года, так как 27 июля 1944 года части Красной армии освободили Львов, а в октябре они уже были на территории Венгрии. 10 июля 1944 года, если верить сообщениям, которые Копе направлял Гиммлеру, экспедиция еще вовсю работала. Между тем Йордан оказался на территории Южной Германии. Судя по всему, оставшиеся в живых после окончания этой экспедиции арестанты были на железнодорожных вагонах направлены в Освенцим. Однако двоим из них удалось сбежать в то время, когда вагоны стояли на одной из венгерских станций. После войны Йордан, пытавшийся приуменьшить свою роль в СС, с показательным равнодушием говорил о том, что охране не удалось застрелить беглецов. «Им не стали стрелять вдогонку. Без какого-либо принуждения все остальные арестанты остались в вагонах». Собственно, подобное «специфическое» отношение к заключенным концентрационных лагерей всегда отличало Йордана. Еще во время своего пребывания в замке Вевельсбург в 1941 году он написал особо пафосное стихотворение, посвященное празднованию Юля (национал-социалистического варианта Рождества). В нем он традиционно равнодушно упомянул «арестантские куртки». Впрочем, это равнодушие нельзя было трактовать как осознанную жестокость эсэсовцев по отношению к заключенным лагерей, о чем свидетельствовали после войны бывшие арестанты.
После того как операция «Виланд» закончилась неудачей, Йордан возвратился обратно в Гамбург в состав военно-геологического батальона СС. Однако на севере Германии он пробыл недолго. Его послали проводить геологическую разведку в южных районах Германии, где фирма «Бицерба» планировала построить подземные цеха по производству вагонов и измерительной техники. Пребывая в конце войны в Баварии, Йордан не потерял контакт с Генрихом Гиммлером. Во всяком случае, жена Йордана смогла вспомнить, что ее супруг в марте — апреле 1945 года выполнял какие-то поручения Гиммлера, связанные с Вевельсбургом. Опасаясь пленения, Йордан пытался скрыться в Северном Гессене. Именно там 6 апреля 1945 года он попал в руки американских солдат. После пребывания в лагерях военнопленных на Рейне и во Франции Йордан был передан британцам, а затем был интернирован в лагерь Нойенгамме, откуда был отпущен на свободу 5 марта 1948 года. Однако 28 апреля 1948 году он предстал перед судом по денацификации в Бергедорфе, который приговорил его еще к восьми месяцам лагерного заключения. Показательно, что во время судебного разбирательства фактически никак не затрагивалась деятельность Йордана на Украине. Он был осужден на основании показаний заключенных лагеря Нидерхаген, которые во время войны использовались в Вевельсбурге. По поводу пребывания Йордана на оккупированных восточных территориях суд вынес такое постановление: «Суд не смог установить, что подсудимый во время исполнения заданий на Востоке знал об осуществляемых подразделениями СС расстрелах и экзекуциях. Подсудимый подтверждает, что слушал подобные слухи, но отказывался им верить».
Вильгельма Йордана нельзя назвать типичным национал-социалистом. Он вырос в националистически ориентированной среде. Обращаясь к искусству и науке, он во многом следовал традициям своих консервативных предков. Именно так можно трактовать его желание учиться истории в Марбургском университете. Именно в этом учебном заведении он столкнулся со студентами, открыто симпатизировавшими национал-социалистам. Развитие контактов по партийной линии в итоге привело молодого человека в Вевельсбург. Поддерживая постоянный контакт с Гиммлером и его доверенными лицами (Карлом Вольфом, Рудольфом Брандтом) Вильгельм Йордан полагал себя ученым, который был призван способствовать оформлению национал-социалистического мировоззрения. Создание в годы войны Вевельсбургской коллекции древностей отнюдь не воспринималось им как разрушение и разграбление украинских и крымских музеев. В силу обстоятельств Йордан не оказался причастным к изначальному, самому губительному разграблению советских музеев. Если говорить о количественных показателях этого дела, то он, выполняя «секретное поручение рейхсфюрера СС», во многом отставал от команд, которые вывозили награбленное для Розенберга или Геринга. Впрочем, это не могло снять с него моральной ответственности как одного из участников культурного грабежа. Из числа всех эсэсовских ученых, в том числе трудившихся в рамках «Наследия предков», Йордана отличали два момента. Во-первых, исключительное доверие к нему со стороны Генриха Гиммлера. Во-вторых, постоянный контакт с рейхсфюрером СС, чем не могли похвастаться даже стоявшие во главе «Аненербе» Вальтер Вюст и Вольфрам Зиверс.
Глава 13. Конец «проекта Вевельсбург»
25 марта 1945 года 3-я американская танковая дивизия «Острие копья» (Spearhead), входившая в состав 1-й армии США, начала наступление на восток с плацдарма, расположенного близ города Ремаген. Через три дня передовые части американской дивизии находились на линии Дилленбург — Марбург. После короткой передышки американцы решили изменить направление своего наступления. С занятых позиций они устремились в северном направлении для захвата Падерборн. Целью данной операции было соединение с двигавшимися с северо-западного направления частями 9-й армии США. Встретившись, они могли закончить окружение крупной немецкой воинской группировки. Так возник Рурский котел, в котором оказалась окружена немецкая группа армий «Б». Когда окружение было завершено, замок Вевельсбург был превращен в руины.
