Он вдруг осознал, что только что сказал.
– Простите мой язык, мисс Уитни. Сам не понимаю, как это вырвалось.
Она положила руку на его предплечье. Даже сквозь перчатку и несколько слоев материи он почувствовал жар от ее прикосновения.
– Я понимаю, – сказала она с мягким сочувствием в глазах. – Вулф для вас как брат.
– Да, это так. – Затем Алек встряхнулся, испытывая неловкость от такого проявления чувств. – Однако Вулф теперь сам по себе, как и я. Но жизнь продолжается.
Иди рассеянно откинула назад локон волос, который выбился из-под шляпы и щекотал ее щеку. Алек с сожалением ощутил отсутствие ее прикосновения.
– И все эти годы вы ни разу не возвращались в Шотландию? – спросила она.
Он отрицательно покачал головой.
– Почему? Неужели вы все еще отдалены от вашей семьи?
– Нет, я виделся с отцом несколько раз в Лондоне в течение нескольких лет, и мы с дедом регулярно переписывались.
Ее лицо снова приняло недовольное выражение, очевидно потому, что он скупо выдавал информацию о себе.
– Что вы скрываете от меня? – спросила она подозрительно. – Я знаю, вы не хотите возвращаться домой. Эви сообщила мне об этом. Но чего именно вы избегаете?
«И чего не можете преодолеть».
– Я стараюсь уклониться от встречи со своей невестой, – сказал он. – Формально, мисс Уитни, я был обручен последние десять лет. Вот что явилось главной причиной моего побега из Шотландии.
Иди уставилась на него с открытым ртом и смотрела так, казалось, целую вечность. Затем закрыла рот и снова открыла его мгновение спустя.
– Оставьте меня, шотландский олух.
Она резко отстранилась от него и зашагала решительной походкой назад по Хай-стрит.
Глава 6
– Ты уверена, что чувствуешь себя все так же плохо, мама? – спросила Иди. – Последние три дня ты провела в постели. Врач говорит, что тебе значительно лучше.
Мать редко болела, но когда такое случалось, она драматично заявляла об этом, ложась в постель, и начинала принимать лечебные настойки и порошки. Иди всегда подозревала, что это было временное отступление от бремени ее положения в качестве одной из главных хозяек в светском обществе. Хотя леди Риз не обладала большим состоянием и не имела политического влияния среди наиболее уважаемых и выдающихся женщин Лондона, она компенсировала этот недостаток непоколебимой волей, проницательностью и умением ловко польстить тем, кто мог быть ей наиболее полезным.
Иди знала, что мать была такой честолюбивой только из-за детей. Она хотела, чтобы все они в отличие от нее удачно вступили в брак и достигли высокого положения среди британской аристократии. Хотя отец был достойным и добрейшим человеком, для матери он был не более чем сельским сквайром, тратившим с удовольствием время на свой фруктовый сад и встречи с фермерами. Отсутствие у него стремления добиться чего-нибудь ради своей семьи сводило ее с ума.
Иди прислонилась к резной дубовой стойке балдахина и ободряюще улыбнулась матери.
– Доктор сказал, что состояние твоего здоровья достаточно хорошее, чтобы продолжить путешествие завтра, и нам остался лишь день пути до замка Блэргал.
Мать пристально посмотрела на дочь, опираясь на гору подушек.
– Аделин, я не хотела схватить простуду. Однако она явилась результатом того, что мне пришлось провести свыше недели в дороге и ночевать в сырых гостиницах. Я благодарна только, что мы достигли одного из поместий лорда Риддика, прежде чем я умерла от болезни. – Она энергично высморкалась в носовой платок, как бы подчеркивая сказанное.
Последние дни, проведенные в дороге, действительно были сырыми и холодными. Постоянно моросил дождь, который усиливал ощущение приближающегося севера. К тому времени, когда они прибыли в одно из второстепенных поместий лорда Риддика в деревне близ Глазго, Иди, как и мать, была рада, что они отклонились от пути. Леди Риз тотчас отправилась в постель, и Иди ничего не оставалось, кроме как дожидаться ее выздоровления и по возможности избегать капитана Джилбрайда.
Это была сложная задача. Она старалась принимать пищу вместе с матерью в ее прекрасной гостевой комнате или удалялась в свою довольно просторную спальню, когда мать хотела отдохнуть. Прошедшие три дня были ужасно скучными, но терпеть скуку было предпочтительнее, чем провести остаток жизни в Ньюгейтской тюрьме. Такое непременно случилось бы, если бы она продолжала общаться с Алистером Джилбрайдом – самым скрытным и раздражающим человеком, какого она когда-либо встречала.
Иди с извиняющимся видом улыбнулась матери.
– Я знаю, дорогая, что поступаю ужасно, проявляя нетерпение, когда ты плохо чувствуешь себя. Может быть, принести тебе чашку чая?
– О да. И почему бы тебе не принести мне также одну из тех пшеничных лепешек? Должна сказать, что еда здесь вполне приемлемая и слуги очень предупредительные, хотя это поместье не является резиденцией графа. Надеюсь, что замок Блэргал такой же комфортабельный, как Брейди-Мэнор.
– Блэргал – старинный замок, мама, – сказала Иди, взяв чайную чашку у матери. – Вероятно, он унылый, сырой и с постоянными сквозняками.
– Не могу поверить в это. Граф чрезвычайно богатый человек. Думаю, там все в должном порядке.
Иди бросила на мать оценивающий взгляд, собирая угощения на тарелку. Она знала, что означает такое выражение ее лица, – леди Риз, несомненно, пыталась определить размер состояния Джилбрайда. Иди не могла больше избегать этой темы, однако ее смущали чувства, которые она испытывала к этому человеку. Ей не хотелось даже говорить об этом.
– Мама, надеюсь, ты не намерена оставить меня на попечение капитана Джилбрайда. Он нисколько не интересен мне.
– Аделин, нет необходимости выражаться так вульгарно. Я просто отметила превосходную организацию домашнего хозяйства лорда Риддика. Брейди-Мэнор очень приятное поместье, ты не находишь это?
– Прекрасное намерение, мама, – сказала Иди, возвращая чайную чашку. – Я знаю, чего ты добиваешься. Ты нашла сыну и дочери довольно приличные партии и теперь помышляешь, как добавить в семейный список богатого шотландского графа.
Мать поморщилась, принимая чашку.
– Ты считаешь меня ужасно корыстной. Но что плохого в том, что я хочу видеть свое любимое дитя счастливой и с прочным положением в обществе? Ты не становишься моложе, дорогая, и после недавних событий… ну, мы все не хотим, чтобы ты оставалась в девицах до конца дней своих.
Иди выразила свое возмущение, резко поставив тарелку на прикроватный столик. Мать никогда прежде не беспокоилась по поводу ее возраста и дальнейших перспектив в жизни, но «пагубный проступок» явно привел ее в замешательство. По правде говоря, он привел в замешательство Иди тоже.
– Капитан очень привлекательный и обаятельный мужчина, – добавила мать, – хотя у него довольно странное чувство юмора. Помимо этого, я не нахожу у него недостатков. К тому же, – сказала она, пристально глядя на Иди поверх чашки, – я совершенно уверена, что он тебе нравится.
